Два цвета страсти

И ушла. Я.

* * *

Я шла и шла по холодной и сырой улице. Моросил дождик.

Ноябрьский листопад давно прекратился. Сейчас нашему взору представлялись лишь голые ветки деревьев, одиноко качаясь в такт сильному ветру.

Когда же я нашла нужный дом, который был указан в листике, который дала мне мама.

— И только попробуй мне сказать, что потеряла листок, и не попала к психологу! — напутствовала мама. — Только попробуй! Месяц никакого Интернета, телевизора и телефона!

— Да пошла ты, — подумала про себя я, но в слух этого не сказала.

Передо мной стоял обычный дом. Из красного кирпича. В середине которого висела большая вывеска «Центр Психологии».

Я вошла. И сразу же увидела секретаршу на проходной.

В глаза бросились белые обои, новые пластиковые окна. Красивая деревянная мебель с приятного цвета отделкой.

Секретарша, увидев меня, оторвала взгляд от компьютера.

— Вы к кому? К Подростковому психологу?

— К нему самому.

— Проходите. Анна Валерьевна ждёт вас, — махнула рукой в сторону секретарша. — Направо по коридору. Девятый кабинет.

Я поблагодарила и направилась в сторону указанного кабинета. Постучалась.

— Можно?

За столом сидела девушка около двадцати лет. Она перебирала бумаги. На её месте я ожидала увидеть сорокалетнюю жирную тётку в очках. Но оказалось всё нет плохо.

Чёрные волосы, зелёные глаза…  Нежно-розовый сарафан…

— Ты Маша? Маша Ахметова?

— Она самая. — малоразговорчиво ответила я.

— Проходи, садись. Чай, кофе?

— Кофе.

— Сейчас.

Девушка встала. Подошла к журнальному столику, вскипятила чайник.

— Одна моя клиентка Полина рассказывала мне о вас, как о дочке её лучшей знакомой, которая наложила на себя руки. Это правда?

Я взглянула в зелёные как изумруд глаза. Девушка беспечно улыбалась. Разложила руки на столе.

— Правда.

— Из-за чего? Ссора с парнем?

— Нет.

В носу закололо. Вспомнив Игоря, мне захотелось расплакаться.

— Мне-то ты можешь всё рассказать, — заверила она. — На то я и подростковый психолог.

Слёзы скатились по щекам на блузку.

— Нет, не из-за парня. Но он тоже в этом замешан.

— Расскажи мне. И я попытаюсь тебе помочь.

— Вы мне ничем не поможете! — отрезала я. — Я даже сама себе не могу помочь!

— А хочешь, я сделаю так, чтобы ты сама себе помогла? — спросила она. — Чтобы ты сама решила свои проблемы без чьей-то помощи? За столом сидела девушка около двадцати лет. Она перебирала бумаги. На её месте я ожидала увидеть сорокалетнюю жирную тётку в очках. Но оказалось всё нет плохо.

— Хочу.

— Тогда рассказывай.

— О чём?

— Обо всём. Например, о своём парне, о своих подругах…  — она посмотрела на меня. — О своей жизни, о своих проблемах…

И в этот момент мне захотелось ей всё рассказать! Всё-всё-всё! И про постоянные ссоры с родителями, и про Славку, и про Вишневецкого…  И про Игоря…

— Хорошо, я расскажу…  — начала я.

— Я ничего не собираюсь говорить твоим родителям, — заверила она меня. — Так что говори всё, ничего не утаив.

— Хорошо, — пообещала я. — Понимаете…

И я поведала ей всю свою историю…  Историю об Игоре, которого я так неожиданно потеряла, про ссоры и амбиции родителей, которые ничего больше в этой жизни не замечают, про тот случай в раздевалке, про суицид…  Про всё! Мне казалось, что эта молодая и хрупкая девушка сможет мне помочь! Помочь всё изменить, принять, жить с этим…  смирится…  забыть…

Она слушала меня не перебивая. Лишь иногда переспрашивала и уточняла некоторые детали. Мне показалось, что это первый человек за последние полгода, который смог меня выслушать, понять, помочь… или хотя бы попытаться…  Сделать то, чего не удосужились сделать родители, то, чего мне не смогла донести Славка…  То, что не мог сделать мой дневник…  то, что не смог сделать Михей…

— Знаешь, — проговорила она, выслушав мой долгий рассказ. — Я поговорю с твоими родителями. — и, поняв по моему взгляду, что я не хочу этого, предупредила: — Не бойся, я ничего им не скажу! Ни про Игоря, ни про изнасилование! Не переживай! Я лишь скажу им, чтобы они больше стали обращать на тебя внимания! Общались с тобой, расспрашивали про школу…  Чтобы ты не чувствовала себя одинокой! Тебе ведь этого хочется?

— Хочется, — согласилась я.

Чайник закипел. Аня (она разрешила обращаться к ней на ты), встала и стала заваривать кофе.

— Ну вот. А на счёт изнасилования…  Не пытайся его унижать, быть грубой и дерзкой с ним. Давай понять, что он тебя раздражает, что он тебе противен, и ты его ненавидишь! Поверь, это ещё больше его будет толкать на то, чтобы подламываться и клеится к тебе. Судя по его характеру, ему нравятся девочки со стервозным характером! Вскоре он поймёт, что покорил тебя, и просто оставит тебя в покое!.. И ещё…  — она помедлила, посмотрела мне в глаза. — Не делай больше так! Не пытайся наложить на себя руки! Это ничего не изменит, к тому же это самый лёгкий выход из этой жизни! А нужно пытаться всё так разрешить, понимаешь? Живя и существуя в этом мире! Жизнь прекрасна! Не обращай внимания на обидчиков, завистников…  Всё будет хорошо!

А Игорь…  Не переживай ты так! Всё в жизни могло случится! Он мог потерять телефон, или его компьютер сломался…  Да мало ли что могло с ним случится! Ведь он любит тебя, и это главное! Раз любит, и обещал, то обязательно вернётся!

У меня в твоём возрасте была та же самая проблема. Только я была немного постарше тебя. Моего любимого призвали в армию. Это было шоком для нас обоих, и мы боялись расставаться на такое долгое время…  Но время быстро пролетело, и он вернулся. А сейчас мы вместе. И скоро поженимся!

Возвращалась домой я радостная и счастливая. Разговор с Аней мне ужасно помог. Она права: Жизнь прекрасна! Надо радоваться каждому моменту в этой жизни, каждому пустяку…  А Игорь…  Аня права. Он вернётся! Надо только верить!.. Ведь мы любили друг друга по настоящему…  И любим до сих пор, хоть между нами большое расстояние!

Глава 5

Непростительная ошибка

— Ты была у психолога? — почти с порога крикнула мама.

Стянув с себя пальто и разувшись, я беспечно ответила:

— Слушай, отстань, а? — впервые за всё это время я позволила себе грубость.

Мать опешила.

— Что? Что ты сказала?

Я вздохнула.

Глаза налились краской. Нижняя губа задрожала.

— Да кто ты такая, чтобы родной матери перечить? — закричала она. — Вон до чего дочь распустили! Никакого Интернета! Никаких мобильных…  — кричала она мне в спину.

Я беспечно прошла в зал. Достала из сумочки мобильник и протянула маме.

— Что это?

— Мой мобильник. Ты ведь только что обещала его отнять?

Видимо, мама не ожидала такого поворота событий. От неожиданности она опешила, а после накинулась вновь.

— Да, обещала. — она выхватила у меня из рук телефон. — И телевизора я тоже тебя лишаю!

— Надеюсь, карманных денег ты меня не лишишь? — съязвила я.

— Лишу! Ещё как лишу! — взвилась та. — Теперь каждый день ты будешь получать только деньги на обед в школе! И не рубля больше!

— Отлично. — пробурчала я, входя в свою комнату.

— И не бурчи там! — напутствовала она.

Я тихонько закрылась в комнате на шпингалет. Легла на кровать, зарывшись носом в подушку.

Рядом с подушкой тихонько дремал Михей. Доставши медведя, я потрепала его за ушком. Обняла. Мой любимый, мой хороший Михей!

В ответ он смотрел на меня своими золотыми глазами. Я, по старой привычке, нажала ему на животик, по привычке готовясь слушать его постоянную одну и ту же фразу: «Я люблю тебя!». Но в ответ лишь получила тишину.

Время проходит. Всё меняется!

* * *

Как бы там ни было, но в школу сегодня мне однозначно пришлось пойти!

С самого утра мама устроила мне бойкот, объявив тем самым, что она на меня обижена. Я лишь пожала плечами. Мне было как-то всё равно. Что так они меня не замечали, игнорировали, и делали вид, будто бы им всё равно, что эдак…  Разницы особенно ней было.

Оставалась одна последняя надежда. Аня! Только ей удастся их убедить!

* * *

В школе было всё по старому. Единственное, что, к своему удивлению, войдя в школу, я сразу Вишневецкого не обнаружила. После узнала, что он не придёт на первый урок, по каким-то там личным делам.

Но моё счастье длилось недолго. Ко второму уроку он заявился с беспечным видом. Увидев меня, подошёл:

— Ты сегодня просто прекрасна, — протянул он. — Эта новая кофточка тебе очень идёт!

— Она старая, — процедила сквозь зубы я, остудив его пыл.

Тот лишь пожал печами. Но за то протянул шоколадку.

— Шоколадку будешь?

И после всего того, что он со мной вытворял в раздевалке, он будет меня ещё угощать?!

Мне ужасно захотелось размазать по его наглой роже протянутую им шоколадку, или же просто швырнуть в лицо. Но, вспомнив Анины слова, я сделала нечто иное.

— Спасибо. Буду, — взяла. Открыла. Надломила. Положила в рот.

Видно, он не ожидал ничего такого от меня. И потому сильно удивился. Но, поняв, что всё идёт как нельзя лучше, улыбнулся. И ушёл.

Шоколад я взяла с собой. Он оказался на редкость вкусным. Молочным с лесным цельным орехом. Выбрасывать жалко!

Славка сегодня в школу не пришла. Я хотела набрать её номер, чтобы поинтересоваться что с ней, но вспомнила про свой мобильник. Мой беленький «Samsung Gelaxy», остался мирно дремать в маминой комнате. Она наверняка начнёт читает мои смс-ки, смотреть последние вызовы…  Пускай! У меня ничего такого там не было, чего стыдно было бы показать маме, так что…

Достала шоколадку. Взяла ещё кусочек.

К концу школьного дня я умяла её до конца. Выбрасывая обёртку, я увидела Рому. Увидев, что я всё доела, он спросил:

— Понравилась? Завтра ещё принесу.

Он улыбался. Ясен пень — втюрился.

Я была так сегодня добра, что даже разрешила ему меня провести. Тот с вызовом согласился.

* * *

На следующий день я вновь встала не с той ноги. С самого утра поругалась с мамой, и умудрилась опрокинуть кофе на свою любимую блузку.

Шла в школу в ужасном настроении. Хотелось удушить каждого, который попадался на моём пути.

У школы меня поджидал Вишневецкий. С шоколадкой в руках.

— Привет. Вот, — он протянул шоколад.

Я в бешенстве схватила её, и швырнула ему в лицо.

— Да подавись ты ней!

Убежала. Тот остался стоять в полном недоумении.

— Истеричка неадекватная! — бросил он мне в след.

Шла, шла. Бежала. Подальше от всего этого, подальше от знакомых лиц.

Меня догнала Валька Смирнова.

— Круто ты Ромчика отшила! — восхитилась она. — Так ему!

— Отвянь.

Та, надув губки, ушла.

Влетаю на всех парах в кабинет английского. Звонок. Фух…

* * *

У Ани я вновь выложила свою душу.

— Ох, зря ты это сделала! — покачала головой та. — Он тебе не простит этого!

— Ну и пусть. — гаркнула я. — Пусть. Что он мне сделает?

— Изнасилует, например. — хмыкнула та. — Давно ощущения прошли?

Аня права. Я дура. Не надо было так делать…  Он мне никогда этого не простит…  И будет мстить всякими способами.

Ладно, что было то прошло! Всё равно его уже не изменишь…  Какой смысл изводить себя?