Боксер, Пашка, я и космический отщепенец

Я снова засмеялась.

- Не скажу, только ты поспи тоже.

- Разбуди меня, как ребята пойдут, хорошо?

- Не вопрос, пап.

Старался дышать тише, а еще, пожалуй, старался сохранить внешнюю невозмутимость, что давалось с огромным трудом. Паша умный, очень. Умный не по годам, без труда догадается, что я слушаю диалог в коридоре, а такой пример подавать не имею никакого права. Для ребенка слова не имеют значения, только действия авторитетного лица. Не увещевай, что недостойно, если сам поступаешь оным образом, а сейчас я поступал.

"Любила, но за Сергея я бы не умерла". "Не умерла".

Не умерла...

Слова почему-то отказывались покидать голову. Я слышал их снова, и снова, словно эхо, и каждый раз кровь кипела сладкой негой, не давая успокоиться, отпустить ее фразу к другим воспоминаниям.

Я люблю тебя, дикая моя. Как же я тебя люблю! И не знаю почему. Не ищи причину, ее попросту нет. Причина - ты сама. Светлая, смешливая, мягкая и несгибаемая, добрая, умная, ласковая. И удивительно права ты, говоря, что мы - люди. Разве Нюашасу хоть немного похожа на тебя? Нет. Лишь гордится и позволяет себе причинять боль окружающим. Да и многие ее сверстницы не лучше. А Паша... Как много сынов наших станут защищать мать так, как защищает тебя он? Иррационально.

Мы старше, история наша богаче и в том преимущество, но многое мы потеряли по пути к совершенству.

Отдал Кагараши команду на автомате. Спасло то, что всегда просчитываю наиболее вероятные варианты развития событий заранее - позволяет увеличить скорость реакции при внештатных ситуациях.

За Сергея она бы не умерла... Грудь снова сдавило наслаждением.

Она никогда не бросит Пашу, выжить любой ценой ради сына - ее основной принцип, инстинкт, но то, что она сказала сейчас отцу, значит, я нужен ей по-настоящему, значит, она доверила мне свой бесценный смерч. Дикая моя, если бы ты знала, как это потрясающе наблюдать за твоими инстинктами, за горящими зелеными глазами, когда в твоей голове вдруг отключается рациональность и работает только то, чем наградила природа. Невероятно и прекрасно одновременно.

В поле ты не тратила ни одной миллисекунды на просчет вероятности выживания тебя самой и твоего сына с последующим выбором. Нет. Ты просто спасала его, потому что так заложено природой, потому что его жизнь для тебя иррационально важнее. Ты раз за разом заботилась об этом бесполезном псе, просто потому что заложено в твоей голове оберегать живое, сохранять и растить. Ты иррационально привязалась и привязала к себе Кагараши, по сути, эмоционально усыновив его.

Обожаю твою привычку прятать Пашу и Адольфа за спину, а теперь еще меня и врача...

Я нужен. Позволил себе ненадолго прикрыть глаза.

И есть у нее еще один инстинкт, совершенный, невозможный и сводящий с ума. Играя с ней тогда в рубке, я не полагал, что она... В общем, толком и сам не знал, что полагал, просто хотел попробовать быть как они. Попробовать отключить рациональность и выпустить инстинкты, ведь чувствовал их. Пробовал и раньше, но впервые ощутил так как надо их только с ней в первый день знакомства. Настолько сильно и восхитительно было, незабываемо. Теперь знаю, что желая, она дарит сильнее.

Знаю, почему мне так нравится чувствовать себя подвластным, знаю, что дома это нарушение всех норм, но наплевать. Когда она запускает руку мне в волосы и, сжав их, с силой тянет назад, опуская меня на колени, я умираю, или напротив живу в сладком наслаждении. Ее тихие стоны, когда я все делаю верно, сводят с ума.

Мне нравится чувствовать, что под футболкой на груди и спине скрыт рисунок полумесяцев, оставленных ее ногтями. Восхитительно видеть ее на себе, видеть, как она сама сходит с ума и знать, что причина того я.

Я! И никто другой. Это я довожу ее до безумия, я заставляю ее подчиняться инстинктам. Я защищаю ее и ее сына, я принадлежу ей.

Со смехом ужаснулся тому всепоглощающему наслаждению, которое испытал от собственных мыслей. Если узнает кто-то из тринадцати, стану изгоем пожизненно.

- Капитан, Микаи обычно тебя в этом случае спрашивает, где ты витаешь.

Открыл глаза и усилием воли сосредоточился на работе. Ника права, порой Кагараши жуткий зануда.

"Люблю тебя". Короткая фраза, сказанная чуть слышно мне на ухо, отдавалась безудержной болью в сердце. Знаю, думать о плохом нельзя, но, боженька, как же было страшно мне за них обоих. Как было жутко смотреть на закрывающуюся дверь, как ужасно слышать его голос в последний раз перед тем, как он отключил наушник.

Сообразила, что мысль сформулировала именно так: "в последний раз", и тут же запаниковала окончательно. В рубке сделалось невозможно душно и тесно. Нужно было уговорить пойти с ними, угрожать, если уговоры бы не помогли. Ну, что за идиотка такая?! По венам разлилось ледяное ожидание беды.

Дверь рубки бесшумно распахнулась и в поле нашего зрения появилась мама. Она обвела усталым взглядом Пашу, Нику, Дольфа, Машу пока не остановилась на мне. Лицо ее смягчилось, она приблизилась и взяла меня за руку.

- Как папа? - спросила я в надежде не видеть сочувствия в ее взгляде.

- Спит пока. Пусть спит, он со мной и всей этой историей утомился. Маленькая моя девочка, не переживай ты так. Все хорошо будет.

- Я не знаю, что будет. Он там один, без меня.

Мама нахмурилась и принялась вглядываться в меня так, словно увидела впервые. Не знаю, сколько мы простояли молча, прерываемые лишь разговорами сынки с Никой, тихим стуком Дольфовых когтей об пол и шуршанием многочисленных приборов. Я, стиснув зубы, старалась успокоиться, не позволить себе потерять контроль над эмоциями окончательно. Что за напасть такая, вдруг стать слабой, когда оно меньше всего мне надо?

- Ну, вот что, - наконец, прервала молчание она. - Прекращай давай выдумывать! Лучше, радость моя, бери себя в руки и будем считать.

- Что считать? - не сразу поняла я маму.

- Что-что... Ты ему жена или дите малое? Чему я тебя учила совсем не помнишь уже? Считаем варианты развития событий, подоплеку и чем можем помочь.

Я поспешно стерла с глаз готовые сорваться слезы. Вот и правда. Раскисла, расклеилась, а помогать кто будет? Может мы с мамочкой и не армия спасения, но чего-нибудь да сможем. По крайней мере, буду знать, что не сидела сложа руки.

- Давай, начинай рассказывать, что знаешь по порядку. В рассказе мне сама поймешь и сообразишь.

Я кивнула и начала немного путано тараторить объяснение, причем по ходу действия набрала код на консоли капитана и высветила на центральном экране карту, что Сишати показал мне недавно, благо знание сиросэкайской буквицы для такого нехитрого шага не требовалось. Ребята обожали пользоваться цветами, а у меня на многочисленные оттенки память отличная. Неудивительно, что цветик быстро освоился с местной техникой, привлекательно, любопытно и совершенно просто, зато таблицу умножения, зуб даю, будем учить до одиннадцатого класса.

В общем, в своей порожденной стрессом спешке я совершенно позабыла, что говорю не для себя. Больше, чем уверена, мама не понимала четверти произнесенных мною слов, но не мешала и не прерывала. Она знала как никто другой, для поиска проблем и их решений дочери нужно говорить, именно поэтому она заставила действовать, и именно поэтому я так легко поддалась.

Неожиданно раздался сигнал на рабочей панели у центрального экрана.

- Это вызов, - сынка галопом скакнул к прозрачной стойке, бухнулся в высокое кресло, что-то уверенно набрал и мгновенно взглядам нашим предстал Наши.

28. Скутер, Маша и бабушкины немцы

- Микаи, где муж? - из-за суровых, озабоченных интонаций, прозвучавших в голосе инопланетянина, руки и ноги стало покалывать, будто от онемения.

- Ушел. Что с проверкой "желтых"? - озвучила я свою догадку.

- Опасения Сишати оправдались. На станции недостает двадцати человек. Военные не ведут учет кораблей, однако в совете "желтых" вышел раскол, удалось выяснить, что трое были убиты, остальные отбыли в вашу солнечную систему.

Я спешно соображала, что и как могу сделать.

- Где ты?

- Микаи, прости, мне нужно еще два часа, - Наши хмурился, и смотрел поверх моей головы, видимо опасаясь встретиться взглядом.

- Фээсбешники справятся с изгоями? Вероятность есть?

- Никакой. Представители твоей страны не вмешаются в конфликт, несмотря на все заверения.

- Почему? - нервная система постепенно приходила в состояние болезненного спокойствия. Ледяное отчаяние, доли секунды назад захлестнувшее разум, затушило все иные переживания, освободив место рассудительности.

- Это логично. Они не знают всех нюансов нашей внутриполитической системы. Для них Кори преступник лишь со слов Сишати, но он мог и соврать. Они опоздают, затем, если возникнет такая необходимость, найдут виновного в опоздании и демонстративно для нас накажут.

- Я поняла. Спасибо, - одному богу известно каких усилий мне стоил этот спокойный тон и короткая благодарность. Говорить что-то дальше не имело смысла, да и не было времени. - Ребенок, выключай.

Паша исполнил приказ и развернулся ко мне.

- Что делать будем, мам?

- Ш-шкутел, - прошипела с потолка Маша.

- Верно мыслишь. Паша, за мной! Покажешь, как управлять, - я развернулась и бегом выскочила в коридор. - Ника, останешься на корабле с Пашей и родителями.

- С Пашей и папой, - я обернулась. Мама семенила следом за нами.

- Мама...

- Прабабуля одна раненая пятерых немцев положила, так что не мамкай. Пашенька и мне покажет, а тебя одну не пущу. Предупредишь и бог с ним с твоим мужем. Ты мне важнее.

Нарашека несколькими прыжками обогнала нас и забралась ко мне на плечо.

- С вами полечу, вы не справитесь без меня! - это уже изрек мой ребенок. Я сорвалась на бег к соседнему с грузовым отсеку. Только цветика не хватало, но его, в отличие от мамы, по крайней мере точно знала как остановить.

- Нет, Пашенька. Нельзя. Кроме тебя с этим кораблем и связью никто не справится. Ты за главного.

- Ладно, - после секундного молчания недовольно согласился он, видимо расценив логичность услышанного довода. Я поспешно открыла дверь и влетела в узкое длинное помещение с пятеркой округлых в человеческий рост отверстий по правой стороне.

- Ваши третий и четвертый, - сынка деловито прошел вперед меня и скрылся в одном из проемов. - Мам, сначала ты. Иди сюда.

Я немедля последовала за отпрыском.

- Садись, - он указал на сиденье, в общем и целом особо не отличающееся от сиденья земного скутера. - Смотри сюда. Это газ, это тормоз, это прицел, это оружие, поворачивать движением пальцев по этой панели, высоту регулирует эта панель. Здесь основные установки гравитации и плотности атмосферы. Не сбей, иначе рухнешь. На улице ночь и в горах туман очень густой, я включу ночное стекло, тоже не сбей смотри. Без него ослепнешь, дальше вытянутой руки ничего не различишь. Карта справа, твой маршрут будет светиться синим. С остальным разберешься, Маша если что поможет. Давай! - я не успела и слова сказать, как сын щелкнул нечто на панели малогабаритного средства передвижения, и оно рвануло вперед, на ходу одеваясь в прозрачную, продолговатую немного белесую герметичную капсулу. Люк корабля беспрепятственно выпустил опешившую с перепугу меня в темные водные глубины.