Разоблачённая

Глава 8

Анна

Слезы текут по моему лицу, мои руки без нужды прикрывают бинты на груди. Аксель стоит надо мной, тяжело дыша, не сводя с меня своих обсидиановых глаз. Видения того, как меня будут насиловать, и пытать всю оставшуюся короткую жизнь, заполняют мой разум, и я сдерживаю стон. Я так отчаянно хочу быть храброй. Я не могу проделать такой долгий путь просто так, но страх быть брошенным заключенным слишком велик.

— Пожалуйста, — прохрипела я, не понимая, почему я беспокоюсь.

Кроме того факта, что он смотрел на меня по-другому, что он спас меня уже дважды, он ничем не отличается от любого другого человека в этом мире. Есть причина, по которой я притворялась мальчиком, скрывала и отказывалась от секса и любви все эти годы. Сейчас мужчины хотят от женщин только одного.

— Почему у тебя идет кровь? — Он, наконец, спрашивает тихим голосом, и мои глаза распахиваются от удивления. — Коул причинил тебе вред?

Я потеряла дар речи. С какой стати этому человеку беспокоиться?

— Н-нет, он этого не делал. Это… другое. — Наконец выплевываю я, осознавая, что смотрю на него с открытым ртом. Его ноздри раздуваются, когда он смотрит на меня, и кажется, что проходят часы, но на самом деле это не больше минуты.

Если бы я не знала наверняка, я бы сказала, что он тоже не знает, что со мной делать. Взгляд, который он бросает на меня, какой-то странный. Это не заставляет меня чувствовать себя неловко, как в прошлом. Мой взгляд падает на новую бутылку в его руках. Я даже не помню, когда в последний раз осмеливалась выпить. Я облизываю губы, не думая об этом.

— Если тебе все равно, если ты собираешься просто пялиться на меня, можно мне хотя бы немного этого рома?

Я вижу, как дергается уголок его губы, и после паузы он протягивает бутылку. Я стою на трясущихся ногах и принимаю её, не сводя с него глаз, пока делаю глубокий глоток. Крепкий ликер обжигает, оседая в глубине моего желудка. Я не знаю, что будет дальше, но на этот раз это кажется хорошей идеей. Я делаю еще один здоровый глоток, прежде чем вернуть бутылку, наблюдая, как он повторяет движение. У меня приятно кружится голова.

Мы стоим и смотрим друг на друга, на мне только штаны и повязка, обмотанная вокруг груди. Он без рубашки, его торс покрыт потом и кровью. Я не могу не бросить быстрый взгляд вниз и оценить зрелище, хотя мужское тело никогда раньше меня не интересовало. Хотя его кожа бледная, без сомнения, результат длительного проживания в помещении, повсюду темные татуировки, и он, очевидно, заботится о своем теле. На нем нет ни грамма жира, и мои глаза опускаются к глубокому V, и я не могу удержаться, чтобы снова не облизать губы в нервном тике.

То ли это стресс, то ли целибат, настигающий меня, я не знаю. Не то чтобы я когда-либо испытывала приятные сексуальные прикосновения раньше, но то, как он смотрит на меня, согревает, а не пугает меня. Мое тело горит так близко к нему. Его глаза ни на секунду не перестают следить за мной, лаская меня своим взглядом. Это не зловеще. Это заставляет меня чувствовать себя почти… обожаемой.

Он ничего не говорит, стоит с бутылкой в руке и смотрит, не сводя с меня глаз.

— Что теперь? — Наконец говорю я, немного теряя терпение. Я знаю, чего я ожидала, если бы мужчина когда-нибудь узнал меня, но это точно было не так. Особенно от такого безжалостного человека, как этот.

Предводителя Гробницы.

Он несколько раз моргает, как бы возвращаясь к реальности, прежде чем подойти к столу и со стуком поставить бутылку. В данный момент он стоит ко мне спиной, и я с удивлением чувствую укол сожаления, что он больше не смотрит на меня. Я так долго пряталась в тени, что никогда не знала, что могу жаждать чьего-то взгляда.

— Ты женщина, — наконец тихо говорит он.

Всё что я могу сделать, так это сдержаться, чтобы не закатить глаза. Он поворачивается ко мне, и когда его глаза встречаются с моими, я краснею. Пытаясь успокоиться, я протягиваю руку, как идиотка:

— Анна.

Может быть, если я очеловечу себя, он не бросит меня буквально на съедение волкам. Он опускает взгляд на мою руку, и уголок его рта снова дергается. Отпуская бутылку, он поворачивается ко мне, и я инстинктивно отступаю назад, пока не натыкаюсь на стену. Он кладет руку мне на голову сбоку и наклоняет свое лицо ближе. Мое сердце бьется быстрее, мои чувства наполняются запахом крови, пота и чего-то необычного.

Что-то мужественное. Что-то смертельно опасное.

Он наблюдает за моим лицом, за моей реакцией. Еще одно едва заметное подергивание. У меня такое чувство, что этот человек не часто улыбается, так что, возможно, для него это эквивалент улыбки.

— Настоящая женщина, — тихо говорит он, как будто про себя. Мои глаза расширяются. Я чувствую, как мое тело нагревается от этой близости. Почему-то я не думаю, что это страх.

— Я… я думала… монахини…

Аксис просто улыбнулся, настоящей улыбкой, проведя пальцем по моей щеке, едва касаясь поверхности.

— Это шлюхи, а не женщины. Но ты, тем не менее. Ты теперь моя…

Я хмурюсь на это и собираюсь открыть рот, когда губы смыкаются на моих. Его губы мягкие, но требовательные, и я не могу не поддаться их зову. Я знаю, что должна отступить, но что-то в нем взывает ко мне. Его борода щекочет мое лицо, и я сдерживаю стон, когда его язык проникает внутрь, и на мгновение все остальное не имеет значения. В данный момент здесь есть только мы.

Когда он отрывается и смотрит на меня сверху вниз с самым странным выражением лица. Замешательство? Интерес? Страх? Я вижу все это и многое другое, когда он смотрит на меня сверху вниз, а затем поднимает свою руку, покрытую шрамами, критически смотрит на нее, прежде чем снова повернуться ко мне.

— Демоны спят, — говорит он с явным удивлением в голосе. У меня нет времени обдумывать, что он имеет в виду под этим загадочным заявлением, когда голос вызывает по рации.

— Босс!

Лицо Акселя тут же снова становится жестким и злым. Я вздрагиваю от этого зрелища, так отличающегося от того, как он только что смотрел на меня. Он бросает взгляд вокруг, прежде чем он приземляются на какие-то тряпки, на которых я лежала, и он сует несколько штук мне в руки.

— Одевайся. И оставайся. Здесь.

Я быстро киваю и натягиваю на себя одежду, наблюдая, как он выходит из комнаты. Когда он уходит, я снова прислоняюсь к стене для поддержки. Мои губы все еще покалывают там, где он их поцеловал, и я поднимаю руку, как будто для того, чтобы сохранить это чувство подольше.

И что теперь?