Цена измены. Вернуть жену

– Смотри не на дудонь на сиденье от страха, – хмыкает мужчина и включив обогрев салона на полную мощность, подмигивает мне. 

Добродушно?! 

Мне кажется у меня и правда от страха в глазах начало мерещиться. 

Я осторожно двигаюсь к двери. 

– Куда вы меня везете? – судорожно тереблю край куртки.

– Ну, вроде как на работу.

Отвечает Герман. У него с лица не сходит ухмылка. Веселиться, чтоб его. А мне не до веселья. Руки трясуться. В голове полный хаос. 

– Но мне нужно сначала вещи отвезти, – кошусь на него. 

– Хорошо, – скупо соглашается.

Перестраиваясь в крайнюю полосу, Герман разворачивается и едет по направлению к моему временному жилью.

Печка в машине греет знатно и уже через десять минут я полностью размякнув, будто хлебушек в теплом молоке, растеклась по сиденью. И теперь жутко хотелось спать. Бессонная ночь, давала о себе знать, да и испытанный стресс от встречи с мужем и подругой тоже.

– Вот, – внезапно на мои колени ложится белый конвер.

Меня аж затрясло. Что это? Деньги? Зачем? Или за что….

– Что вы себе позволяете? – мой голос дрожит от возмущения. – Вы меня пытаетесь купить? Или заплатить? Что это?

Дорогие мои Девочки!

Наступил Новый 2022 год. И я хочу вам пожелать, чтобы новый год принес вам огромное счастье, крепкое здоровье (ведь это главное). Пусть все ваши мечты сбудутся в новом году, а все плохое останется в прошлом. Берегите себя и близких, прощайте обиды и не держите ни на кого зла.

Будьте добрее к окружающим и мудрее и помните, что чудеса там, где в них верят! 

Всех вас лю...! Мурк-мурк.... 

Праздники прошли, (приготовление заняло немного больше времени, чем расчитывала), теперь только вперед

У Германа вытягивается лицо. И по тому какой он бросает на меня взгляд я понимаю, что сморозила несуственую чушь. Щеки вспыхивают алым. И чем дольше мужчина молчит, тем ярче они разгораются.

– Нет?! – бормочу и онемевшими пальцами беру конверт открываю.

– Это распоряжение от Светланы Петровны, – глухо, с вибрацией в голосе отвечает Герман. 

И я чувствую, что ему с трудом удается сдерживать смех.

Боже, какая глупость, вылетила из моего рта. Я готова провалиться сквозь землю. Готова сделать все что угодно, лишь бы затолкать эти обвинения обратно.

– Простите, я немного расстроена, – смущаясь произношу, полностью сосредотачиваясь на том, что держу в руках. 

– Да, я все понимаю. Не принимай близко к сердцу, – хлопает меня по плечу мужчина.

У меня под тяжестью его ладони затрещали кости. Поморщилась. 

– У меня был тяжелый день и … ночь.

Специально делаю акцент на последнем слове, зачем? надеюсь что его загрызет чувство совести!? Но таких как он вряд ли такое замечание тронет.

Впрочем в подтверждение моих слов, Герман лишь мазнул по мне снисходительным взглядом. И за всю дорогу до дома, а это еще десять минут, между нами не было произнесено ни слова.

Когда машина затормозила возле подъезда, я даже и не сомневалась в том, что Герман мне поможет донести вещи до квартиры. Зайдя в коридор, мужчина сделав пару широких шагов заглянул в глубь.

– Никого нет, – поспешила ответить я и прошмыгнув мимо, забежала в гостиную, подхватила свой саквояж для работы и вернулась тут же обратно. Герман уперевшись в стену плечом, молча наблюдал за мной.

– Я готова, – засуетилась в дверях, пытаясь обойти Гризли так, что не прикасаться к нему.

– А где твой муж? 

Вопрос был настолько неожиданным, что не сразу сообразила, что был задан он мне, хотя кроме нас двоих в квартире никого же больше не было?!

Спину жег пристальный взгляд мужчины. От него шли по спине наэлектризованные мурашки, покрывая лопатки, позвоночник. Собираясь в тугую спираль на пояснице скручивали талию стальным обручем. 

Я медленно повернулась к нему:

– Зачем вам это? – мой голос показался мне абсолютно чужим не моим: хриплый, злой.

– Ну, кольцо-то на пальце есть, а мужа не видно. Все бегаешь куда-то переезжаешь. Случилось что?

– Мне кажется сейчас вы суете нос не в свое дело, – цежу сквозь зубы, глядя на него снизу вверх. – Я не намерена обсуждать свою личную жизнь с посторонними людьми.

Здоровяк ухмыляется, вскидывает бровь. Оценивающе смотрит.

– А ты остра на язык. За словом в карман не лезешь. Не удивительно, что мужик свалил от тебя. Запилила беднягу? 

Меня обдает жаром от его нахальных слов. Как он быстро сделал выводы. Ничего не скажешь.

– Да я смотрю вы Герман сотканы из мужской солидарности, – зло ухмыляюсь. – Или что: по себе судите? Сами жену бросили ради короткой юбки? 

Кидаю ему дерзко.

Лицо мужчины мгновенно превращается в маску. Глаза темнеют, наливаются гневом.

На скулах играют желваки.  

– Пошли. Чего затормозила, – грубо бросает он и тесня меня в узком проходе коридора первым покидает квартиру. 

Вот как… задела значит за живое. Ну и пусть, прощение просить не буду. Пусть в следующий раз тоже думает, что говорит. Мне было крайне неприятно слышать в свой адрес подобные высказывания. Вот пусть теперь жуёт.

После нашей короткой перепалки, Герман уже не так учтив и заботлив. Не дожидаясь меня он спускается по лестнице. Я же захлопнув дверь, еду в лифте. В голове все еще прокручиваю разговор с мужчиной. И мне становится любопытно, что же могло произойти такого между ним и его женщиной, раз он так разозлился? 

Я пытаюсь самостоятельно сесть в машину. В высокий внедорожник не так легко забраться. Но мужчина мне не спешит на помощь, просто сидит и ждет, когда я перестану корячиться и уже усядусь на сиденье.

Как только за мной захлопывается дверь, джип в ту же секунду срывается с места. Вцепляюсь мертвой хваткой в дверную ручку и выпучив глаза пялюсь на дорогу. 

– Это лишнее! Нам некуда спешить, – выдаю со свистом.

Но мое мнение конечно же не ставят в расчет. Герман игнорируя мои слова, лихо лавирует на предельной скорости по заснеженным дорогам нашего городка.

И те немногочисленные машины, которые встречаются на нашем пути просто шарахаются в стороны видя такой неадекват на дороге.

– Хватит! Стой! – взвизгиваю, когда он со свистом тормозит перед пешеходным переходом, по которому перебегает собака, а позади нее два щенка. 

Зажмуриваю глаза, потому как машина продолжает двигаться не останавливаясь.

К горлу подкатывает горький комок. Он ее сбил? Точно сбил. Потому что оказавшись под колесами внедорожника вряд ли можно выжить.

Я распахиваю глаза, как только чувствую, что машина останавливается. Припадаю лицом к лобовому стеклу и … боже… это чудо! Собака скалясь вылетает из-под колес, за нею два щенка. Она с лаем перебегает дорогу и сразу же скрывается в зарослях кустарника на обочине.

– Вы больной, – не сдерживаясь, кидаю обвинение в сторону мужчины, подхватываю саквояж с инструментами и уже хватаюсь за ручку чтобы открыть дверь, когда мне на колено ложиться огромная ладонь, накрывая практически половину моего бедра.

Я застываю на месте. 

Сердце в груди грохочет так сильно, что отдается пульсацией в висках. Мне тяжело дышать.

– Отпустите. 

– Моя жена… – выдыхает и я слышу как его голос вибрирует от надрыва, он не хочет говорит, но зачем то себя заставляет.

Не дышу. 

– Она – редкостная дрянь. Не женщина. Потому что нормальная баба не откажется от своего только что рожденного ребенка и не сбежит.

Он почти прорычал последние слова, а я так и осталась сидеть заледеневшая от услышано на сиденье и слова вымолвить не могла. 

Он говорит что-то страшное. Нереальное. Да такого просто быть не может! Я не могу в это поверить!

Я прихожу в себя от длинного, громкого сигнала. Вздрагиваю. Перевожу взгляд на мужчину. Щурю глаза. 

– Извините. Я доберусь до работы сама, – говорю осипшим от пережитого и услышанного, открыв дверь выскальзываю на улицу. 

Меня тут же пробирает до костей мороз. Запахиваюсь плотнее и не оборачиваясь иду в сторону остановки. До работы, мне еще ехать как минимум три остановки, пешком я их не преодолею.

Уже через пять минут, я чувствую как заколенела до состояния сосульки. 

Зуб на зуб не попадает: в прямом смысле слова. Вжала голову в плечи. Нахохлилась как воробей. Смотрю одними глазами в ту  сторону откуда должна подъехать маршрутка. Дрожу.

Чертов автобус, где же ты?

Черный внедорожник замечаю сразу, как только он появляется на горизонте. 

Это точно Герман. Тут и гадать не нужно. А я почему то была уверена, что он развернется после своих откровений, уедет. 

Но… автомобиль останавливается прямо напротив остановки. Опасливо смотрю по сторонам. И делаю на всякий случай несколько шагов назад. Словно это поможет скрыться.

Пассажирская дверь резко открывается и:

– Иди. Садись, – сухо, грубо и громко.

На меня с любопытством оглядываются люди. А я не смотря на то, что замерзла, краснею. Смущаясь отворачиваюсь. Глупости какие. Зачем он это делает?

– Эй, Ася! Долго тебя еще ждать?

Меня словно током пробило от того, как прозвучало из его рта мое имя. Я почему то и не замечала до этого момента, что он меня по имени не называл.

Недовольно поджала губы и твердым шагом направилась к машине. Ну, и игнорировать его просто уже было смешно. Толпа ротозеев уже начала перешептываться. А я этого не люблю. И пусть я не особо известна в нашем городке, но имею большой круг знакомых и то что происходит в данный момент: это из ряда вон. 

– Ну, зачем вы меня позорите Герман, – кидаю ему с претензией, когда забираюсь в автомобиль и краем глаза замечаю, что к остановке подкатывает моя маршрутка в тот момент когда мы отъезжаем.

Надо же!? Какая подстава. Не могла разве чутка пораньше приехать, – проскальзывает досадная мысль.

– Не я тебя, а ты сама себя. Упрямая как ослица, – косится в мою сторону.

Уму непостижимо. Поджимаю губы. Но в ответ предпочитаю помолчать. Чего можно взять от обиженного мужчины!?

Мы едем молча. Но когда до салона остается несколько минут езды, я все же не выдерживаю спрашиваю.

– Мне нужно связаться со Светланой Петровной. Дайте новый номер ее телефона. Старый не отвечает.

Выжидающе смотрю на него. Мужчина напрягается. Я это вижу по его заострившимся чертам лица и по тому, как его мощные пальцы сжали руль.

– Вы что-то скрываете? – закрадывается подозрение.

Герман увеличивает скорость, наверное тем самым давая мне понять, чтобы я замолчала.

В душе поселяется тревога. Он что-то не договаривает и этот факт заставляет нервничать. Куда могла подеваться Светлана Петровна с дочкой? Может быть ее похитили? И удерживают силой? Я открываю рот, чтобы задать вопрос, но Герман резко тормозит прямо напротив салона.

– Пока связь со Светланой Петровной будете держать через меня. Все остальные инструкции ты получишь позже. Малинка, – весело хмыкает мужчина стреляя в меня глазками.

Я от удивления открываю рот. Напряженность в его взгляде и позе испаряется, уступая место озорству. 

И это смотрится немного нелепо. Он большой. Сильный. Невероятно брутальный, я его вообще не могла представить с мальчишеской улыбкой на лице. Но то как она украшает, сглаживая его мужественные черты лица это забавно. В голове становится странно пусто, а грудь обдает теплом.