Пробуждение от лица парней

Я усмехнулся, но он не улыбнулся.

— Как дела с Вега? — спросил он, меняя темы быстрее ветра.

Я пожал плечами.

— Они сильные.

— Расскажи мне о них, — попросил он, выглядя искренне любопытным. — У одной из них голубые волосы, верно?

— Да, и что? — сказал я резко, слова прозвучали оборонительно, и я выругался про себя.

Я не хотел, чтобы Габриэль заметил что-то в моем поведении, когда дело касалось Дарси. Он мог бы использовать свое Зрение, чтобы попытаться увидеть больше. Слишком много. Не то чтобы там было что видеть. Я ни черта не сделал. И не собирался. Так как он вообще мог что-то увидеть? Определенно не было будущего, где я действовала бы в соответствии с этими безумными чувствами, так что я был на сто процентов защищена от его видений. Даже если я доверял ему свою жизнь, никто не должен был знать об этом. Это был просто сбой. Наверняка что-то связанное с ее Орденом. Она была просто Сиреной. Просто безобидная маленькая Сирена.

Габриэль почесал татуировку в виде трех переплетенных крыльев на ключице.

— Просто расскажи мне о них, — рассмеялся он, и я немного расслабился, рассказывая ему все, что узнал о двух потерянных принцессах, пока мы ели принесенные им тако — за исключением той части, где Блу была на вкус как лучший сон в моей жизни и так сильно возбуждала меня, что я не мог думать ни о какой другой девушке в последнее время.

Его серые глаза на секунду затуманились, когда он погрузился в видение, а когда он восстановил фокус, он посмотрел на спинку дивана, как будто что-то там увидел, и удивление проступило на его лице.

— Синий цвет означает, что ты… черт возьми, — пробормотал он себе под нос.

— Что? — потребовал я, мое сердце бешено колотилось.

— Ничего. — Он прочистил горло. — Слушай, я пришел поговорить с тобой кое о чем конкретном», — сказал он серьезно, его глаза потемнели. — В последнее время меня посещают странные видения. Как будто какие-то стены мешают мне что-то увидеть. Словно темное облако преграждает мне путь. Я пытаюсь пробиться сквозь них, но это невозможно. Я не знаю точно, что это, но я… я думаю, что это плохо, Орио. И это чертовски пугает меня, потому что если я не могу увидеть опасность, то я не могу защитить от нее свою семью. Я не могу защитить от этого тебя.

— Черт, — вздохнул я, давление снова нарастало в моей голове. — Я не знаю, что сказать, парень. Может быть, ты мог бы посоветоваться с другими Провидцами, узнать, не борются ли они тоже?

Он неопределенно кивнул, все еще глядя на меня с беспокойством в глазах.

— Ты действовал в соответствии с тем, что я сказал тебе на днях? Ты должен следовать за светом, Лэнс. Это важно. Важнее, чем я могу сказать.

— Я не знаю, что это значит, — умоляюще сказал я. — Какому свету, Нокси? Нет никакого света. Этот мир такой чертовски серый, что иногда я просто…

Мой взгляд снова переместился на бурбон, в голове крутились мысли о Дариусе, его отце, о том гребаном избиении, которое он пережил на днях. Мне стоило только закрыть глаза, чтобы почувствовать удары ремня по моей спине. На его спине. От этого меня тошнило. В буквальном смысле, блядь. В тот момент, когда он потерял сознание в своей постели той ночью, меня вырвало в его туалет с золотым сиденьем, когда я сражался с желанием вылечить его. Я не спал, зная, что он страдает, и не имея возможности ничего с этим поделать. Это была агония, которую я даже не могу описать, и хуже всего было то, что я знал, что Лайонел может сделать это снова в любой момент. И я ничего не мог сделать, чтобы защитить от него Дариуса. Точно так же, как я не смог защитить от него свою сестру.

Клара ушла из-за этого гребаного монстра, и каждый день, прошедший без нее, напоминал мне, насколько я был беспомощен перед его властью. Если бы я только начал действовать раньше, поговорил с ней о Лайонеле и понял, как глубоко он держит ее под своим контролем, возможно, я смог бы увести ее от него…

Габриэль протянул руку и положил ее мне на плечо.

— Прошлое ушло. Для тебя там больше нет путей.

— Я знаю, — выдохнул я, мой разум погрузился в темную, всепоглощающую яму.

— Так выбери новый путь, — призвал он. — Ты можешь быть счастлив, я знаю.

— Ты видел это? — спросил я, умоляя, потому что не видел в своем будущем никакого пути, ведущего к счастью. Хотя, возможно, уничтожение Лайонела принесло бы мне его. Возможно, именно это мог видеть Габриэль. И это давало мне надежду, потому что если он мог видеть падение Лайонела, значит, это действительно было возможно.

Он кивнул, в его глазах читалось обещание. Но у меня не было его дара, я не мог воспринимать то, что видел он. Поэтому я был просто азартным игроком, слепо делающим ставки, и не знал, куда девать свои деньги.

— Ответ находится на пути наименьшего сопротивления, — сказал он, и я вздохнул.

— Ну, тогда он должен быть на дне моей бутылки бурбона, — сардонически сказал я, наконец-то стащив ее со стола и поддавшись своей тяге к оцепенению. Я отвинтил пробку, сделал глоток и почувствовал на себе взгляд Габриэля. Он не осуждал, это было не в его стиле. Но иногда я думал о том, каким я был, когда впервые встретил его, и хотел бы быть таким для него. Этот алкоголик-мудак, которым я был сейчас, вероятно, был гораздо больше, чем он рассчитывал получить в качестве друга. Но мы не были обычными друзьями, мы были союзниками по Туманности, что означало, что я был избран звёздами для него, а он для меня. От этого никуда не деться, к сожалению для него.

Мы болтали о семье Габриэля, и я наслаждался счастьем его жизни, пытаясь украсть часть для своей собственной, забыв о своих проблемах.

Через некоторое время мой атлас зажужжал, и я обнаружил сообщение от Франчески о том, что она собирается выезжать, я выругался, вскочив на ноги. Я все еще носил свою профессорскую хрень и совершенно забыл о встрече с ней.

Я провел рукой по лицу, когда Габриэль тоже поднялся на ноги, уже понимая, что я собираюсь сказать.

— Увидимся позже. Желаю приятного вечера, — сказал он со знающей ухмылкой, и я нахмурился, прежде чем он направился к двери, выпустив себя и улетев к горизонту.

Чертов прорицатель.

Я бросился в душ, на ходу срывая с себя одежду и быстро умываясь, прежде чем вернуться в свою комнату и надеть красивую рубашку и нарядные брюки. Я высушил волосы, быстро уложил их, взглянул в зеркало и решил, что этого вполне достаточно, после чего убрал в карман звездную пыль, меч из солнечной стали, спрятанный как нож-переключатель, атлас и бумажник. Затем я стремглав выбежал из дома, запер его в рекордное время и на ходу осыпал себя звездной пылью. Быть вампиром действительно имело свои преимущества, когда ты был так бесполезен в учете времени, как я.

Я был брошен среди звезд, моя душа словно рассеялась, но затем снова собралась воедино, и я перенесся на улицу Тукана возле бара под названием «Андромеда Плейс». Франческа уже была там, одетая в приталенное платье, с идеально уложенными волосами. Она выглядела хорошо, но почему-то, когда я рассматривал ее изгибы, которые обычно казались мне аппетитными, я не чувствовал ничего особенного. Я списал это на дерьмовый день, который у меня был, и напустил на себя выражение, которое было бы не таким зловещим, и ее лицо расплылось в улыбке, когда она заметила меня.

Она подбежала ко мне на своих высоких каблуках и обхватила меня руками, ее лавандовый парфюм окружал меня. Я сжал ее одной рукой, и она прижалась ко мне еще крепче, откинувшись назад и прижавшись ртом к моему. Я удивленно моргнул. Не то чтобы мы не целовались раньше, но обычно мы делали это только у меня дома или у нее. Это было очень… публично. Не то чтобы меня волновало, что подумают другие, но мы никогда не вели себя так за пределами спальни, и это меня смутно ошеломило.

Она откинулась назад, просунула свои пальцы между моими и провела большим пальцем по моим губам, чтобы стереть помаду, которую она там оставила.

— Почему ты выглядишь так, будто я только что ударила тебя по яйцам, Лэнс? — фыркнула она, и я сделал смутную попытку изменить свои выражения лица.

— Я просто не знал, что мы теперь целуемся на публике, — хмуро произнес я.

— Это проблема? — спросила она.

Разве? Нет. Технически нет. За исключением того, что я ясно дал понять, что не хочу никаких серьезных отношений с Франческой. Но она тоже так сказала. Так что, возможно, я просто слишком много думал об этом. Дело в том, что проблема была не в том, что она меня поцеловала, а в том, что как только ее рот коснулся моего, я подумал о ком-то другом. И я почувствовал странное гребаное чувство, что предал ее.

Я прочистил горло — и свои мысли, если на то пошло, — крепче сжал руку Франчески и повел ее в бар. Я почувствовал, как охранные заклинания омывают меня, проверяя мою личность, и прохладное ощущение барьера из заглушающих пузырьков, заполняющего это место. В большинстве баров не разрешалось использовать заглушающие пузыри, потому что они разрушали атмосферу, но здесь было достаточно разговоров, чтобы это не имело особого значения, тем более что я не видел ни одного вампира, который мог бы подслушать наш разговор.

Мы прошли в конец бара, сели бок о бок, и Франческа прижалась к моим коленям, повернувшись ко мне лицом.

— Как прошла твоя неделя? — спросила она.

— Ужасно, — отрешенно ответил я. — Твоя?

Она рассмеялась, смахнув мою руку, и я нахмурился. Обычно она не была такой.

Обычно мы болтали о результатах питбола и нападениях нимф, а не о всякой ерунде.

Мы заказали напитки, и мои попытки перевести разговор на питбол почему-то возвращались к странным темам.

— Ты никогда не говоришь много о своей маме, — сказала она, потянувшись, чтобы сжать мою руку, пока я осушал свой второй стакан виски.

— Это потому, что она королевская дрян», — сказал я, и она снова засмеялась, ее рука скользнула выше и сжала мой бицепс.

— Но ты должен любить ее. Она же твоя мама, — надавила она, нахмурив брови.

Я пожал плечами, постучав по барной стойке, чтобы бармен немедленно заменил мой напиток.

— Любовь — это слово, которое в наши дни я использую лишь в редких случаях.

— Как для меня? — игриво спросила она, отбрасывая волосы.

Я фыркнул.

— Да, — сказал я, и ее ресницы затрепетали. — Ты, Дариус, Габриэль. Мои союзники по Туманности, — пожала плечами. — Вот и все.

Ее губы сжались в уголках, она отпила вина и кивнула, похоже, о чем-то печалясь, хотя хрен знает о чем.

— Ты видела последнюю игру Скайларксов? — спросил я, переведя взгляд на экран телевизора рядом с баром, на котором показывали основные моменты. Я пропустил прямую трансляцию благодаря гребаному Лайонелу, но сегодня во время обеденного перерыва мне удалось наверстать упущенное. — Клянусь, Альтаир создана для того, чтобы забивать голы. Она как ракета на поле, особенно когда Лев начинает всех сбивать.

Я усмехнулся. Блин, я обожал питбол. Если что-то и могло заставить мое сердце биться в эти дни, то только это. Это и синеволосая Вега, очевидно. Нет, сегодня я не буду думать о ней. И вообще, никаких мыслей о Дарси до конца выходных. А к понедельнику у меня будет ясная голова и бесстрастное отношение к нашим отношениям.