Мишель и Мышиный король

Глава 7. Спасение

– Ой, деточка моя бедная! – горестно запричитала Уля, появившаяся из тени коридора.

Она обхватила пухлыми пальчиками прутья решетки и подалась вперед, силясь рассмотреть хрупкую пленницу. Словами не передать, как Мишель обрадовалась, увидев знакомое, обеспокоенное лицо мышиной служанки. Она подскочила к посетительнице и накрыла ее руки своими.

– Уля! – едва не всхлипнула Мишель. – Помогите мне, пожалуйста! Я же ни в чем не виновата! Скажите королю, что он… что я… – ее чувства окончательно смешались, осталась только яркая, словно первая звезда, надежда.

– Тише-тише, – прошептала служанка, огладив чуть загрубевшей ладонью щеку Мишель. От нее пахло хлебом и ванилью. – Ручки-то какие холодные. Замерзла-поди, деточка. Ну, ничего, сейчас я вот…

Убрав руки от решетки, Уля занырнула в широкий карман на накрахмаленном фартуке и, покопавшись, извлекла оттуда связку ключей. Близоруко щурясь, она перебирала отмычки, вслух возмущаясь их похожестью.

Спустя несколько долгих-долгих мгновений, служанка наконец остановила выбор на толстом проржавевшем ключе. Щелчок замка показался Мишель самым прекрасным звуком на свете.

– Бежим, милая, – скомандовала служанка, схватив ее за руку. – Надо поторапливаться. Вот, держи зернышко, – она вложила в ладонь Мишель вытянутую крупинку. – Разжуешь сразу, как из норки выберешься. Отведу тебя домой, деточка, да ты впредь будь осторожнее…

– С-спасибо, – растерянно отозвалась Мишель, сжав в руке подарок Ули. – А как же король? Не станет вас ругать за то, что вы мне помогли сбежать?

– Станет – не станет, что уж! – недовольно проворчала служанка. – Вытворил так вытворил, безобразник! Это ж надо столько времени ждать встречи, чтоб потом все перекувыркнуть в не пойми что!

– С кем это он ждал встречи? – не поняла Мишель. – И при чем тут я? Почему вы мне помогаете?

Уля тянула ее к лестнице, что виднелась в конце узкого коридора, но Мишель заставила служанку остановиться и взглянуть на себя.

– Потому что ты хорошая, добрая девочка, – вздохнула Уля, ответив лишь на последний вопрос, и отвернулась, а Мишель мысленно усмехнулась: где-то она уже слышала сказку про добрых девочек. – А еще потому, что я больше не хочу видеть, как он убивается! Вечно натворит делов, упрямец такой, а потом страдает!

– Это вы про короля сейчас? – нахмурилась совершенно сбитая с толку Мишель. – Вы б подсказали ему, что бросать людей в темницу, не разобравшись, – плохая затея. Конечно, совесть потом замучает. Кстати об этом!

Она обернулась, пытаясь рассмотреть своего странного соседа, однако слабые огни коридора не добирались до глубины его камеры.

– Может, этого мне тоже с собой забрать? – предложила Мишель, кивнув на темницу. – Что он натворил, не знаете?

Уля нахмурилась, всматриваясь в тень камеры. Затем она повернула обеспокоенное круглое лицо к Мишель и осторожно проговорила:

– Нет там никого, деточка. На всю темницу ты одна узница.

– Как одна? – опешила Мишель. – Да нет же! Тот беловолосый пленник, который прямо напротив меня сидел.

Она едва не силком потянула Улю обратно, тыча ладонью в сторону соседской камеры. Служанка не упиралась, но переставляла ноги с явной неохотой.

Оказавшись возле нужной камеры, Мишель едва не воскликнула от удивления: створка запертой прежде решетки была теперь приоткрыта, сиротливо поскрипывая несмазанными петлями. Она распахнула ее настежь и несмело заглянула внутрь: на узкой кровати, свернутый напуганной улиткой, примостился полосатый матрас…

– Да как же это… – окончательно растерялась Мишель. – Только что я с ним разговаривала, а теперь его нет!

– Переволновалась ты, деточка, – вздохнула Уля, – вот и привиделся друг по несчастью. С перепугу и не такое навыдумать можно! – горячо заверила служанка и настойчиво потянула Мишель к лестнице. – Слушай внимательно: как в зале с елкой окажешься, сгрызи зернышко, что я тебе дала, беги к себе, да спать ложись. К утру уж забудется все. Будешь дальше ребятишкам сказки читать, да одеялки латать. Только, пожалуйста, мышей травить не беритесь: наши бестолочи ради забавы грызут отраву, а королю их потом вылечивай. И без того ему тяжко…

Всю дорогу Уля давала какие-то наставления, но Мишель плохо понимала, чему ее учат. Все мысли занимал сероглазый король и полутемное мышиное королевство, которое, если верить служанке, совсем скоро забудется, превратившись в размытый отголосок сна…

– Вот, пришли, – чуть запыхавшись, проговорила Уля. Уперев руки в бока, она глубоко вдохнула, переводя дыхание, и подтолкнула Мишель к затянутой белой дымкой дверной раме. – Иди уж, да лихом не поминай!

– Спасибо, – начала Мишель. Она хотела добавить, как сильно благодарна Уле за помощь, расспросить о мышином королевстве, но служанка вдруг взмахнула пухлой рукой.

Голову и лицо Мишель обсыпал уже знакомый порошок, а затем тело окутало светом. Уля вдруг стала быстро-быстро увеличиваться, а комната расширяться. Мишель хотела вскрикнуть, спросить, что происходит, но изо рта вырвался протяжный мышиный писк.

…Мишель не помнила, как прошла сквозь нору, не помнила, как сгрызла зернышко Ули, которое даже после превращения в мышь, крепко держала в лапке. Ее привел в чувства громкий стук закрывшейся за спиной двери ее же приютской комнаты да пара крепких рук, обхватившая за плечи.

– Что с тобой случилось? – взволнованный голос Алека, который почему-то вновь оказался в облике человека, заставил Мишель поднять на него глаза. – Где ты пропадала? Я заглянул в праздничный зал – елка есть, а тебя нет. Я уж подумал, что тебя мыши утащили!

Мишель открыла было рот, чтобы подтвердить правильность догадки смельчака, что не побоялся ради нее заглянуть в зал – надо же, какая отвага! – как вдруг дверь позади нее распахнулась.

Алек так и замер, сжимая ее в руках. Его кукольно-голубые глаза расширились от удивления. Мишель попыталась обернуться, но боковым зрением смогла рассмотреть лишь две высокие тени, шагнувшие в комнату.

Сердце оборвалось, а после бешено заколотилось в груди, когда одна из теней заговорила приятным голосом мышиного короля:

– Ну, привет, Выше Высочество! Вот мы и свиделись вновь.