Лес

* * *

На следующее утро я просыпаюсь на диване, солнечный свет струится по моему лицу и играет на блестящих нитях одного из бабушкиных вязаных одеял. Весь дом пахнет беконом, топлёным маслом и печеньем, выпекаемым в духовке.

Я сажусь, протираю глаза, прогоняя сон. Мама приносит кувшин с апельсиновым соком и ставит его на обеденный стол.

— Доброе утро, — говорит она.

— Доброе утро, — хриплю я.

— Завтрак будет через десять минут, если ты хочешь собраться в школу.

Я пристально смотрю на неё. Мне требуется мгновение, чтобы вспомнить, что сегодня понедельник. Снова в школу. Вернёмся к обычным делам. Как будто вся моя жизнь не изменилась за один выходной.

— Эм, да, — говорю я. — Конечно.

Я направляюсь наверх. Чищу зубы и переодеваюсь в футболку с длинным рукавом и джинсы. Хватаю свой рюкзак с пола и тянусь к книгам на моём столе.

Я замираю.

Чёрная тетрадь по композиции, взятая из стопки в моём шкафу — одна из примерно дюжины, которые мама купила во время распродажи, посвященной возвращению в школу, — лежит поверх других моих книг. Поперёк пробела каллиграфическим почерком написано моё имя. У меня перехватывает дыхание от письма красоты, от нежных завитков и завихрений. Комок размером с бейсбольный мяч встает у меня в горле, когда я вскрываю корешок.

Лучший страж заслуживает лучшего дневника. К сожалению, это было жалкое оправдание всему, что я смог найти, и поэтому он даётся в надежде, что ты когда-нибудь заменишь его на гораздо более совершенный. А до тех пор я молюсь, чтобы ты сочла этот дневник полезным. Навеки Твой, Генри.

Должно быть, он сделал это в ту ночь, когда я помогала Мередит учиться. До нашего первого поцелуя. Перед нашей битвой. Перед прощанием. Я провожу пальцами по его имени, улыбаясь, даже когда слёзы щиплют мои глаза. Я прижимаю тетрадь к груди, затем засовываю её в рюкзак вместе с остальными моими книгами. Позже я поставлю её в кабинет, где буду сидеть ночь за ночью, записывая события дня, но прямо сейчас, когда призрак прощания Генри всё ещё на моих губах, я не могу заставить себя оставить это позади.

Я спускаюсь вниз, направляясь прямиком на кухню, и резко останавливаюсь.

Обеденный стол накрыт на двоих.

Это разбивает мне сердце и каким-то образом тут же восстанавливает его, и всё это на одном дыхании. Я помогаю маме поставить посуду на стол — достаточно бекона на двоих, пара кусочков колбасы, небольшой фруктовый салат. Мама кладёт по два яйца на каждую тарелку и ставит их на стол.

Мы садимся и смотрим на стул, который раньше принадлежал папе. А потом мама сжимает мою руку и спрашивает:

— Что-нибудь особенное планируется в школе на этой неделе?

И даже притом, что я не знаю, что произойдёт теперь, когда совет знает, что я приютила путешественника в современном мире, и даже притом, что я не знаю, вернётся ли лес когда-нибудь к нормальной жизни, всё это не кажется таким важным прямо сейчас. Потому что у нас есть это.

Мы есть друг у друга, и впервые за долгое время мне кажется, что этого достаточно.

КОНЕЦ