Камень, жнец и мандрагора

Алессандро покачал головой, то ли недовольный моим монологом, то ли жалуясь богам на склонность некоторых девушек всё преувеличивать, затем шагнул ко мне вплотную и… да-да, повторил то, что сделал тогда в родовом городе, когда я тоже слишком уж разговорилась.

Обхватил моё лицо ладонями и поцеловал меня.

Э, нет, так дело не пойдёт. Я не дам этому вершителю судеб доморощенному снова провернуть тот маневр.

Главное, не думать, что я, оказывается, соскучиться успела по этим поцелуям… и по нему самому… и вообще…

Отстранился Алессандро быстро, но руки не убрал, посмотрел пристально мне в глаза.

— Я прекрасно помню те дни в родовом городе, — произнёс тихо. — Пустота осталась между ударом и вечером закрытия праздника, но, подозреваю, эта часть воспоминаний не восстановится никогда. Да и не думаю, что их стоит помнить. Помню и вечер, и тебя, и как очнулся в месте, которое не узнавал. И искажения в восприятии окружающих помню, хоть оно и ощущалось странно. И все последующие дни, и своё непонимание языка. Порой казалось, будто я вот-вот всё пойму, но оно всякий раз ускользало. С печатным текстом было проще, немало слов мне удавалось прочесть и понять… жаль, не выходило повторить их в беседе. Помню, как удивлялся, что такая девушка, как ты, делает рядом со мной, человеком без памяти и прошлого. И как радовался, что ты со мной, важная, дорогая мне. Когда недостающая часть вернулась, всё навалилось разом, смешалось — моё прошлое человека, жнеца и последние воспоминания. Годы жизни, века существования и осознание, что я человек. Что-то поблекло, а что-то, наоборот, наполнилось яркими красками. Это… сложно, когда вдруг вспоминаешь столько всего.

И сидел он на краю постели и разобраться в ворохе воспоминаний пытался, а тут я с вопросами, что он там помнит, а что нет.

Интересно, с ужином-то он хоть управился?

— Алессандро, я не…

Не хотела, чтобы так всё вышло. Я испугалась, рассердилась и разобиделась, не услышав желаемого. И сначала сделала и уже после подумала о последствиях.

Алессандро отпустил меня, извлёк из внутреннего кармана куртки приснопамятный блокнот. Достал вложенный между страницами засушенный цветок и протянул мне. Я приняла, оглядела знакомый фиолетовый цветок с острыми лепестками и усмехнулась.

— Мандрагора. На языке цветов означает редкий дар. Ты получил свой редкий дар, Алессандро.

— И не желаю его терять, — серьёзно заверил он.

— Мы плохо друг друга знаем, — заметила я, вертя цветок в пальцах. — Я горгулья, ты человек и бывший жнец — что у нас выйдет?

— Узнаем, — Алессандро взял меня за руку и потянул к подъезду.

— Где ты остановился?

— Пока нигде.

— А вещи где оставил? — растерялась я. Не мог же он приехать с пустыми руками?

— У тебя дома, — невозмутимо ответил Алессандро, и я вспомнила запоздало, что он у меня ещё и взломщик.

Всё-таки ты попала, Хэл.

И почему-то выбираться из этой авантюры совсем не хотелось.