Благими намерениями

— Очень смешно, — съязвила я и посмотрела на дверь. — Тебе пора, Лиам.

— Даже не предложишь мне согреться твоим любимым фруктовым чаем? — снова улыбнулся он, и от того, что он помнит, как я пью чай, мне стало не по себе, а слова задушили горло, но так получилось само собой.

— Нет. Сегодня был тяжелый день, и я… хочу отдохнуть, — я прошла мимо него, задержав дыхание, чтобы снова не почувствовать его странно притягивающий парфюм, и, сжав, казалось, до боли дверную ручку, открыла дверь, без слов указывая Вуду, куда ему следует отправляться.

— Нам нужно поговорить, Грейс, — Лиам критически близко застыл возле меня и посмотрел в мои глаза, словно гипнотизируя.

— Нам не о чем говорить, Лиам, — выдохнула я.

Он поник, опустил голову и развернулся, делая безмолвный шаг за порог, пока я, закрыв глаза и до боли кусая губы, задыхалась от желания, чтобы он, развернувшись на пятках, послал к чертям все мои слова, правила и принципы, захлопнул изнутри эту чертову входную дверь, подхватил меня на руки и заткнул мои гребаные «правильные решения» своим поцелуем, от которого бы закружилась голова. Мимо меня словно возникло дуновение ветра, будто сквозняк, и едва я открыла глаза, как увидела Лиама совсем рядом, и его холодные ладони сжали мое лицо.

— Тогда мы не будем говорить, Грейс, — прошептал он мне в губы, отталкивая от двери, которая захлопнулась, вероятно, усилием его ноги. — Я слишком долго сдерживал себя в желании сделать это.

— Сделать… что? — уставилась на него я, но ни одного слова в ответ не услышала. Только действия. Поцелуй. Идеальный. Страстный. Горячий. От которого перехватило дыхание, и закружилась голова. Такой, какой я представляла в той картинке, стоя у алтаря, который будет означать, что не все потеряно, что мы принадлежим друг другу, что мы… любим друг друга до такого состояния,

что сердце пропускает удары. И пусть я слабо верила в это, но происходящее не было видением, все происходило взаправду, и, запустив пальцы во влажные волосы Лиама, я прижалась к нему всем телом, вдыхая его аромат, который после нашего прощания еще очень долго чудился мне на улице исходящим от других мужчин.