Покрась все это в красный цвет

Глава 2

Из-за этого греха пали ангелы. — Уильям Шекспир

Лана

Алисса Мердок морщится, делая глоток своего напитка, не подозревая, что я наблюдаю за ней сквозь деревья. Каждый раз, когда ее рубашка задирается, я вижу синяки на ее спине.

Слышать это и видеть-две разные вещи.

Очень немногие из моих жертв имеют детей. Алисса — единственный отпрыск, который не является взрослым.

В свои восемь лет она все еще ребенок, у нее слишком много синяков в прошлом и слишком много шрамов на сердце. Несмотря на то, как дерьмово обошлась со мной жизнь, я ни разу не испытал удара отцовского гнева. Он никогда не бил меня. Меня обожали и любили. Как и положено ребенку.

Но Грег Мердок слишком много раз бил свою дочь.

Из-за этого он попадает в список.

Отвернувшись и оставив ее прятать синяки перед ее друзьями, которые играют с ней в домике на дереве, я снова натягиваю капюшон и оставляю свои притаившиеся тени.

Номер Хэдли снова беззвучно вспыхивает на моем экране, и я снова игнорирую ее звонок. Мои глаза пробегают по ее тексту, и меня пронзает укол вины, хотя никакие другие эмоции не проникают через барьер, который у меня сейчас есть.

ХЭДЛИ: Логан знает!

Я знаю, что она волнуется, вот почему она продолжает звонить. Но прямо сейчас, в этот момент, я не доверяю себе, чтобы говорить с кем-либо.

С тех пор как Джейк ушел раньше, все мои слезы высохли, и мое сердце продолжает накапливать новый слой льда с каждым мгновением.

Я снова в режиме выживания, отключаю все, чтобы не утонуть в боли. Если я позволю себе чувствовать это прямо сейчас, я никогда не перестану плакать.

И нет времени для слез.

Я: Я знаю. Берегите себя. Не беспокойся обо мне.

Я: И спасибо вам за то, что приняли меня и поняли.

Мой палец зависает над опцией отправки последнего сообщения, но я, наконец, нажимаю на нее и выключаю телефон, вынимая батарею. Затем я возвращаюсь в дом, который мы захватили, благодаря любезности семьи Далия, которая живет здесь только в рождественский сезон и летом.

Он уединенный, дом скрыт от главной дороги завесой густых деревьев. Только узкая подъездная дорожка ведет к дому, и у нас есть датчики, чтобы предупредить нас, если кто-нибудь пройдет по ним.

Конец близок.

Но мне уже почти все равно.

Мое бесстрастие-всего лишь одно из последствий того, что я оцепенел, чтобы выжить.

Машина проезжает мимо меня, когда я иду по длинной подъездной дорожке, и я оглядываюсь, видя, как глаза Джейка встречаются с моими через окно. Я отвожу взгляд, потому что он изучает меня, наблюдает за мной, беспокоясь о моих намерениях теперь, когда свет официально погас.

Мой брат пожертвовал собственной жизнью, чтобы спасти мою. Даже без Логана, стоящего рядом со мной, я обязан своему брату выжить, несмотря на то, что это бездушное, пустое существование. У меня просто больше нет желания делать это своей конечной целью.

Мой главный приоритет-довести это до конца, исполнить предсмертное желание моего брата и, наконец, положить конец всем страданиям прошлого.

Джейк едет дальше, паркуется в конце подъездной дорожки, выходит и направляется прямо ко мне.

“Значит, ты снова исчез в лесу?” — спрашивает Джейк.

“Я провел кое-какую разведку. Наезд на Мердока сегодня вечером.”

“Сегодня вечером?” — спрашивает он с обеспокоенной ноткой в голосе.

“Мне нужно что-то заколоть, и его нужно заколоть. Похоже, мы могли бы помочь друг другу, — сухо говорю я ему.

Он хватает меня за руку, не давая пройти мимо, и я смотрю в его обеспокоенные глаза.

“Лана, подожди минутку и соберись. Логан—”

“Логан-парень, которому никогда не суждено было быть в моей жизни”, - холодно отвечаю я, игнорируя струйку боли, которая медленно начинает искриться в моем сердце.

Я подавляю желание потереть грудь, зная, что это выдаст меня, и захожу в дом, а Джейк следует за мной. Когда я оборачиваюсь, я ненавижу то, что вижу.

Так много жалости смотрит на меня прямо сейчас глазами моей лучшей подруги.

“Ты должна это увидеть", — говорит он, вытаскивая свой телефон. “Я говорил с Логаном".

Мои глаза расширяются, а рот приоткрывается. “Что?! Зачем тебе так рисковать?”

“Я ничем не рисковал, и для тебя ничто не является слишком большим риском. Он не хотел слышать твоих слов, поэтому я заставил его слушать.” Он поворачивается и уходит, но я иду за ним по пятам.

Я смаргиваю слезы, которые с трудом сдерживала весь день. “Ты не имел права", — рычу я.

Он поворачивается лицом ко мне и идет задом наперед.

“Он сам разобрался во всех хороших моментах к тому времени, как нашел меня. Не волнуйся, Лана. Я играю в игру по-твоему".

Мои ноги примерзают к месту, и этот холод возвращается, унося слезы, которые почти упали. Джейк как будто видит это, потому что его лицо вытягивается.

”Я не играю в игру, и приза больше нет".

Он стонет, когда я прохожу мимо него. “Черт возьми, Лана. Это не то, что я имел в виду, и ты это знаешь”.

“Я действительно знаю это. Мне нужно сделать еще одну пробежку, а потом мы поговорим о сегодняшнем убийстве.”

Он хватает меня за запястье, и я реагирую, разворачиваю его и опускаюсь на него сверху, когда он падает на пол гостиной. Он хрюкает, когда я прижимаю его, напрягая все свои мышцы, чтобы удержать его на месте.

”Как так получилось, что мы оба посещали все эти чертовы занятия, но ты гребаный мастер, а я все еще чувствую себя посредником".

Несмотря на все мои усилия, мои губы дергаются, когда щит вокруг меня оттаивает.

“По той же причине я посещал все те же технические курсы и едва могу работать со своим смартфоном, пока вы создаете виртуальные империи”.

Он улыбается мне, и я слезаю с него, помогая ему подняться на ноги. Когда его улыбка начинает исчезать, я знаю, что серьезность вот-вот вернется.

“Есть кое-что, что ты должен увидеть”.

С любопытством я следую за ним, когда он поднимает свой телефон с земли, куда он упал во время его разборки. Когда он поднимает его и быстро водит пальцами по экрану в поисках чего-то, я лениво смотрю в окно.

Делани-Гроув когда-то был моим домом. Потом это стало моим адом.

Теперь я просто хочу убраться отсюда, потому что для меня это больше ничего не значит.

Но это было что-то для Маркуса.

К моей матери.

К моему отцу.

Все их тела похоронены здесь, как и Кеннеди Карлайл. Хотя на ее надгробии на самом деле написано "Виктория Эванс".

Какой гребаный беспорядок мы соткали так деликатно.

Это был надежный план. Я думал, что худшее, что я мог сделать, — это сойти с ума от темных глубин, до которых я должен был добраться. Оказывается, влюбиться было действительно хуже всего. Тьма — это просто мой маленький извращенный друг.

” Здесь", — говорит Джейк, нажимая кнопку воспроизведения на своем телефоне.

Он садится, пока я изучаю экран, видя отметку времени на видео почти часовой давности. От одного вида Логана мое сердце не перестает колотиться.

Он ударяет кулаком в стену, и я морщусь, игнорируя жар своих слез, когда они манят упасть. Оттуда он теряет самообладание, швыряя стул через всю комнату. Одна вещь за другой разбивается вдребезги, когда он кричит ни на что и ни на кого.

Он хватает биту из угла и швыряет ее в окно, выбивая ее. Затем он переносит биту в остальную часть комнаты, разбивая все, что может разбить, так как теряет всякий контроль.

Я медленно прислоняюсь спиной к стене, и мое тело соскальзывает по ней, пока моя задница не касается пола. И я наблюдаю. Я наблюдаю, как у человека, который никогда не теряет контроль, случаются срывы.

Это моя вина.

Мне следовало уйти.

“Он любит тебя”, - говорит Джейк, сжимая мое плечо, больше не сидя, а присаживаясь на корточки рядом со мной.

Я отстраняюсь от его прикосновения, в то время как Логан продолжает уничтожать комнату, уничтожая все, что может сломаться.

“Он не любит меня так, как я люблю его”, - хрипло говорю я. “Я люблю его достаточно сильно, чтобы сжечь мир дотла во имя него”.

Я касаюсь экрана, когда тропа войны Логана подходит к концу, и его грудь вздымается, когда он откидывает голову назад, уставившись в потолок. Наконец, он выходит из каюты, его маска самообладания возвращается на место, когда он захлопывает за собой дверь с такой силой, что она просто снова открывается.

“Он просто любит меня достаточно сильно, чтобы чувствовать себя преданной”, - добавляю я хриплым шепотом.

Джейк застывает рядом со мной, и я протягиваю ему его телефон, вытирая случайную слезу.

“Ты не дала ему времени, Лана. Может быть, сейчас…

"И что теперь?” — раздраженно спрашиваю я. “Ты не думаешь, что я бы с удовольствием уехала с ним на закат? Я не упрямлюсь, Джейк. Ты постоянно беспокоишься о том, как я держусь за реальность, из-за темных мест, куда мне приходится идти, чтобы закончить все эти убийства. Но это ты сейчас ведешь себя неразумно. Логан узнал правду. Он трахнул меня и оставил прикованным к кровати, а когда ушел…В его глазах не было ничего, кроме отвращения и боли”.

Я подавляю рыдание, отказываясь снова развалиться прямо сейчас.

Глаза Джейка полны слез, а моя губа дрожит, но я продолжаю. “Он такой чистый. Так хорошо. Такой честный и искренний. Такой нежный и добрый. Именно все эти качества заставили меня влюбиться, потому что он был всем — всем! — Чего я всегда хотела в ком-то. И он любил меня. И все же я хотела испортить в нем то самое, что заставило меня влюбиться, просто чтобы эгоистично взять его с собой в темноту и оставить у себя. Это было неправильно".

“Это не эгоистично, Лана", — осторожно возражает Джейк.

“Ты не находила любви со времен Маркуса, хотя Маркус всегда хотел этого только для тебя. Его записка умоляла тебя двигаться дальше и найти свою любовь. Его слова умоляли меня сжечь этот гребаный город дотла. Вы не выполнили свою часть работы по обеспечению его последней просьбы, потому что были слишком заняты, помогая мне с моей. Может быть, пришло время разорвать это партнерство, чтобы у тебя наконец появился этот шанс”.

Гнев вспыхивает в его глазах, и он вскакивает на ноги, приближаясь, чтобы попасть прямо мне в лицо.

“Мы поклялись, что никогда не поступим так друг с другом, Лана. Никогда не отталкивай другого, каким бы напряженным ни был мир вокруг нас. Ты не можешь, блядь, отослать меня, потому что тебе больно. Понял? Ты больше никогда не сможешь использовать Маркуса против меняever. Понял?”

Я сглатываю комок в горле, когда слеза за гребаной слезой вырываются из моих глаз, и я слабо киваю, ненавидя себя за это. Руки Джейка обнимают меня, и я немедленно обнимаю его в ответ.

Мы стоим там, обнявшись, и на короткое мгновение он чувствует и пахнет так же, как всегда чувствовал Маркус. Я закрываю глаза, притворяясь на секунду, что мой брат вернулся, прижимает меня к себе, сожалея о том грузе, который он взвалил на мои плечи.

Он хотел счастья для Джейка. Он хотел от меня гнева.

Он считал Джейка слишком добрым для такой задачи.

Он знал, что гнев будет сильно гореть в моем разбитом сердце.

Он знал, что я монстр, еще до того, как я это сделал.

Мое лицо прижимается к его груди, когда иллюзия того, что это Маркус, медленно начинает исчезать. Так же приятно знать, что это Джейк. Он был моим братом в течение десяти лет.