Когда нет выхода

* * *

Резко приподнявшись на кровати, я огляделась. Знакомая одиночная палата с холодильником в углу и телевизором на стене. На какой-то миг показалось, что нападение в парке мне привиделось. Все приснилось, даже Стас. Будто я только очнулась после ограбления банка. Ладони судорожно пробежались по телу и волосам, ощупывая, выискивая изменения. Вздохнула почти свободно, рассмеявшись сквозь слёзы. Достижения этих месяцев мне не приснились, как и нападение.

Вест. У моего кошмара появилось имя.

— Кристина Валерьевна, вы очнулись! — в палату со счастливой улыбкой на губах вошёл Михаил Дмитриевич.

Он был по обыкновению в синей врачебной форме, поверх которой надел белоснежный халат. Седые волосы отведены назад.

— Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — коснулась ладоней, потом локтей.

Я так больно упала, неужели мне показались ссадины?

— Прошла неделя, Кристина.

— Неделя? — выдохнула ошеломлённо. — Наверное, это лучше, чем две?

— Да, — тускло улыбнулся он. — Мы взяли у вас анализы. Некоторые проверяются повторно. Каких-то серьезных изменений нет. Вы абсолютно здоровы. Но я наблюдаю изменения метаболизма. Думаю, понадобятся ещё тесты.

Молча кивнула, ведь уже проходила через всё это. Легче согласиться с дотошным врачом, чем вступать с ним в спор.

— Я могу позвонить?

— Да, конечно, Кристина. Я и сам обещал отписаться Станиславу, как только вы очнётесь. Ваши вещи в шкафу. Я приду после обеда, пройдём ряд процедур.

— Спасибо, Михаил Дмитриевич.

Я была благодарна врачу за проявленную деликатность. После недели без сознания хотелось поскорее успокоить родных и близких, а потом привести себя в порядок. Как ни странно, в шкафу ожидал мой телефон. Похоже, его подобрали после нападения. Первым делом я набрала маму. Она ответила уже на третьем гудке, долго причитала и плакала, отчего и я не выдержала, расплакалась. Оттого толкового разговора не получилось. Отец был менее эмоционален, поздравил, справился о том, нужна ли помощь. Успокоив родителей, я набрала и Стаса.

— Малыш, я уже еду к тебе, — сообщил он вместо приветствия. — Буду минут через двадцать.

Облегчение при звуке его голоса слилось с обычной женской паникой. Выглядела я после недели в больничной койке ужасно. Но только сейчас поняла, что не ощущаю того дискомфорта, как в первый раз, хотя не сомневалась, что причиной обморока послужил препарат. Наоборот, я чувствовала себя вполне бодро. В теле растекалась расслабленность как после сна, не более. Странно, наверное. Решив обсудить это с врачом, я прихватила вещи и отправилась в душ.

Шок после пробуждения немного проходил, а перед мысленным взором начинали вспыхивать детали произошедшего нападения. Для чего это всё? В чём причина? И тут словно вспышка, мелькнул эпизод, когда я оттолкнула мужчину. Как я сумела? Ведь и бежала нереально быстро. Может, мне показалось? Наверняка, так оно и есть. У страха, как говорят, глаза велики, а я была так напугана, что толком не соображала. Даже телефон выронила, который мог спасти мне жизнь. Что уж говорить об остальном.

Стас вошёл в душевую, когда я переодетая в спортивный костюм занималась сушкой волос. Стоило его видеть, как стальной прут тревог, сжимающий грудь, ослаб. Отбросив фен, я обернулась и буквально подлетела к Стасу, обвила руками его грудь, прижавшись щекой к солнечному сплетению. Его сердце билось ровно и уверенно, когда моё радостно ударялось о рёбра. Но объятие ни продлилось и минуты, Стас отстранился, заглядывая в мои глаза.

— Там ожидает полицейский. Нужно дать показания. Сможешь с ним поговорить?

— Д-да, смогу, — пролепетала, ощутив болезненный укол в сердце.

Стас выглядел собранным, серьёзным. Не то чтобы я ждала цветов и слёзного объединения после смертельной опасности, но надеялась на более яркое проявление любви, поддержку.

— Пойдём, — ладонь Станислава сжала мою.

Мельком оценив взглядом мой внешний вид, он повёл меня в палату.

Я была так расстроена холодностью Стаса, что пропустила мимо ушей имя полицейского. Рассказала, как можно подробнее, о том, что произошло. Правда, мне показалось, мужчины ждали от меня больше информации.

— Вест что-нибудь говорил? — спросил Стас, когда полицейский, пожелав мне скорейшего выздоровления, покинул палату.

Прошлась по палате, пытаясь сбросить напряжение, а потом устало опустилась на край больничной кровати, помассировала виски. Если после пробуждения чувствовала себя вполне нормально, то воспоминания о том ужасном вечере вылились в головную боль. Тяжесть легла на сердце, что не удавалось вдохнуть полной грудью.

— Кристина.

— Что? — подняла взгляд на Стаса, не понимая, что он имеет в виду. Он ведь был здесь весь допрос.

— Вест тебе что-нибудь говорил? — повторил он, присаживаясь возле меня.

Голубые глаза смотрели в мои внимательно, цепко. Никогда не видела Стаса таким. Он будто за раз изменился, словно я пробыла без сознания не неделю, а целый год. Только сейчас заметила, что он не надел очки, а вместо привычного делового костюма на нём были джинсы, толстовка и кожаная куртка.

— Нет, я же рассказывала. И что он мог мне говорить? Угрожать? Я и так была напугана так, что не могла произнести и слова. Даже спросить, почему он меня преследует! — раздражённо воскликнула задрожавшим голосом.

— Преследует? — переспросил Стас, оставаясь таким же серьёзным.

— Мне показалось… я видела его возле офиса. В день, когда сдала задание. Поймала в объектив фотоаппарата, — обняла плечи руками, ощутив внезапный озноб при воспоминании о том дне. Он казался таким счастливым. А оказалось, тогда начался новый отсчет.

— Почему ты мне не сказала?

— Я решила, что это игра воображения. Машина быстро уехала.

— Всё равно ты должна была рассказать, — он устало растёр переносицу, опустив голову. Тени ярче обозначились на его лице, подчёркивая залёгшие под глазами синяки. — Ты успела сделать снимок? Запомнила машину?

— Что? Нет, не успела! Не понимаю, Стас, я только что очнулась после недельной комы, а ты вместо того, чтобы хотя бы улыбнуться, допрашиваешь меня, — прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать всхлип. Слёзы брызнули из глаз.

Стас посмотрел на меня как-то странно, это была не растерянность, а будто эта неделя вознесла между нами стену, которую он не решался пересечь. Я не понимала причин, да и не хотела понимать. Я желала лишь поддержки любимого человека. Коротко выругавшись под нос, Стас порывисто притянул меня к груди, обнял, проведя ладонью по волосам.

— Прости, я не умею утешать, — прошептал он, обдавая макушку горячим дыханием. — Я привык… действовать, — хрипло признался, а я затаила дыхание. Глупо, но почему-то казалось, что он говорит что-то важное, будто раскрывает душу. Сегодня он действительно был другим. — На тебя напали и я ищу тех, кто это сделал. Точнее… пытаюсь помочь поискам. Мне легче так. А слёзы… к этому я не привык, уж прости. Чувствую себя криворуким идиотом.

— Вот так хорошо, — вцепилась в толстовку на груди Стаса, вдыхая знакомый аромат его тела с примесью пота. Слёзы высыхали, становилось спокойно.

— Скажи, есть что-то, что ты не решилась говорить полицейскому?

Его слова заставили вновь напрячься. Меньше всего на свете я хотела возвращаться мыслями к тем страшным моментам. Особенно сейчас, когда прошлое немного отпустило, а на грудь перестала давить тяжесть пережитого. Но ведь действительно было то, что я скрыла. То, что не желала принимать и осмысливать, сочтя игрой воображения.

— Доверься мне, Кристина, — попросил, прижавшись губами к моему виску.

Судорожно вздохнула, собираясь с мыслями. Боже, надеюсь, он не решит, что я сошла с ума.

— Было кое-что ещё.

— Что? — поторопил он.

— Я сказала, что вырвалась из хватки насильника. Точнее, подельника Веста. Но это не совсем так. Я оттолкнула его, понимаешь? Он был раза в два, если не в три, крупнее меня. А я толкнула его метра на два. А потом побежала, так быстро, что он мгновенно отстал.

Стас молчал, но я чувствовала, как напряглось его тела. Кажется, даже ощущала, как быстро мечутся его мысли.

— Глупость, да? — нервно рассмеялась. — Мне ведь показалось? Или, может, это посттравматический синдром. Я вспоминаю то, чего не было?

— Не думаю, — Стас резко отстранился. Смотрел перед собой, будто забыв обо мне. Настолько глубоко ушёл в свои мысли. — Они это видели? Джейс видел? — спросил он.

— Да, наверное, — пробормотала, а тяжесть тревог наваливалась с новой силой, стискивала грудь, сбивая дыхание.

— Я поговорю с Михаилом. Он проведёт нужные тесты, — Стас резко поднялся.

— Подожди, — вцепилась в его запястье, не позволяя уйти. Глаза вновь щипали слёзы. — Посиди со мной ещё.

Опять Стас посмотрел на меня неуверенно, словно только исчезнувшая стена вновь восстановилась, став крепче во сто крат.

— Я сейчас вернусь, малыш.

Станислав поспешно покинул палату, оставив меня наедине с собственными страхами и тревогами. Угроза надвигающихся неприятностей повисла в воздухе, наполняла лёгкие при каждом вздохе, проникала в поры, разливалась по венам, разъедала душу страхом.

Я вскочила на ноги, заметалась по палате, пытаясь сбросить нервное напряжение. До боли закусила губу, давясь горькими слезами. И вдруг замерла, громко вздохнув, а сердце перестало биться в порыве мелькнувшего озарения. Как Стас назвал Веста? Джейс? Он знает его имя?!