Наше единственное лето: второй шанс

Глава 40

От неожиданности и волнения я порывисто вдохнула и прикрыла рот ладонью.

Даня ждал. В его глазах плескался бездонный серый океан, каждая черточка его красивого лица была напряжена, плечи высоко поднимались и опускались…

— Даня… — наконец выдохнула я. — Мне тридцать лет…

— Самое время выйти замуж, — едва заметно улыбнулся он.

— Мне уже дважды делали предложение.

— Ненавижу их обоих…

— Оба раза это был ты.

— Стало легче, и все же…

— Мы только начали все сначала…

— Эля, мы так давно знаем друг друга… Начать сначала — значит, снова страдать от невозможности быть постоянно вместе!

— Я не могу принять такое решение иррационально…

Даня закусил губу, но не проронил ни слова.

— У меня есть условия, — наконец, решилась я.

— Я слушаю…

— Я не уеду из России.

— И не надо.

— Я не хочу, чтобы ты жил на две страны.

— Этого не будет. Я решил все вопросы в Сиэтле и не планирую туда возвращаться.

— Я хочу остаться в Москве.

— Как скажешь, любимая…

— Я не буду сидеть дома и не брошу свою работу!

— Если ты будешь от этого счастлива…

— Ты начнешь наконец-то рассказывать мне о том, что чувствуешь.

— Я постараюсь…

— Ты никогда не изменишь мне и не бросишь больше…

— Об этом можешь даже не говорить. Обещаю.

Опустив голову, Даня едва заметно поерзал на полу, видимо, стоять на коленях так долго было совсем неудобно.

— Тогда… Да…

— Да?!

— Да!

— Скажи еще раз, — улыбнулся он.

— Да, да, Шустов, я согласна!

Он взял мою руку и надел на безымянный пальчик кольцо. Миллион раз видя этот момент в кино, я и на мгновение не могла представить, насколько это волнительно.

— Я люблю тебя, Эля Данилова, — Даня нежно поцеловал сначала мою руку, а потом мои дрожащие губы. — И теперь ты моя! Ты обещала…

Я обняла его за шею и ответила на поцелуй.

И после этого Даню словно подменили. Из нежного и трепетного он превратился в страстного и требующего. Он не просил, он брал то, что теперь по праву принадлежало ему.

Через несколько мгновений моя пижама с оленями валялась на полу, соседствуя с все еще идеально выглядящей голубой рубашкой.

Когда мы с Даней оказывались в постели, я словно проваливалась в какую-то другую реальность, где не было прошлого и будущего, не было запретов и табу, где я забывала обо всем, ощущая лишь его пьянящую близость, и таяла от поцелуев и ласк.

Как я ни пыталась забыть его все эти годы, он был и остался моим идеальным мужчиной.

Я лежала на его твердом животе и сквозь стеклянный купол разглядывала звездное небо.

— Дань, что мы теперь будем делать?

Он хмыкнул, и моя голова качнулась.

— Будем жить долго и счастливо.

— Я что-то волнуюсь, надо же как-то поговорить с родителями…

— Это я волнуюсь, малая, — пробегая подушечками пальцев по моему предплечью, серьезно сказал он. — Чувствую, разговор с твоим папой и Димой не будет томным.

— Хочешь, я пойду с тобой?

Он улыбнулся, и моя голова снова качнулась.

— Я справлюсь. Самое главное я уже сделал, — он поймал мою руку и снова поцеловал безымянный пальчик с кольцом.

— Они все будут против, — почему-то я не сдержалась и засмеялась. — И мои, и твои, и друзья, и знакомые…

— Мне все равно. Пусть весь мир будет против. Главное, чтобы ты была согласна.

Я прикрыла глаза и медленно вдохнула и выдохнула воздух, пропитанный сейчас любовью и абсолютным счастьем.

Наша с Даней история настолько неоднозначна, что винить кого-то за невозможность понять нас, было бы глупо. Никто не может знать и чувствовать того, что чувствуем мы.

И если бы сейчас меня спросили: хотела бы я вернуться назад на двенадцать лет и что-то изменить, то я бы ответила — нет…

— Что бы ты делал, если бы я не согласилась?

— Умер бы с горя, — ответил он, не задумываясь.

— Дурак, — беззлобно ответила я и улыбнулась.

— Я тут согласился не подумав, а сейчас соображаю: что значит, ты не будешь дома сидеть и уходить с работы?.. А как же дети?

— Дети? — я даже привстала, чтобы увидеть Данино лицо.

— Ну, да… — он был совершенно непроницаем. — Ты разве не хочешь детей?

— Почему бы нет? Мальчика или девочку…

— Одного? — Даня тоже привстал, удивленно уставившись на меня.

— Ну, да… А ты сколько хочешь? — почему-то тихо спросила я.

— Пятерых!

— Что?!

— Ну, четверых…

— Шустов, забери свое кольцо, я отказываюсь от наших договоренностей…

Даня поймал меня и уронив на постель, придавил всем своим весом. Я брыкалась и дергалась, пытаясь вырваться.

Он смеялся, пытаясь изловчиться и поцеловать меня. И когда ему это удалось, я прекратила сопротивляться, отдавшись на волю его сводящих с ума губ...

КОНЕЦ?