Это месть, сладкая

Глава 1

Когда приезжаю к бабушке, всегда стараюсь меньше попадать на глаза ее соседкам. Эти старые сплетницы вечно сочиняют обо мне небылицы: то я, по их мнению, одеваюсь как профурсетка, то вести себя со старшими не умею. Мне-то ничего, но бабуля ужасно нервничает, когда до нее доходят все эти сплетни.

В нынешний приезд я особенно старалась проскользнуть к бабулиному дому незамеченной, но не тут-то было.

– Марина? – как оглашенная, закричала из палисадника своего дома тетя Нина – ближайшая бабушкина соседка. – Давненько тебя не было!

– Ага, – кивнула я, притормозив. Если не поболтать с тетей Ниной, она будет месяц рассказывать всем, что я противная зазнайка.

Тетя Нина выбралась из кустов малины и с заинтересованным видом повисла на старом заборе.

– Бабушка не говорила, что ты приедешь, – протянула она, тщательно оглядывая мои новые шорты. Я невольно потянула штанины шорт вниз. Эх, надо было все-таки надевать джинсы, и плевать, что в Лазаревском уже сейчас, в девять утра, тридцать градусов.

– Бабушка и не знает, что я тут, – ответила я, всем лицом излучая скромность и воспитанность. – Я решила сделать сюрприз!

– Да ты что! – закричала из палисадника напротив тетя Таня – другая бабушкина соседка. Она тоже приникла к забору и вперилась взглядом в злосчастные шорты. – Сюрприз? Это ты здорово придумала! Бабуля давеча говорила, что ужасно по тебе соску…

– Как у тебя дела, Мариночка? – елейным тоном перебила тетя Нина. Они с тетей Таней считались лучшими подружками, потому вечно не давали друг другу и слова вставить, когда где-то пересекались. – Замуж не вышла?

– Нет, – пискнула я, опять поворачиваясь к ней. – Пока не складывается.

Я стыдливо опустила глаза, дабы показаться удрученной тем, что засиделась в невестах, и немного разжалобить соседок.

– Затянула ты с этим делом, – не пожелала проявить милосердия тетя Таня. – Ох, затянула. Тебе лет-то сколько уже? Двадцать шесть? Часики уже, считай, оттикали почти.

– Чего? – возмутилась тетя Нина. – Какие такие часики? Нормальный возраст у девки. Ей, по-твоему, в семнадцать надо было замуж выскакивать, за первого встречного?

– В семнадцать не надо, а вот в двадцать – в самый раз, – заметила тетя Таня, задрав вверх указательный палец. – В крайнем случае, в двадцать с половиною. Вот я как раз в двадцать с половиною за своего Мишеньку вышла и не жалею.

– В двадцать лет еще мозги набекрень, только к чудикам и тянет, – ехидно ответила тетя Нина. – Мужа присматривать надо строго после двадцати пяти, когда соображалка отросла.

– После двадцати пяти? – со смехом переспросила тетя Таня. – Ты умом, что ли, тронулась, Нинка? Всех нормальных парней к двадцати годам уже расхватывают. На свободном выпасе одни дефектные остаются.

– Чушь! Я в двадцать семь замуж вышла, – возразила тетя Нина. – Нашла достойного.

– Достойного? – тетя Таня ухмыльнулась. – Ну да, ну да…

– Ты на что это намекаешь? – Тетя Нина позеленела и стала угрожающе закатывать рукава халата. Вообще, она была женщиной боевой. Запросто могла накостылять любому обидчику. Однажды даже почтальона побила – за то, что письмо ей помял, а там лежали фото внуков.

– Ни на что я не намекаю, – попыталась дать заднюю тетя Таня.

– Нет уж, договаривай! – Тетя Нина старательно насупила свеженькие брови.

– Ага, договаривайте! – поддержала я, радуясь, что соседки переключились друг на друга, забыв обо мне. – Мне тоже интересно.

Тетя Таня вдруг расхрабрилась и проговорила нарочито ласково:

– Ниночка, ты только не обижайся, но все Лазаревское в курсе, что твой Федя – алкаш.

– Клевета! – заверещала тетя Нина. – Мой Федя и капли в рот не берет. Если только по праздникам.

– Так у него теперь каждый день праздник, – подколола тетя Таня. – Его же с работы поперли.

Кажется, это был удар ниже пояса.

– Рот закрой, малахольная! – рявкнула тетя Нина. К ней подбежал маленький шпиц и, будто решив поддержать хозяйку, затявкал на тетю Таню.

– Собаку на меня натравить вздумала? – взвилась тетя Таня. – Ну я тебе сейчас устрою! Я тебе кудри-то твои квелые быстренько повыдергиваю!

Она бросилась к калитке, но зацепилась платьем за куст, стала остервенело дергать подол, чтобы освободиться. В этот момент я поняла, что надо ретироваться, пока и мне не влетело, рванула вперед и в два шага очутилась у бабушкиного дома.

– Нет, я просто…

– Сколько тебе надо? На что?– строго перебила я. – Я дам, у меня есть сбережения.

– Марина, угомонись. Деньги мне не нужны.

– Тогда зачем ты пустила к себе этого пройдоху?

– Фу, это что за выражения? – Бабуля нахмурилась. – Лёвушка не пройдоха, он хороший парень.

– А вот и нет! Он шарил в шкафу с твоими вещами.

– Почему с моими? – Бабушка подбоченилась. – Я разрешила ему занять шкаф в твоей спальне. Он же должен где-то хранить одежду.

– В моей спальне, значит? – Я прямо закипела. – А я, между прочим, видела, как этот твой Лёвушка шарил в шкафу в гостиной.

– Не может такого быть, – отмахнулась бабуля. – Тебе показалось.

– Ничего мне не показалось. Он не заметил, что я вошла, и швырялся там, искал что-то.

– Да что там можно найти? – удивилась она. – В шкафу в гостиной у меня всякий хлам.

– Но твой Лёвушка этого не знает. Небось, искал какое-нибудь фамильное ожерелье.

– Не выдумывай!

– Я и не выдумываю.

Бабуля улыбнулась, погладила меня по волосам.

– У тебя с детства богатая фантазия, – напомнила она. – Вот, помню, в восемь лет ты уверяла всех, что видела НЛО…

– Да причем здесь НЛО? – взвилась я. – Твой квартирант на самом деле копался в шкафу. А еще он на меня напал – этого же ты не будешь отрицать?

– Наверное, он принял тебя за воровку, – задумчиво пробормотала бабушка. – Разволновался.

– Ага, принял! – фыркнула я. – Потому что он не только вор, но и псих. Завтра ты ему бабой ягой покажешься – он и на тебя набросится.

– Марина, не говори глупостей. Лёвушка не псих, даже наоборот. – Ее глаза мечтательно заблестели. – Он серьезный молодой человек, много работает, имеет большую квартиру в Москве.

– Ты должна немедленно его выселить! – воскликнула я. – Верни ему деньги и пусть уматывает.

– Что? – Бабушка мгновенно помрачнела, ее мечтательность испарилась. – Не буду я его выселять.

У меня чуть пар из ушей не пошел. Иногда бабуля бывает просто невыносимо упрямой.

– Мы два года назад договорились, что ты больше не будешь пускать жильцов, – напомнила я. – Тебе не хватило приключений с парнями из Омска?

– Да, очень.

– Я тебе тогда сейчас оладушек пожарю, – пообещала она, вытаскивая из холодильника молоко и яйца. – А ты ступай, приберись все же у Лёвушки, ну и извинись там – напугала же человека до чертиков.

Я невольно скривилась, представив, что опять придется остаться со Львом наедине. Хотя от этого никуда не деться, проблему нужно решать. Если бабушка не хочет выставить Льва, его выставлю я. Я просто не могу допустить, чтобы в мое отсутствие в ее доме терся мутный товарищ с непонятными намерениями.

Достав из рюкзака телефон, я сунула его в карман шорт и снова пошла в дом.

Лев был на кухне, орудовал веником. Стену он уже оттер, теперь сметал в совок землю. Я с гордым видом прошествовала мимо Льва, села за стол. Сердце колотилось как бешеное.

Лев ссыпал землю в ведро под мойкой и, распрямившись, уставился на меня. Я приосанилась, положила руки перед собой.

– Присядьте, – попросила я. – Есть разговор.

Он демонстративно меня проигнорировал, развернувшись, вышел из кухни.

Бежать за ним показалось мне унизительным, потому я осталась дожидаться его за столом. Однако прошло минуты две, а Лев все не возвращался. В прихожей тем временем послышался непонятный шорох и скрежет. Да что же это такое?

Вскочив, я помчалась в прихожую. Лев сидел на корточках у одной из стен, зачем-то ковырялся в розетке отверткой.

– Что вы делаете? – строго спросила я.

Он промолчал, отчего мне стало не по себе. Я подошла ближе и хлопнула его по спине.

– Немедленно уберите руки от розетки, вредитель!

– Вообще-то, я ее ремонтирую, – процедил он. – Она у вас тут на соплях держится.

– Не надо нам ничего ремонтировать! Уберите лапы от чужого имущества.

Он не сдвинулся с места, потому я снова шлепнула его по спине.

– Девушка, покиньте, пожалуйста, дом, – проскрежетал он, даже не оглянувшись. – Вы мне надоели.

– Я не разрешаю трогать что-то в этом доме! – воскликнула я. – Не разрешаю!

– На данный момент это мой дом, – напомнил он, вставая. – Так что идите вон.

– Вы заключали договор аренды? Покажите!

Он помрачнел – стало ясно, что договора аренды у него нет. У меня сразу прибавилось решимости.

– Потому что твой квартирант мне не нравится. И вообще, я приехала, чтобы с тобой побыть, а не для того, чтобы устраивать званые ужины.

– Но я все-таки куплю курицу: вдруг ты передумаешь. – Бабушка повесила на плечо хозяйственную сумку и двинула к калитке. – Через полчаса вернусь!

Она вышла на улицу, а я сразу бросилась к лестнице на чердак. В два счета влетела на верхнюю ступеньку и шагнула внутрь. На чердаке было довольно темно, и понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли и стали что-то различать. Но потом я сразу увидела Льва. Он стоял у стопки коробок в углу и с интересом швырялся в верхней.

– Что вы делаете? – сердито окрикнула я.

Он дернулся, резко отпрянул от коробки и приложился головой о перекрытие.

– Ай! – Лев потер ушибленное место и недовольно поморщился. – Вы зачем так подкрадываетесь?

– Что вы искали в коробке?

– Я? – Он сделал нарочито удивленный вид. – Ничего.

Ярость придала мне смелости. Я подбоченилась и стала напирать на Льва.

– Я своими глазами видела, как вы там копались. Что вы хотели найти? Отвечайте!

– Господи, Марина, зачем мне ваш хлам? – возмутился он. – Вы в своем уме?

Он в два шага пересек чердак и оказался у лестницы.

– Стойте! – крикнула я, бросаясь следом. – Мы не договорили.

Он резко соскочил вниз и влетел на крыльцо.

– Я хочу, чтобы вы съехали! – крикнула я сверху. – Немедленно.

– И не подумаю! – огрызнулся он и скрылся в доме.

Я подошла к коробкам, заглянула в верхнюю. Там лежали елочные игрушки – совсем старые, советские: белки и зайцы, блестящие сосульки, шишки. Мы сто лет уже не доставали их с бабушкой, а вот дед раньше любил наряжать елку именно ими. И вот зачем, скажите, Льву понадобилось швыряться в коробке с игрушками?

Закрыв коробку, я задумчиво потерла переносицу. А может, Лев – подельник тех самых омичей, которых повязали у бабушки два года назад? Может, он думает, что его дружки устроили где-то тайник, вот и рыскает по всему дому в поисках?

Впрочем, без разницы, что у него на уме, разбираться некогда. Льва надо просто выдворить вон.

– Как съехал? Почему? – Ее глаза округлились.

– У него там какие-то срочные дела нарисовались, – соврала я, – так что он впопыхах вещи побросал в машину и уехал.

Бабушка поднялась на крыльцо, толкнула дверь, но, когда та открылась, замерла.

– Смелей! – поторопила я. – Дом снова в твоем распоряжении.