Не друг

Но мои планы с его совершенно не совпадали.

— Настя.. — Никита протяжно вздохнул. — Я сам ничего не понимаю, но знаю одно — уйти я не могу. Меня что-то толкает к тебе, заставляет быть рядом. Как можно ближе. Во мне словно живут два разных человека. Один — это я, самый обычный, тот, которого ты хорошо знаешь. Но вот второй… Это кто-то страшный и я его сам боюсь. Он заставляет меня быть с тобой. И я ничего с этим не могу поделать. Он очень сильный, я не могу ему противостоять. От каждого твоего отказа или просьбы уйти он звереет и воет у меня в голове. И требует-требует-требует! Он прямо сейчас кричит, толкает меня к тебе, хочет, чтобы я унес тебя в постель и не выпускал оттуда.

Никита говорил взахлёб, выплескивал на меня все это, а я от шока не могла ничего сказать или спросить. Я даже соображала с трудом и единственная мысль, которая билась в голове, была о том, что мой друг сошел с ума.

— Настя, прошу тебя, поверь мне! Как бы я не хотел оставить тебя в покое — я не могу. Я попытаюсь разобраться с этим, но прошу, не выгоняй меня и не зли, пожалуйста.

Ничего себе просьба! Может его и похвалить ещё?

Никита же, воодушевленный моим молчанием, продолжал:

— Это началось лет в 15, может в 14. Голос в голове тогда был ненавязчивым, просил чаще видеться и раздражался, если возле тебя крутились другие пацаны. Но, чем старше мы становились, тем хуже я себя чувствовал. Брал тебя за руку и с трудом отпускал, сажал себе на колени в автобусе, — помнишь же? Часто так ездили, — и ненавидел приближающуюся остановку и момент выхода. Мне казалось, что ты необыкновенно пахнешь, хоть вы с Катькой при мне брызгались духами из одного флакона. Но Катька пахла обычно, а ты так, что мне хотелось.. — Никита поднял лицо к потолку и тяжело сглотнул. — Много чего хотелось, в общем. Я отвлекал себя, как мог, из спортзала практически выползал, но мысли о тебе не отпускали, а только прибывали. Когда ты уехала, я даже сначала вздохнул свободнее, но ничего не поменялось. Я все так же хотел тебя и с каждым днём всё сильнее. А когда ты позвонила и сказала, что приезжаешь… Да ещё и про жениха намекнула… — Никита подошёл к стене и прислонился к ней, уткнувшись лбом в синюю шелкографию. — Что-то лопнуло у меня в голове и этот второй я полностью вышел наружу. Теперь он управляет мной.* * *

Я так и не решилась выйти из своего уголка и продолжала прятаться за шкафом, упорно игнорируя мысли о том, что Никите меня отсюда достать не составит труда. Но я цеплялась даже за видимость безопасности, призрачную и ненадежную, и не могла заставить себя выйти. Посмотреть на друга детства я тоже не могла. Казалось, только подниму голову, и он сразу все поймет по моему лицу. Невозможно скрыть смятение, охватившее меня после его признания, и мне требовалось время, чтобы переварить новую информацию.

Я лихорадочно вспоминала все, что когда-либо слышала, читала, видела в фильмах о сумасшедших. Не скажу, что часто сталкивалась с таким, но все же. Вот, взять, например, тот фильм с Ди Каприо, где герой сошел с ума после смерти детей. Кажется, там доктор подыгрывал ему и они вместе расследовали преступление. Может, и мне подыграть пока Никите? А не станет ли хуже от моих кривляний? Актриса я никудышная, мама мои детские и подростковые проказы раскрывала моментально, как бы я не пыталась выкрутиться и скрыть пакость.

— Настя, — позвал Никита убитым тоном. — Ты мне не поверила? Понимаю тебя. Сам бы не поверил, если бы такое услышал.

Раздались шаги — Никита ушел на кухню. Я ещё немного постояла в углу и решила выбираться — нестерпимо хотелось в туалет, а ещё — пить.

Умывалась я не глядя, так как знала — увижу себя в зеркале и опять расплачусь, а мои бедные глаза этого не переживут.

Пересилить себя и добровольно зайти на кухню было непросто и я даже, выйдя из ванной, на пару секунд задумалась — а не рвануть ли мне к входной двери, а потом через пустой подъезд на улицу. Но, пока я стояла в коридоре, все звуки с кухни стихли и у меня появилось неприятное ощущение, переросшее в убеждение — Никита сейчас прислушивается к тому, что я делаю, и, в случае попытки побега, догонит меня быстрее, чем я отопру дверь.

Поэтому я поправила закатанные рукава домашней рубашки, в которую переоделась в ванной, и несмело побрела на кухню, где опять полилась вода и зазвенела посуда.

— Ты как раз вовремя, — Никита поставил на стол тарелку с жидким куриным супом, скорее даже бульоном, и подвинул мне стул. — Садись, поешь. Извини, без картошки. Забыл заказать.

Так вот откуда появились продукты, а я все гадала. Мама перед отъездом освободила полки и холодильник от остатков съестного, а я, конечно, ничего не успела купить. А Никитка, получается, пока я спала, заказал доставку. Заботливый, блин. Добытчик-кормилец. Немного сумасшедший и совсем капельку насильник. А так нормальный парень, жалостливый.

Невесело усмехнувшись своим мыслям, я все же села и машинально отправила в рот ложку теплого супа. Бульон был, на удивление, приличным, и, если бы не пристальный взгляд я бы даже получила от еды удовольствие. Но нездоровое внимание заставляло меня смущаться и довело до того, что я поперхнулась.

— Эй! Ну-ка давай, дыши, — Никита легко похлопал меня по спине, как делал десятки раз до этого, когда мы с Катькой, будучи безалаберными балбесками, смеялись во время еды и, как следствие, давились.

Но сейчас его помощь пошла во вред — я так перепугалась, что вообще забыла сделать вдох, запаниковала и почувствовала, как сознание медленно начинает гаснуть. Комната поплыла перед глазами, фигуру Никиты заволокло темным туманом, а я все не могла наполнить лёгкие воздухом, пока не ощутила на лице брызги холодной воды.

— Настя! Настенька! — Никита продолжал поливать меня водой из кружки, да так усердно и щедро, что мне пришлось отбиваться.

Впрочем, борьба долгой не получилась. Взгляд Никиты опять изменился и теплый янтарь его радужки уступил место твердому почти красному оттенку гранита. Обеспокоенность заслонила знакомая жёсткость, черты лица заострились, ноздри жадно затрепетали и парень облизнулся. Да, я специально отметила про себя — парень, а не Никита. Это опять был тот, другой.

Увидев эти изменения, я прекратила драться, машинально прикрылась руками и замерла на месте, старательно избегая встречи глазами с незнакомцем. Меня трясло и лихорадило, и каждая мышца тела вибрировала от напряжения и дикого парализующего страха. Как там Никита сказал на своей маленькой исповеди в коридоре? Он сам боится свое второе я? А что же делать мне тогда?

— Настя.. — Мое имя, произнесённое со стоном-выдохом, заставило вздрогнуть и покрыться "гусиной" кожей. — Он ушел.

Я недоверчиво подняла глаза и убедилась в правоте Никиты. Передо мной действительно сидел невероятно грустный, потерянный, почти плачущий друг детства.

Я, пошатываясь, поднялась со стула и побрела в гостиную, к дивану. Свое состояние я слабо осознавала, но приблизительно понимала, что именно так себя чувствуют люди, доведенные до крайней степени отчаяния.

Я с трудом присела на диван, подогнув под себя ноги, и с тоской посмотрела в окно.

Мама всегда с восторгом хвалилась нашей квартирой перед друзьями и знакомыми. Это же чудо просто! Вроде и почти центр, до значимых городских объектов рукой подать да пару остановок на трамвае проехать, а выглянешь в окно — как в лесу живём. Наш дом был последним в строю таких же двухэтажных "сталинок", к тому же, стоял немного на отшибе. Дом по соседству снесли после пожара ещё до моего рождения, а на его месте так ничего и не построили, оставив между нашим домом и ближайшим большой пустырь, который за эти годы зарос деревьями. С другой стороны к нашей двухэтажке почти вплотную примыкал старый сад детской инфекционной больницы. Дети лечились от хворей в новом корпусе, на другой стороне квартала, а сад старой больницы остался нам в качестве места для прогулок.

"Личный парк" — гордо заявляла мама, а ее подруги завистливо вздыхали.

Мне тоже всегда нравилась эта уединенность и малолюдность, но сейчас она же отнимала надежду на спасение извне. Кого мне звать на помощь, когда в подъезде ни души и в округе никого?

Словно издеваясь надо мной, Никита зашёл в гостиную с моим телефоном в руках. Он увлеченно набирал что-то на экране смартфона, а я с досадой вспомнила, что не меняла пароль с момента покупки гаджета.

Спрашивать я ничего не стала, так как и сама поняла, чем он занят. Никита отправлял сообщения моим родным и, конечно, Катьке. И я не сомневалась, что делает это он не впервые. Ничем другим я не могла объяснить, почему Катюха ещё не явилась с бутылкой вина ко мне в гости.