Валентинка для Валентина

— Отпусти Лину! Не позволю сломать и ей жизнь, как мне когда-то ее поломали вы с моим отцом! — Выдохнула она омертвевшими губами.

— Уйди с дороги! — Угрожающе прорычал Куприянов. — Знай свое место, пустышка! Не смей лезть в мои дела!

Нина Николаевна побледнела еще сильнее, сравнявшись цветом с белоснежной рубашкой супруга, но с места не сдвинулась:

— Отпусти дочь!

— Она тебе не дочь! — Скривившись, бросил глава семейства и усмехнулся, глядя как от его слов застыли обе женщины, а у Василины вытянулось лицо и задрожали губы:

— Мама, что он такое говорит?

— Да, скажи ей! — Подначил Куприянов, отпустив, наконец, руку дочери и взъерошил пятерней короткие волосы. — Расскажи ей всю правду о нашей “благополучной” семье!

Мужчина рванул ворот рубашки, словно он его душил и бросив:

— Делайте, что хотите! — ринулся в прихожую и как был, раздетый, хлопнув дверью, ушел. А Нина Николаевна молча опустилась на кресло, бездумно глядя в пустоту.

Василина замерла, оглушенная фразой, брошенной сгоряча отцом.

— Мам, что за чушь сейчас ляпнул отец? — Она передернула плечами, словно хотела сбросить с плеч липкую ложь и присела перед Ниной Николаевной на корточки:

— Скажи! Это ведь неправда? Ты моя мама!

Женщина вздохнула и тяжело подняла затуманенный слезами взгляд на девушку:

— Это правда, доча. Не я тебя родила. Наверное, пришло время рассказать тебе историю о “счастливом” браке семьи Куприяновых.

Она встала. Прошла к небольшой мобильной барной тележке. Открыла графин с кроваво красной жидкостью и плеснула в широкий бокал. Сделала несколько медленных глотков и только после этого начала говорить:

— Ты же знаешь, что наша семья Мазуровских, твой дед и твоя бабушка всегда принадлежали к так называемой, творческой богеме. С самого детства нас с сестрой окружали интересные, талантливые люди. Мой отец спал и видел, как его дочери станут знаменитыми артистками. С детского сада мы с Ленкой всегда в чем-то участвовали — маленькие сценки, танцы, миниатюры, конкурсы. Потом были студии — танцевальные, балетные, юного артиста. Просто погулять не было времени, не говоря уже о том, чтобы подружиться с мальчиком. За каждым нашим шагом зорко следили, за каждую неудачу наказывали, забывая о поощрениях. К слову сказать, что наши увлечения нам обеим нравились, поэтому мы старались изо всех сил. Но вот настала юность и все изменилось.

Кровь не водица, а гормоны не солдаты. Им не прикажешь стоять смирно! Первой влюбилась я. Толя был очень красивым молодым человеком, с хорошими манерами, щедрым и обаятельным. Мы познакомились с ним на поэтическом вечере, куда нашу семью пригласили папины друзья артисты. — Нина Николаевна вновь замолчала, медленно вращая бокал с вином, а сделав маленький глоток, продолжила:

— К тому времени я уже закончила балетную школу с очень хорошим потенциалом и мне сделали предложение выступать в довольно известной труппе, что гастролировала по стране. До примы мне было еще далеко, но в составе труппы я стала мелькать на страницах газет, на обложке журналов. Стала популярной и востребованной на различных вечерах, где частенько сталкивалась с объектом своей любви.

И мой интерес не остался незамеченным. Анатолий предложил встречаться. Если ты любишь, то поймешь меня, дочка. Чувство, когда за спиной вырастают крылья, а мир раскрашивается словно радуга, невозможно передать словами. Его нужно ощущать. Это именно то состояние, что я тогда испытывала. Все мысли были заняты Толей. Каждую минуту я старалась быть с ним. Естественно, что в один прекрасный миг я не устояла перед его обаянием и нежностью. И вскоре мое “падение” стало заметно. — Женщина вздохнула. — Но тогда мне было море по колено. Я любила и считала, что любима.

Правда открылась, когда Лена призналась, что ждет ребенка от Анатолия. Для меня это был удар под дых. Отец был в ярости. Обе его надежды вот-вот должны были потерпеть крах. Срочно собрался семейный совет. Пришел и Толя. Когда же отец налетел на него с кулаками, тот не защищался и получив кулаком по лицу, только вытер носовым платком кровь с разбитой губы и прямо посмотрел на старшего Мазуровского.

— Я хоть сейчас готов жениться на вашей дочери! — Заявил он.

— На которой? Или на обеих? — С ехидцей спросил его мой отец.

— На Лене. Я люблю ее!

От его слов я умерла на месте, а Ленка засмеялась:

— Зато я не люблю тебя! И замуж за тебя не пойду!

Отец вновь побагровел, вперив в сестру испепеляющий взгляд:

— А спать с ним любила? На случку к нему бегала?

— Коля! — Возмутилась моя мама от такого грубого сравнения.

— Что, Коля? Как еще обозначить их действия? Обе! Обе спали с одним мужиком! А этот гусь хорош! Любит он, значит, одну, а обрюхатил обеих! Как это понимать, молодой человек? Не мог своего “друга” удержать в штанах?

— Я просто пожалел Нину, потому что она страдала. Она любит меня. — Усмехнулся Анатолий.

— Это так? — Повернулся в мою сторону отец, а я не могла вымолвить ни слова. Слезы меня душили. Приходилось все выше и выше задирать подбородок, чтоб они не выкатились из глаз. Наверное со стороны это казалось гордостью, но на самом деле я была морально растоптана. Видимо мое молчание посчитали согласием, потому что отец выдал:

— В общем так, свадьба состоится по любому. С той или другой, мне неважно. Но ты, Анатолий, все равно станешь нашим зятем, иначе пожалеешь, что связался с семьей Мазуровских!

Лина видела, что исповедь матери дается с трудом, но прервать ее или сбить с мысли каким-либо вопросом, не решалась. Поэтому, как села в кресло, так и сидела, боясь пошевелиться. А Нина Николаевна все продолжала говорить:

— Свадьба состоялась через месяц. Мы просто расписались. А еще через неделю на фоне сильнейшего стресса у меня открылось кровотечение и я попала в больницу. Ребеночка спасти не удалось. И забеременеть я больше не могла. После выписки из стационара моя семейная жизнь, не успев достигнуть берегов идиллии и счастья, медленно покатилась в омут равнодушия. Я впала в депрессию.

На людях все выглядело цивильно и благополучно, а на самом деле мы так и не смогли семьей.

С Леной я прервала все отношения. Не ожидая такой подлости от родной сестры, простить не могла. Ведь она видела, что я влюблена в Анатолия и все равно позволила ему увлечься собою.

Через два с половиной месяца у нее родилась семимесячная девочка, ты. В театре, где в это время работала сестра, так никто и не узнал, что она была беременна. Слишком туго она затягивала талию, чтоб спрятать живот. Поэтому ты и родилась раньше срока. А Лена… Она написала отказ. Хотела оставить тебя в роддоме, но наш отец не позволил сделать это. С кем-то договорился, кому-то дал взятку… Тебя принесли мне. Совсем кроху. Маленький, сморщенный, красный комочек плоти. — Нина Николаевна улыбнулась, вспоминая. — И я подумала, пусть муж меня не любит, пусть я не могу родить, но ведь матерью стать мне вполне по силам! Ты не виновата в том, что взрослые запутались. И ты плоть от плоти двух близких для меня людей, что бы я не чувствовала к ним и как бы от них не отгораживалась. Я полюбила тебя, дочка! — Женщина поставила бокал с недопитым вином на журнальный столик и села напротив Василины, с напряженной спиной и виноватой улыбкой на губах:

— Прости нас, девочка!

— Мамочка, за что же мне прощать тебя? — Василина соскользнула с кресла и опустилась перед женщиной на колени. Взяла ее за руку и прижалась своей щекой к ее ладони. — Я люблю тебя! И кроме тебя у меня нет мамы! Мне не нужно других!

Нина Николаевна наклонилась над дочерью и поцеловав в макушку, стала нежно гладить по волосам:

— Прости за то, что я срывала свое недовольство на тебе, видя роман отца с сестрой и молчала. Да, да, я знаю, что они до сих пор встречаются! — Горько усмехнулась она, глядя как Лина вскинула голову, устремив на нее удивленный взгляд.

— Но почему тогда ты с ним не разведешься? И почему тетя Лена не выйдет за него замуж? — Девушка нисколько не запнулась, когда произносила ее имя. Только разозлилась на обеих. На мать, за то, что прощает измены мужа, на тетку за двойное предательство и бездушие к родной сестре.

— Я люблю твоего отца. — Тихо ответила Нина Николаевна, продолжая гладить дочь. — И он не обижает меня. Заботится. Одаривает.

— Но разве так можно? Он же просто откупается от тебя! — Возмутилась Василина.

— Можно, дочка. Я хотела, чтобы у тебя был отец. Хотела сохранить семью. Вы двое самые дорогие для меня люди и я хотела, чтобы вы были рядом со мной. Я эгоистка? — Прошептала Нина Николаевна, даже не пытаясь стереть со щек мокрую дорожку из тихих слез. — Только я, наверное, зря старалась. Толя ушел, а тебя нужно спрятать. У твоего отца есть качество, которое ему помогает в бизнесе, но очень сильно мешает в семье. Упрямство и настойчивость. Так что, дочь, давай-ка, собирайся! — Нина Николаевна похлопала девушку по спине и потянула за руку, вставая.

— Куда, мама?

— Ты же хочешь сохранить ребеночка? — Вопросом на вопрос ответила та и на молчаливый кивок дочери, продолжила:

— Значит возвращайся к мужу.

— Нельзя мне туда. — Грустно покачала головой Лина. — Отец обещал Валентина засадить за решетку, если я вернусь к нему.

— А как к тебе относятся родители парня? Кстати, где они живут?

— Я не знаю, как они ко мне относятся. — потупилась девушка. — Валя меня с ними не знакомил. Все так быстро закрутилось. Не успел. Мы даже не разговаривали на тему совместного проживания. Правда, я все же видела их, когда ездила к подруге в деревню. Издалека. — Вконец понурилась Лина.

— То есть, твой парень не догадывается, что вскоре станет отцом и возможно, даже не планирует связать с тобой жизнь? — Нина Николаевна была шокирована ответом дочери, а та покраснев, буркнула:

— Он любит меня! И я его!

— Ну, да! Ну. да! Любовь все объясняет и решает все проблемы! — Хмыкнула женщина. — Однако она не поможет тебе сохранить ребенка, если ты останешься дома! Так, Ладно… — Женщина в волнении прикусила ноготь на пальце. — У меня есть немного личных сбережений. Возьмем тебе билет на самолет и отправим месяца на два в теплые страны!

— Мам, что ты задумала?

— Был у меня по молодости один поклонник моего таланта. Все звал к себе в гости. — Улыбнулась она, кинувшись к стеллажу с книгами. — Так, где-то здесь должна быть открытка с его контактами! — Перебирая корешки разноцветных книг, она начала искать тонкую картинку, все еще продолжая улыбаться.

— Мам, так это когда было-то!

— Не скажи! — Нина Николаевна рассмеялась. — Открытку он мне прислал в прошлом году к Новому году и с тех пор мы созваниваемся иногда и общаемся! — Женщина тряхнула головой и поправила сбоку прическу исконно женским движением, словно взбила волосы. — И его предложение погостить до сих пор в силе!

— Ма‐а‑ма‑а! Ты ли это? — Развеселилась Василина.

— Ах, это такой мужчина! Такой мужчина! М‑м‑м‑ма! — Нина Николаевна, смеясь причмокнула, собрав губы гузкой и приложив к ним щепоть из пальцев. — Жгучий, горячий итальянец. Если б не любила твоего отца, согласилась бы на его предложение! — Вздохнула она, доставая из книги, спрятанный клочок картона. — Вот она!