Это больно

– Нет. Я не согласен с тобой, Арина. Эта книга не так уж хороша.

Я и Семён спорили второй час о новой книге писательницы.

– Что? Но почему? Объясни мне, пожалуйста. – я не могла понять, чем ему не понравилась эта книга. Я смотрела на него вопросительным взглядом. Он вздохнул и откинулся на спинку стула. Повернул голову чуть правее, смотря на улицу. Мы сидели в том кафе, который нашли случайно в дождливую погоду.

– Понимаешь, это всё нереалистично. Весь сюжет. Хорошо, не спорю, он не плох. Время от времени были эпизоды очень даже реалистичные. Но не финал. Никто не выживет после такого. – говорил спокойным, ровным голосом Сёма, подбирая слова, чтобы точно выразить своё мнение.

Я закатила глаза и покачала слегка головой. Это было моей привычкой, когда была не согласна с человеком. Я подалась чуть вперёд, положив руки на стол и ответила:

– Это всего лишь книга, Сёма. Лёгкий любовный роман. Его все читают и любят. И каждый человек понимает, то, что произошло в финале с героями этой книги, в реальности они бы не выжили.

– Я понимаю это, Арина. Но даже в фэнтези герой погибает. – ответил парень, смотря на меня, – Правда, потом он либо сам, либо с чьей-то помощью оживает. – тише сказал это он и улыбнулся.

– Вот видишь! – тихо смеясь, произнесла я. Мой парень посмотрел на меня и засмеялся.

Да, мы часто спорили с ним о книгах, после совместного чтения. Я тепло улыбнулась этому и направилась в сторону входной двери. Как только открыла её, ко мне в квартиру ворвался ураган по имени Мила, загруженная по полной двумя пакетами. Увидев это, мои глаза чуть было не полезли на лоб. Я закрыла дверь и пошла следом за ней на кухню. Мила уже вовсю хозяйничала там. Облакатившись спиной к стенке и сложив руки на груди, поинтересовалась:

– Мать, это что такое? Что происходит? Или правильнее будет спросить, что случилось такого, чтобы праздновать это?

Подруга поставила бананы на стол, ответила, загадочно улыбаясь:

– Ещё немного терпения и ты всё узнаешь, любопытная варвара!

Я закатила глаза и помогла ей разгрузить пакеты, убрав продукты в холодильник, которые нам сейчас не нужны. Спустя пять минут, Мила наконец-то удосужилась ввести меня в курс.

– Сейчас, дорогая моя, мы будем делать торт! – воскликнула она, радуясь как ребёнок.

– А по какому поводу, не подскажешь? – спросила я, приподняв одну бровь, ожидая от неё ответа.

Подруга начала доставать нужную посуду из кухонного шкафчика.

– Для этого не нужен повод, Арина. Сам торт – повод! Повод для радости. Ты не поверишь, иногда готовка торта приносит удовольствие. Особенно вместе с подругой. Я собираюсь прямо сейчас доказать тебе это. – подмигнув в конце своей речи, ответила подруга и поставила на стол блокнот.

Я сразу узнала его. Он принадлежал маме Милы. Она всегда записывала новые рецепты туда. Некоторые из журналов и телепрограмм, а некоторые её собственные. До рождения Милы, Александра Петровна работала поваром. Мечтала однажды оказать в Париже, где будет работать в элитном ресторане, где будет известным поваром во всей Европе. Участвовала в конкурсах, даже показывали её по телевидению. Женщина почти была у цели, когда узнала о своей беременности. Будущая мама стояла перед выбором: сделать аборт и идти к своей мечте или забыть о ней и родить ребёнка. Выбрала второй вариант и по её словам было ясно, что не жалеет об этом.

– Что же я делала одна, но известная? Горевала бы в пустой, холодной квартире с бокалом вина каждый вечер после работы. Пыталась бы заглушить вину и воспоминания об аборте. Девочки, мой вам совет, ни в коем случае не решайтесь на аборт. Когда есть ребёнок, это такое счастье, которое несравнимо ни с чем. – говорила Александра Петровна, сидя вместе с нами на их кухне, когда я приходила в гости. Обожала её с первого дня знакомства.

– Держи бананы, красавица ты моя, парящая в облаках! – голос подруги вырвал из воспоминаний.

Она всунула их мне в руки и указала на раковину. Помыв их, начала очищать и резать.

– Пока будем готовить, есть время поговорить. – подала голос Мила, спустя несколько минут тишины.

– О чём?

– Например, о том, что мы расстались с Юрой. Я сообщила ему, что жду ребёнка. Естественно он не был рад этой новостью. Начал кричать и предлагать деньги, чтобы я сделала аборт. На что получил мой отрицательный ответ злым голосом. Я справлюсь сама. Мама смогла одна и я смогу! А он слабак! Кстати, я вернула ему кольцо и сообщила, что свадьба отменяется, раз его так расстроила такая новость.

Я прекратила нарезать бананы, когда Мила сказала, что ждёт ребёнка. И сейчас смотрела на неё чуть приоткрытым ртом и расширенными глазами от удивления. Потом перевела взгляд, на её чуть виднеющийся живот и снова на лицо. Проморгала несколько раз и, сделав, наконец, вдох, произнесла:

– Сколько месяцев?

Мила улыбнулась, положила руку на живот и поглаживая его, ответила мне с радостью:

– Четыре месяца. Узнала о своей беременности на четвёртой недели. Ты тогда была сильно занята, я подумала, что лучше позже сообщу. Позже, то же не получилось. Ты позвонила вся в слезах. Сказала, что твой Семён не отвечал на звонки и сообщения. В социальных сетях не появлялся почти неделю. Я снова решила, что расскажу тебе о ребёнке чуть позже, когда всё наладится. Я все эти три месяца беременная и одна. Не хотела тебя расстраивать и радовать в один момент.

У меня навернулись слёзы. Я не могла понять, что именно чувствую прямо сейчас. Радость беременности подруги, печаль из-за того что она одна или вину за то, что все эти три месяца была в плохом настроение. Что не раз не спросила, как у неё дела, как там отношения, самочувствие. Все эти месяцы, я закрылась в себе. Колебалась, не зная, что мне делать, если это конец отношений или он пропал. Сидела, не выходя из квартиры целыми сутками, лежала бледная, как моль и не делала ничего. Если бы не Мила, то утонула бы в пыли и грязи. Мне стало так стыдно перед ней. Я пыталась сдержать слёзы, но они меня не слушались и текли по щекам. Я закрыла лицо ладонями и сквозь всхлипы начала говорить:

– Мила, прости меня за всё, что делала все эти три месяца. Что не уделяла время на тебя, не беспокоилась и не думала, что тебе возможно трудно, как и мне. Прости меня за всё, пожалуйста!

Мила подошла ко мне, убрала мои руки с лица и вытирая слёзы со щёк, ответила:

– Ты моя хорошая, не плачь. Успокойся, пожалуйста. Я не в обиде на тебя. Понимаю, что тебе было сложно всё это время. Не плачь, Ринуля.

– Мне, мне обидно, что я такая подруга. – сказала я, стуча ладонью по грудной клетке.

Мила обняла и начала утешать меня, поглаживая мою спину.

– Всё, всё хорошо. – проговаривала подруга эти слова спокойно и тихо, как мантру.

Я постепенно успокаивалась, моё тело отпускало напряжение. Когда слёзы прекратились, обняла подругу в ответ, и мы простояли так некоторое время.

– Спасибо большое тебе. Без тебя, я бы заболела или ещё что-нибудь плохое случилось бы со мной. Обещаю, с завтрашнего дня, начну жить как раньше. Выйду на работу, буду помогать тебе и заботиться. Буду делать всё то, что ты сделала для меня. И лишь по вечерам и выходным буду киснуть. – произнесла я, смотря прямо ей в лицо, прервав объятия.

Она улыбнулась по-доброму и слегка взъерошила мои волосы, потрепав по голове. Я тепло улыбнулась ей в ответ. С завтрашнего утра, я вернусь в нормальную жизнь. А пока помогу моей лучшей подруге испечь торт, который ей хочется. Если нужно будет принести ей что-то в глубокую ночь, найду и принесу.

Время готовки торта вместе с подругой пролетело быстро. Было весело, много смеха, разговоров. Даже начали пародировать своих бывших одноклассниц, ненавидящих нас в школьные времена. Их было трое.

– Флора Яковлевна, а за что вы им поставили пять? – пародировала Мила, на девяносто процентов похожим голосом Анжелу, главную задиру в классе, а возможно всей школы. У неё был противный писклявый голос и внешность Барби. Правда в этом случае я скажу, что эта кукла выглядит намного красивее, чем эта Анжелка. Именно она была главной в их тройке. Главная заводила, главная красавица всей школы, по её мнению, и самая умная. На нашем выпускном вечере, девушка написалась до такой степени, что её двум подружкам пришлось тащить до дома. Правда, до него не дошли. По дороге попали в приключение и оказались в участке, откуда всех троих забрали их мамочки.

– Она всегда так бесилась, что мы с тобой дружим. Были вместе везде, как не разлей вода. Помнишь, как пыталась рассорить нас? – прекратив смеяться, сказала я, смахивая слезинки в уголках глаз, появившиеся от долгого смеха.

Мила поднесла руку к подбородку и сделала задумчивый вид. Постучала указательным пальцем по подбородку, глаза в левую сторону и вверх, и сказала, как гадалка на сеансе:

– Помню, помню. Да, было такое дело. Она и её подружки, разрезали ножницами мою футболку для физкультуры. Свалили вину на тебя, пищали, что своими глазами видели, как ты безжалостно расправлялась с футболкой своей лучшей подруги. А ещё пытались отговорить тебя от этого дела. – последнюю букву слова «дела», девушка протянула как призрак. – Такое не забудешь ни-ког-да! – сказала уже нормальным голосом, подняв стакан с соком со стола.

– Их выходки невозможно забыть, даже если захочешь. Есть только один вариант: стереть память. – сказала я, с улыбкой и начала резать себе кусок торта.

Я предложила подруге заночевать у меня. Когда Мила и я закончили нашу «вечеринку», на часах было уже за полночь. Она охотно согласилась остаться у меня.

– Надеюсь, я влезу в одну из твоих футболок со своим животом после такого пира! – говорила подружка, надевая самую широкую футболку, которая у меня есть. – А ещё, я помню о твоём обещание о возвращении к нормальной жизни с завтрашнего утра. – проговорила деловито, надев футболку.

Мы легли спать каждая на своё место. Я на раскладушке, а Мила на диване. Я смотрела на потолок в тёмной комнате, где время от времени отображался свет от проезжающих машин, и думала о новом дне и возможно новой жизни, без Семёна в ней.

Утром следующего дня я проснулась от сигнала будильника. Быстро отключив его, чтобы не разбудить подругу, поднялась со своего места и прошлёпала в ванную. Приведя себя в порядок, приготовила завтрак на двоих, и быстро съев свой, написала две записки. Одну оставила на столе около завтрака Милы, а вторую около дивана. Быстро одевшись, послала воздушный поцелуй и ушла, тихо закрыв входную дверь на ключ. У Милы был второй комплект ключей, который я дала ей на всякий случай. Как она мне свой.

Моя жизнь постепенно наладилась. Благодаря работе мне было некогда предаваться воспоминаниям о Семёне даже по выходным, не говоря уже о будних вечерах. Ученики умели отвлекать от всего плохо, задавая тысяча вопросов по моему предмету. Чему я была рада вдвойне. До нового года оставалось полторы недели. Гулять по улицам Питера было веселее. У всех было предновогоднее настроение. В воздухе ощущался его запах. Дети в моём дворе гонялись друг за дружкой, бросаясь снежками. Один из них попал в меня. Я смотрела на них с улыбкой, проходя мимо. Поднявшись на свой этаж с помощью лифта, открыла дверь и вошла в свою квартиру. Бросив ключи на тумбочку, скинув сапоги, прошла в комнату, которая была и спальней, и гостиной. Включила ноутбук, а сама прошла в ванную. Помыв руки, переоделась в домашнюю одежду. Заварила себе чёрный чай, сделала бутерброды и отнесла всё это в комнату. Села подняв одну ногу на стул, открыла свою страничку в Вк. Только начала просматривать ленту, как неожиданно пришло новое сообщение. Я перешла в раздел месседжер и от увиденного, чуть не разлила чай. Это было от Семёна. Он прямо сейчас онлайн. Что-то пишет. Хочу ли я узнать, что он написал? Я не знала. Снова растерянность во мне.