Развлечения для очень взрослых девочек

Глава 9

Александр смотрел ей в спину. Обиделась. Расстроилась. Он, дурак, всё испортил. Хотя, может быть, так и правильно. А ещё вернее, только так и правильно. Не может быть между врачом и пациентом интима. Даже гастрономического. Ведь это правда было очень тонко. Молча есть вдвоём.

Когда два дня назад Кузьмин увидел её, сломанной рыжей куклой лежащую на каталке без сознания, всё сразу было не по канону.

Во-первых, он тут же вслух выругался. Слава богу, никого рядом не было.

Во-вторых, на него накатила липкая волна страха за неё. И не отпускала всё время, пока они в четыре руки с лучшей медсестрой отделения Татьяной Сергеевной не подключили это создание к аппаратуре.

Пока медсестра проворно переодевала пациентку, всего несколькими отточенными движениями избабив её от юбки и джемпера, Кузьмина хватило только на один сапог.

— Отойдите уже, Александр Евгеньевич. У меня быстрее получится.

Кузьмин тогда дёрнулся, кинулся ставить датчики. Потом стало ясно, что пациентка уже просто спит. Отключилась. Пульс и давление пришли в норму. Спазм сняли.

Врачи скорой сказали, что стресс. Ещё бы. В школе работать — это как на передовой.

Ощущение неправильности усилилось. Александр тогда заставил себя выйти из палаты. Но к середине ночи внутренний голос проел ему плешь, что проверить пациентку лично будет логично. И в темноте палаты встретился наконец с ней глазами.

Пришлось признаться себе, что ни одну свою пациентку он не носил на руках до туалета. Любой другой пригласил бы санитарку. И в голову бы не пришло другое решение.

Вколов успокоительное, ушёл с сожалением. Но ругая себя за слабость и неадкватность. Нельзя так. И не было с ним такого. Даже зелёным интерном.

Заведующим Александр Евгеньевич Кузьмин стал недавно. Сменил ушедшего на пенсию заслуженного доктора.

В отделении он был человеком относительно новым. А больницы, так же, как школы — заведения консервативных нравов.

Назначение заведующим кардиологией "варяга" (два года в этой больнице не делали его своим) да еще и в обход местных кандидатов — это была просто бомба.

Краснов, претендовавший на это место и уже занимавший кабинет заведующего, пока прежний руководитель был в отпуске перед увольнением, устроил тогда настоящую истерику.

Коллектив принял его не сразу. И до сих пор приходилось дожимать некоторых сотрудников. Младший персонал его побаивался. Кузьмин не допускал разгильдяйства. Особенно в деталях. Заглядывал всегда в каждый угол, каждый шкаф. Потому что, как говаривал его учитель профессор Валеев: "В нашем деле действие и бездействие могут иметь последствия. А мелочей так и вовсе не бывает".

Кузьмин был женат на работе. Практически жил там.

Первая супруга подобного образа жизни не понимала, хотя они с ней учились на одном курсе в Первом меде.

Вера второй раз вышла замуж за шведа, с которым познакомилась на какой-то фарм-конференции. Увезда туда их дочь Катю. Теперь она активно подбивала клинья к бывшему мужу, чтобы сменить дочери фамилию. Катерине Свенсон, по её мнению, будет легче жить в Европе, чем Кате Кузьминой.

Александр сопротивлялся. И тянул время.

И вот теперь она. Ольга Владимировна Склодовская. Со своей историей. Которую и историей болезни не назовёшь. Анамнезом тоже язык не поворачивается.

И надо как-то запретить себе её. Потому что так правильно.

Следующая мысль пришла ясным лучом. Он должен продержаться десять дней её госпитализации. Вернее, уже семь, если не считать сегодняшний. А потом она перестанет быть его пациенткой.

Принятое решение всегда приносит моральное облегчение. Кузьмину сейчас хотелось закурить.

Он позволял себе сигареты крайне редко. Уже даже вытащил одну из пачки, припасенной в столе. Покрутил в пальцах. Потом подумал, что если сейчас выкурит её, то пальцы будут пахнуть табаком. А ему ещё УЗИ делать.

Черт! Вот и как выбросить Олю из головы? Если она всё время перед глазами. Она ведь Оля? Или её как-то по-другому называют? Хотя, как ещё?