Семь ступеней в полной темноте

Молодой кузнец встал с наковальни и бросил остатки еды в горн. Сразу запахло горелым хлебом.

– Знаешь, Арон, что в этой истории меня поразило?

– И что же?

– Твоя мать. Орудуя тяжелым веслом на драккаре, я все думал, как это будет? Поверит ли она мне, узнает ли в новом обличии… Надеялся, что еще любит. Ведь расставание наше было, мягко говоря, некрасивым. Как бы там ни было, я хотел быть рядом.

– Ну да… она ведь без разговоров с плеча рубит – усмехнулся Арон.

– Точно, – согласился Кеннет. – Но я помнил, как забрать у нее оружие и заставить себя выслушать. А там уж как сложится….

– И… как все сложилось? – спросил Арон.

– Она меня узнала. Причем сразу, лишь встретившись взглядом. Это было невероятное по своей силе чувство. Невыносимо больно и в то же время прекрасно. Я был так слаб, что заплакал, прочувствовал это шкурой. А дальше… воля к жизни меня покинула.

– У меня сердце никогда так не сжималось, – призналась Уна, вытирая проступившие слезы. – Как бы ни было дико и странно, его имя врезалось в мое сознание. Он вернулся ко мне. Это было настоящее озарение. Мысль о том, что он снова покинет меня была невыносима.

В кузнице воцарилась мертвая тишина.

– Ты… ждешь, что я в это поверю? – спросил Арон.

– Нет. Я знаю, что ты в это поверишь, – улыбнулся Кеннет. – Может не сразу, но…

– Ты хорошо меня знаешь, – пространно проговорил Арон.

– Я родился и рос совершенно другим человеком. Семь лет назад, я, десятилетним мальчишкой увидел тебя во сне. Я вспомнил все и вновь стал собою. Осталось только сюда добраться.

– Если ты Олаф, – вкрадчиво начал Арон. – Почему сразу не запросил челнок, почему не отправился на корабль? Ведь раны серьезные.

– Корабль…– Кеннет грустно вздохнул. – Выживу я или нет, было неизвестно. Это тело другое, более слабое. Я решил, что если и суждено умереть снова, то последние мгновения жизни я проведу рядом с твоей матерью.

– Еще один корабль…? – встрепенулась Уна.

– Ты разве не рассказал ей? – удивился Кеннет.

– Нет. Но она догадывается про чертовы скалы. Король Ангус знает больше, но не распространяется об этом.

Кеннет отнесся к сказанному с пониманием и обратился к Уне:

– Эсхил, которого ты знаешь как человека, на самом деле огромный, в каком-то смысле живой корабль. Подобный тому, на котором крылатый народ, в свое время прибыл на эту планету. Общаясь с солдатами, вы говорите с его сознанием. Арон, общается с ним постоянно, как и я в прошлом.

– И ты не сказал мне?! – возмутилась Уна.

– Так было надо. Теперь все иначе. Я расскажу тебе такие вещи, которые перевернут в твоих глазах мироздание! Поверь, у нас будет на это время. Но, Эсхил – это грозная сила и говорить о нем лишний раз никому не стоит.

– Я понимаю, – она поджала губу кивая.

Кеннет повернулся к Арону и ткнул его пальцем в лоб.

– Кстати, об Эсхиле… Ты обратил внимание, что голос в твоей голове молчит все это время?

Арон вздрогнул. Это было правдой. Эсхил сегодня не проронил ни слова.

– Ты… что-то сделал?! – встревожился Арон.

– Ничего страшного. Я лишь временно подправил некоторые функции.

– Но как!? – Изумился Арон.

– Скрытые команды есть на разные случаи, – напомнил Кеннет.

– Ясно…

– Я подстраховался на всякий случай. Как бы там ни было, я не хотел, чтобы события вышли из-под контроля. Пока, по крайней мере.

– Но… зачем? – недоумевал Арон.

Его воскресший отец развел руками:

– Не для того я разбил его о скалы, чтобы все повторилось заново. Прошлая жизнь меня порядком утомила. Ты ведь и малой доли о ней не знаешь. Я не хочу к этому возвращаться.

– Все это время ты был здесь, и Уна об этом знала… – констатировал Арон.

– А разве теперь имеет это значение? – мягко спросил северянин.

– Когда ты собирался сказать? – спросил Арон.

– Я.… не собирался. Прости Арон.

– Почему?

– А зачем? Все и так было прекрасно. Я ведь теперь совершенно другой человек. Раны мои почти зажили. Женщина, любовь к которой я пронес через две жизни, снова рядом. О чем еще можно мечтать, скажи мне? Зачем теребить раны? Ты давно свыкся с моей смертью. Пусть бы так все и осталось.

– Ясно. Мне… как и прежде называть тебя отцом?

Отец положил свои мозолистые ладони на его плечи и слегка сжал пальцы.

– Арон пойми, Олаф умер. Он был сносным отцом и отважным воином, но хватит с него и одной жизни. Она была слишком сложной и невыносимо долгой. Зови меня Кеннет.

– А как же Эсхил?

– Теперь это твое бремя и твои решения. Могу лишь пожелать тебе удачи. Эсхил – это отличный инструмент для исполнения любых желаний. Он никогда не предаст тебя и не оставит, чего бы ему это ни стоило. И я искренне рад, что ты используешь его для созидания.

– Понимаю… – Арон с трудом удержал слезу. Слышать такое было чертовски обидно. Он окинул молодого кузнеца долгим, внимательным взглядом. Жизнь снова преподнесла сюрприз. Предчувствие, которое терзало его последние недели не было случайным.

– И.… что будет дальше? – спросил он.

– Арон, взгляни на меня! Мне же всего восемнадцать. У меня ветер в голове гуляет. Я молод, полон сил и к тому же влюблен без памяти! Вся жизнь впереди. Взгляни на свою прекрасную матушку, она светится счастьем. Мудрости у нее хватит на нас обоих, так что оставь все как есть, сделай милость!

Уна, откинув условности, бросилась к нему на шею и залилась горючими слезами, не веря до конца, свалившемуся на нее счастью. Северянин обнял ее и взглянул на совсем взрослого сына. В глазах Арона тоже стояли слезы.

– Мы начнем жизнь сначала… – расплывшись в широкой улыбке предложил Кеннет.

– Это… хорошая мысль – тяжело вздохнув ответил Арон.

Отец протянул свою открытую ладонь и произнес:

– Ну, тогда, здравствуй Арон!

– Ну…здравствуй, Кеннет. – Арон крепко сжал его руку.

– Найдется не пыльная работенка, дружище?

– Да, дружище… у нас тут кузница есть, а кузнеца не хватает…