Запретное целительство. Сеньорита Смерть

Тяжело вздохнув, повелитель стихий поковылял к причалу. Весьма хлопотная ночь так и не думала заканчиваться.

Рената Бьянки.

Мы почти пропустили всё веселье. Но подозреваю, появление Корбина Рихтера стало незабываемым впечатлением для алертийцев. Представьте себе, как над спокойной морской гладью внезапно начинает дуть сильный ветер, а затем позади корабля появляется огромная волна, на вершине которой с огромным трудом держится утлое рыбацкое судно с единственным человеком на нём. А затем волна покрывает корабль, заставляя матросов паниковать, чтобы затем обнаружить, что преследующий их маг внезапно исчез, оставив после себя лишь обломки досок.

Мне этого увидеть так и не довелось. А вот крики, вспыхивающие и затихающие там и тут, казались весьма зловещими. В какой-то момент я услышала поспешный топот, а затем в дверях маркиз, бледный и мокрый, размахивая пистолетом. Он сразу же проигнорировал сжавшуюся в углу Ванду, и ринулся ко мне.

Это весьма нехорошо. Маркиз выглядел слишком испуганным и сбитым с толку, чтобы понимать, что захват заложника лишь усугубит проблему, а не решит её. Мне не хотелось пострадать ни за что. Поэтому прежде, чем он приставил оружие к моему виску, я поспешно нажала на жизненно-важные точки на теле, отправляя небольщой магический импульс — как сделала когда-то с Ланге, приятелем Корбина.

Да-да, я использовала магию. Весь трюк в том, что я не защелкнула один из браслетов, блокирующих магию, на своей руке, и в результате лишь ослабла, а не лишилась сил полностью. Этого хватило, чтобы парализовать маркиза. Но лишь частично — падая, он схватил меня за плечо, потащив с собой. Моего веса не хватило, чтобы суметь удержаться на ногах, и в итоге я свалилась сверху алертийца. Кажется, ему это не понравилось. Он взмахнул рукояткой пистолета, то ли просто отмахиваясь, то ли намереваясь меня вырубить, и я инстинктивно вцепилась когтями в его грудь. И…

Виноват ли в этом был мой страх, или так и не нашедшая выхода злость на свою беспомощность, но в этот момент мой плохо освоенный дар вышел из под контроля. Сердце мужчины остановилось. Глаза его закатились, а тело тут же тяжело обмякло подо мной.

— Ой…

Чёрт возьми! Я же не собиралась никого убивать! Почему этот подонок сдох так легко? Я ударила алертийца по груди, давая еще один магический импульс, отправляя свою жизненную силу по его меридианам, и склонившись к его губам, начала делать искусственное дыхание.

Когда алертиец наконец начал дышать, я обнаружила на пороге Корбина Рихтера — покрытого кровью, в рваной промокшей одежде и с весьма странным выражением лица.

— Рената, что ты делаешь?

Со стороны выглядело так, что я оседлала маркиза, самым интимным образом положив ладони на его грудь, и не обращая внимание на окружающую обстановку, зацеловывала его.

— Спасаю ему жизнь?

— Зачем?

— … он тебе еще пригодится?

— Хм.

Рихтер задумчиво почесал заросшую щетиной щеку, но возражать не стал. Взгляд его упал на замершую Аллигьери и похолодел.

— Иди сюда, — приказал он мне, недоверчиво глядя на целительницу.

Я послушно встала рядом с ним и даже позволила ему взять себя за руку. И только тогда заметила, что кровь на Рихтере не была только чужой.

— Ты ранен!

— И отравлен, — печально добавил северянин. — Давай я сниму с тебя эти дурацкие штуки и ты меня полечишь? Сеньора Аллигьери, не покинете нас? И вот этого вот прихватите.

Я с изумлением наблюдала, как Ванда молча тащит за ногу обморочного маркиза, и только когда дверь за ней закрылась, спросила:

— Ты собираешься её отпустить? Не слишком ли это… А-а-а! — Позорный визг раздался из моего горла, когда Рихтер поднял меня, прижав к стене. — Твое плечо! Отпусти, не удер… м-м-м…

Поцелуй, яростный и голодный, моментально выбил все беспокойные мысли из головы. Корбин безжалостно терзал мои губы, вторгаясь в глубины пересохшего рта, сжимая все крепче и крепче, пока мои ребра, казалось, не начали трещать. Я не выдержала, и пнула его по голени.

— Оу! Больно! — Маг поставил меня на пол, и взъерошив и так растрепанные волосы, счастливо рассмеялся. — Если злишься, значит в порядке!

Он нежно коснулся моего лица. Пальцы скользнули ниже, к шее. Когда его пальцы задели тонкую царапину от скальпеля, я поморщилась.

— Прости, — тихо сказал он, извиняясь будто за всё сразу. В глазах мелькнула боль.

Я перехватила его руку и поцеловала ладонь.

— Тот человек?

— Мёртв.

— Хорошо. Я боялась, он навредит тебе.

— Стоит больше верить в свою мужчину, — менторским тоном сообщил Рихтер, и еще раз меня поцеловал, теперь уже легко и нежно.

Казалось, его мало волновало, где мы находимся, и что вокруг происходит. Но я так легко на романтику переключиться не могла. Оторвавшись от весьма настойчивых губ.

— Что с командой корабля?

— А, эти? — Рихтер презрительно фыркнул. — Слегка в дезориентации. Не беспокойся, они не смогут ничего сделать, оружие я у них конфисковал. Ну разве что прыгнуть за борт. Но тут уж своим ходом.

Я представила алертийцев, предпочитающих добираться до берега вплавь, и не удержалась от кривой улыбки. Суров!

— И что теперь?

— Я бы предпочел отправиться прямо в Грейдор, но ведь нужно еще вернуться за Лучиком, и уладить некоторые дела. Ах, да! И жениться!

Я откашлялась, не став напоминать, что он так и не сделал мне предложение как полагается.

— С этим могут быть проблемы.

— Какие?

— Церковь. Не думаю, что после всего… даже если удастся избежать преследования инквизиции, нам все еще могут не дать разрешение на брак.

— Разве это не просто формальность?

— Не в Лермии.

Рихтер насупился, словно невозможность пожениться — худшее что с ним случалось за последнее время. А затем снова расплылся в улыбке.

— У меня есть идея!

Спустя минут сорок капитан корабля, уныло держащийся за опухшее ухо, сквозь зубы поздравлял нас с заключением брака, внося запись в бортовой журнал. После этого Рихтер сразу же забрал это весьма сомнительное свидетельство наших официальных отношений. Я встала на цыпочки и шепнула в ухо своему теперь уже мужу:

— Это точно законно?

— Почему нет?

— Он алертиец.

— И что?

— Возможно, контрабандист.

— На нем не написано.

— Я не уверена, что Лермийские власти признают брак действительным.

Рихтер отмахнулся.

— Никуда не денутся. Тем более, как только мы прибудем в Грейдор, ничего не мешает нам пожениться еще раз. Только давай без этих всех… голубей.

Я моргнула.

— Каких голубей?

— Белых. Которые в небо выпускают, — пояснил маг. Я продолжила молча на него смотреть, и он скривился. — Ну если ты только очень хочешь. Только пусть этих тварей держит кто-нибудь другой.

Я внесла себе пометочку узнать о странной нелюбви к несчастным птицам.

Когда я вслед за Рихтером вышла на палубу, мы уже были почти у берега. Выжившей команде корабля ничего не осталось, как повернуть назад. Попытаться перехватить управление морского судна у повелителя стихий контрабандисты даже не пытались. Маркиз все еще так и не пришёл в себя, а вот Аллигьери куда-то делась. Но так как северянина это нисколько не беспокоило, я тоже не стала дергаться.

А от суматоха в порту заставила напрячься. С десятком смертных повелитель стихий мог справиться легко, другое дело маги, или, например, некоторые из церковных псов. Рихтер обнял меня, прижав к своей груди, успокаивая и защищая от ветра.

— Никто не посмеет напасть, пока я рядом.

К счастью, это оказались люди Фоскарини, которым никто не осмелился чинить препятствия. Но Рихтер, казалось, был немного недоволен их присутствием. Только сейчас я поняла, что то, что до этого он действовал одиночку, было странным.

— Что-то произошло? — тихо спросила я, когда маг задвинул меня за свое плечо при приближении самого дожа.

— Это тебя не затронет.

Помимо нас никто так и не спустился со слегка кренящегося, и кажется, давшего течь парового корабля. Лауро Фоскарини посмотрел за плечо Рихтера, затем аккуратно покосился на меня, и облегченно вздохнул.

— Хорошо, что с вами обоими всё хорошо.

— Герцог, мы, кажется, всё выяснили, — тон Рихтер был равнодушен. — Не вмешивайтесь.

— Кто-то должен помочь тебе разгрести беспорядок и позаботиться о пленных. Тебе ведь негде их разместить, Корбин. Да и вам самим стоит отдохнуть и привести себя в порядок. Мой дом…

— Мы переночуем в гостинице.

Я потянула Рихтера за рукав, напоминая о кое-чем важном. Не знаю, что у северянина за ссора с дожем, но Лучиано я оставить с чужими людьми не могла. Суровое лицо мага смягчилось.

— Лучика к нам привезут. Я позаботился о нём, не беспокойся.

Когда на следующее утро я проснулась в гостиничном номере, то почувствовала себя весьма странно. Лицо моё упиралось в голую мужскую грудь, в макушку громко сопели, а на выпростанной из одеяла ноге кто-то лежал. Я повернула и приподняла голову, убедившись, что в меня вцепился Рихтер, а поперек кровати, вцепившись в мою ступню, дрых Лучиано. Племянника доставил Вико, и еще долго разговаривал с Рихтером за закрытыми дверями, пока я лечила и успокаивала Лучиано. Меня вырубило раньше, чем Рихтер вернулся.

… я ведь могу еще называть его Рихтером, хотя бы про себя? В конце концов я теперь тоже Рихтер. Сеньора Рихтер. Или, точнее, Фрау Рихтер. Фрау Рената Рихтер. Да, к этому будет непросто привыкнуть.

Пока я размышляла над своим новым статусом, сопение над головой прекратилось. Я немного смущенно подняла взгляд. Надеюсь, он в штанах. Не то, что меня пугали голые мужчины. Но в присутствии Лучиано это было бы неловко.

— Доброе утро, жена, — прошептал северянин.

— Доброе, Корбин.

— Я забыл сказать тебе кое-что важное вчера.

— Да?

— Я люблю тебя, Рената.

Да нет. Он точно в штанах. И меня в сорочку переодел. Должно бть, мои вещи привезли, уже когда я заснула.

— В первый раз вижу, чтобы ты так краснела, — улыбаясь, сказал Рихтер. Руки его соскользнули вниз по моей талии, прижимая меня ближе. Потревоженный Лучиано протестующе заворчал, вцепляясь в мою ногу еще сильнее. — Я люблю тебя, Нат… Слушай, я не думал, что это так приятно говорить!

— М-м-м.

— Ага. Правда-правда! Если хочешь, попробуй сама.

Столь нелепая уловка была даже милой. К сожалению, прежде, чем я собралась с духом, проснулся Лучиано, и утро было посвящено приятным заботах о двух мальчишках. По крайней мере, кое-что я еще могла для них сделать. Накормить, утешить, убедиться, что ни у кого ничего не болит.

А в остальном мне пришлось положиться на Корбина Рихтера. Разве что тольько один вопрос он не мог уладить. С моей семьей.

Я не слишком хотела встречи с семьей, зная, что получу много упреков от родителей и брата, но… Они все еще были семьей. К счастью, сбегать из страны на следующий же день не пришлось. Вопрос с моим «ведьмовстом»… замяли. То есть обо мне на некоторое время забыли, а после во всех официальных бумагах упоминался лишь Гидеон Нери. Не знаю, постарался ли здесь Фоскарини, или же все же Рихтер, который, узнав о сотрудничестве Кардильери с алертийцами нашёл время лично навестить Святого Понтифика. После этого падре Кардильери был сослан в один из горных монастырей.