Любовь зла – полюбишь и мажора

Глава 29. Объяснение

Настя

На следующий день Ярослав не явился на свои исправительные работы. Не пришёл и контролирующий его на входе чиновник. Это значит – всё? Он больше не придёт? Папа простил его и освободил от повинности?

Горло и грудь сдавило, словно на них лёг тяжелый камень. Ну вот всё и позади, несколько быстрее, чем я думала, но вполне ожидаемо. Я ведь знала, что однажды ему наскучит, и он просто выбросит меня из своей жизни… Признавать, что я выгнала его оттуда сама, было уж совсем невыносимо. Да и я ведь не выгоняла! Господи, он же сам прекрасно знает, как я к нему отношусь! Как мне были очевидны его намерения, так и ему – мои чувства. Шило в мешке не утаишь. Я просто хотела отдышаться и подумать хоть немного остывшей головой. Рядом с Ярославом она горит и ничего не соображает, хочется только поддаться на уговоры и отдать ему… всё… что он хочет. Я ещё никогда в жизни так сильно не влюблялась, и это пугало меня до дрожи.

Первый день я поминутно начинала плакать, хотя и сдерживала слёзы, а уже дома разревелась по всей форме. Девчонки, обнаружив меня с безобразно распухшим лицом, принялись сразу утешать, даже не особо расспрашивая. Точнее, вопросы-то они задавали, но вот ответов не требовали.

– Насть, он что, тебя бросил? Вот, гад! Все мужики одинаковые! А ты наплюй! Он тебе не нужен, ясно? Вот щас приведём тебя в порядок, накрасим и пойдём гулять! У нас и парни хорошие знакомые есть – пригласим их, сделаем селфи и выложим в соцсети! Пусть там локти кусает, видя, кого потерял! Ты же у нас красотка, Настён! Не куксись!

Я с улыбкой благодарила их и отказывалась от всех услуг. Если строго смотреть, то не он меня отшил, а я его. И с такой физиономией, а что важнее, опустошённой душой я точно не пойду никуда гулять и знакомиться с парнями. Сначала надо этого забыть.

Разумеется, я не стала звонить по номерам, которые получила в среду. Что я им скажу без поддержки Ярослава? Придётся обходиться своими силами и действительно просить помощи у блогеров и простых людей…

В пятницу меня очень поддержали дети: и Веня, и малыши в детдоме. Я чувствовала, что нужна им, с небывалым удовольствием участвовала во всех играх и практически не плакала. А вот в субботу меня опять прихватило. До обеда я была свободна: не люблю в это время ходить к детям – только мешаться под ногами у воспитателей. Домашние дела вроде стирки и уборки тоже не вдохновляли. Я вяло повытирала пыль на полке и даже задумалась, не поехать ли к маме. Так вдруг стало пусто, так бессмысленно всё… Посмотрев половину слезливой мелодрамы, я… сорвалась.

Настя: "Ты больше не придёшь в детдом?"

Он ответил очень быстро.

Ярослав: "Нет"

Настя: "Почему?"

Ярослав: "Батя отменил. Он был в бешенстве, когда узнал про нашу авантюру"

Настя: "Кошмар! Как обидно, что я тебя подставила и без всякого толка…"

Ярослав: "Почему без толка? Номера телефонов же я тебе добыл. Звони"

Настя: "Мне страшно… одной"

Он долго молчал, а потом от него пришел вызов. Сердце моё забилось бешено и гулко. Я прокашлялась и взяла трубку.

– Привет! – губы сами собой растянулись в улыбку.

– Насть… – усталый такой, грустный голос. – Ты подумала?

Сердце заколотилось ещё быстрее, хотя казалось – куда уж?!

– Да.

– И что ты надумала?

– Я совсем запуталась, Яр… Мне кажется, может быть, нам надо увидеться? Ну, поговорить лицом к лицу…

Он помолчал недолго, но эти секунды рвали мою душу на клочки.

– Ты сегодня не идёшь в детдом?

– Не пойду… если так нужно.

– Ладно, – выдохнул он. – Через два часа у входа в городской парк.

Я надела своё обычное платье и лишь слегка подкрасила глаза, волосы просто вымыла и распустила. От сушки феном они пушились неряшливой копной, но – плевать. Пусть любит меня настоящую или не любит совсем.

У входа в парк мне пришлось изрядно подождать, но Ярослав явился запыхавшийся и взволнованный.

– Прости, что опоздал! Я очень торопился, честное слово!

Я улыбнулась:

– Вижу! Ты прощён.

Он взял меня за руку и повёл в парк. И притормозил только возле колеса обозрения. Гигантская махина, медленно вращавшаяся с негромким, но заметным скрипом, выглядела пугающе. Ярослав сразу двинулся к будочке с надписью "Касса". Я слегка потянула руку:

– Яр, зачем это?

– Чтобы ты не сбежала посреди объяснения! – буркнул он.

– Ты меня пугаешь…

– Рядом со мной тебе нечего бояться!

Пришлось подчиниться. Не ругаться же до начала обсуждения…

Погрузившись в кабинку, я намертво вцепилась одной рукой в торчавший посередине железный круг, а другой – в руку молодого человека.

– Ты же говорила, не боишься высоты! – ухмыльнулся он.

– Угу. Если речь идёт о надёжной конструкции. А эта коряга мне доверия не внушает.

– Не бойся, – Ярослав накрыл теплой рукой мою скрюченную кисть, уцепившуюся за его предплечье. – Я спасу тебя от всего… Если ты позволишь.

Я посмотрела на него, закусила губу и… забыла об окружавшем нас мире. Остались только мы. Я и он. Два острова, неумело, но отчаянно пытающиеся стать одним. Сделать соединяющую насыпь или установить мостик.

Ярослав

Это была операция буря в пустыне! Честно говоря, я уже отчаялся дождаться от Насти зова, хотя всё это время ждал его. Тайно даже от самого себя. Ну что ей стоило написать, хотя бы когда я не пришёл в детдом? Совсем не интересно? Разве так бывает с друзьями, в которые она мне набивалась? И стала. Гораздо более близким другом, чем даже приятели со школы.

Но Настёна подчиняется только своей извращённой логике, поэтому написала, когда я уже на всё махнул рукой и договорился с Мотей о встрече. Она заказала фотовыставку, концерт и ужин в новом ресторане здорового питания. Смузи из сельдерея и морковные спагетти… бее, но если девушка хочет, то… мне всё равно.

В самую последнюю минуту все пришлось перекраивать, и только бесконечной и беспричинной доброте Моти Настя обязана возможности поговорить со мной. Потому что отец больше не разрешает мне бесконтрольно шляться по городу. Он отпустил меня на свидание с невестой. А я попросил её прикрыть нас с моей настоящей зазнобой. И Мотя согласилась. Мы всё равно встретились, сделали несколько совместных селфи в паре локаций для отчёта родителям, и я помчался выяснять, что там надумала моя вредная и упрямая козявка.

Настя выглядела не на все сто, которые уже демонстрировала мне ранее, но всё равно была мила, и я вдруг осознал, что больше не могу воспринимать её как неприметную, а тем более страшненькую серую мышку. Для меня она стала красивой в обход всех стандартов и шаблонов. Я любил каждую её несовершенную чёрточку.

Когда мы поднялись на пару метров вверх, Настя ещё несколько секунд ломала руки и кусала губы, а потом решительно выдохнула:

– Яр, ты, пожалуйста, не сердись на меня.

Я сразу напрягся.

– Я сейчас буду нести всякую ахинею, на твой взгляд, но… это важно для меня, мне очень трудно произносить это вслух, поэтому…

– Ладно-ладно, я понял! Постараюсь не перебивать нецензурными ругательствами. Но чтобы сохранить моё самообладание, скажи сначала хоть просто: ты ко мне равнодушна? Как… к мужчине.

Она покраснела и отрицательно покачала головой. Я выдохнул. Так. Уже легче.

– Говори.

– Начну сначала. С банальностей. Ты – сын мэра большого города, а я – нищая студентка, наполовину сирота, родом из деревни и рождена такой же нищей матерью…

Я фыркнул. Настя предостерегающе посмотрела. Я поднял руки: молчу-молчу.

– Можешь сколько угодно спорить, но я знаю, что не красавица. Не уродина, конечно, но ничего выдающегося. И не обладаю никакими особыми талантами…

Я не выдержал:

– Вот тут не соглашусь! Сострадание – редкий в наше время талант!

– Ладно, – сдалась козявка. – Пусть так. Один талант, худо-бедно – есть.

Я поскрипел зубами, но промолчал.

– Дальше… я косвенно стала причиной, по которой ты оказался в детдоме. И не уверяй меня, пожалуйста, что сразу пришёл в восторг от этого факта. Ты сам пытался уговорить меня освободить тебя от этой повинности… Потом ты переменился, но мы оба понимаем, что зная тебя довольно поверхностно и не с лучшей стороны, я могла предположить в качестве причины только какую-то корысть…

Всё интереснее и интереснее. Да что с неё взять-то? Какая корысть?

– В общем… я подумала… может быть, это такая месть… Ну, за то что ты застрял в этом ужасном месте со мной…

Я снова фыркнул, но от комментариев на этот раз не удержался:

– Ты пересмотрела американских фильмов, похоже. Только там люди могут перекраивать свою жизнь ради какой-то ерунды. Это же не смерть близкого человека, не потеря средств к существованию… реальные парни вроде меня из-за подобной мелочи не станут так заморачиваться. Да это вообще полный бред! Я же подставился и перед отцом, и перед целой толпой его знакомых! Ради тебя! Ты понимаешь это? Я за эту авантюру мог отхватить нечто гораздо более существенное, чем покраска забора и игр с сиротками на свежем воздухе.

– Ты и отхватил?

– Да. Мне запретили продолжать.

Я обнял руками её за талию и потянул к себе.

– Яр…

– Ну что ещё?

– Мне всё равно страшно…

– Почему?

– Ну пусть это всё бред и глупые выдумки, но пропасть-то между нами осталась на месте!

– Ты про то, что ты просвещённая деятельная гуманистка, а я неуч, эгоист и лентяй?

Мне всё же удалось затащить её к себе на колени, и она уткнулась мне в плечо, смеясь и смущаясь.

– Нет, я про то, что ты симпатичный, обеспеченный и перспективный молодой человек, а я простая девушка с простой внешностью, без гроша за душой и намерения его заработать. Пить не умею, в компанию твоих друзей не впишусь… Мы из разных миров, Яр, и совсем скоро…

Не вытерпел я. Слишком много слов и мало дела! Зафиксировал Настёну руками и впился в её сладкие губки, по которым так безобразно соскучился. На этот раз всё прошло как по маслу: она распахнула ротик от неожиданности, и я ворвался туда, как варвар, беспощадно захватывая и подчиняя. Я неистово целовал свою девушку, пока она совсем не расслабилась и не размякла, а потом отпустил её руки, позволяя обвить мою шею. Моя милая, нежная, прелестная девочка… Неискушённая, но такая тёплая и ласковая…

– Хочешь-не хочешь, – пробормотал я через несколько минут, с трудом оторвавшись от неё, – а мы теперь в одном мире, и ты больше никуда от меня не денешься.

Колесо заходило на третий круг.