Диагноз: неизлечимо влюблен

Глава 9

Дома уставшая Ксюша наспех переоделась, приняла душ и буквально рухнула на кровать. Мягкая теплая постель сейчас была для неё самым желанным в мире, и, безусловно, её неоспоримым достоинством было полное отсутствие в ней наглых бывших одноклассников. Вот только в полночь девушке приснился странный сон.

Она снова оказалась в кабинете гинеколога, который теперь был больше похож на пыточную. По стенам были развешены хлысты и плетки, кожаные ремни и другие приспособления, напоминающие товары из секс-шопа. Видимо, именно так воображение Ксюши рисовало себе антураж застенок испанской инквизиции, о которой так некстати она вспомнила в смотровой Влада. Сама девушка сидела в том самом кресле с ногами, задранными выше головы, и с ужасом смотрела на Владислава, облаченного в длинный плащ с накинутым на голову капюшоном. По комнате разливалось такое знакомое и непонятно почему всплывшее в голове: «Амено, амено, доре. Амено, дори ме…».

— Я ни в чем не виновата! — затараторила испуганная Ксения. — Я не сделала ничего плохого! Клянусь!

Владислав резко сбросил с головы свою накидку и сделал шаг вперед, от чего плащ чуть распахнулся на его широкой груди, явив взгляду Ксении золотистую от загара кожу, покрытую черными волосками и литыми мышцами под ней. Его алчный взгляд разжигал в девушке настоящее пламя. У неё странным образом всё пересохло во рту. В сознание одна за другой просочились непристойные фантазии, и твердить о своей невиновности, представляя, как Влад сжимает её в своих объятиях, стало намного труднее.

Вот мужчина подошел совсем близко, склонился к самому уху Ксюши и зашептал о том, как сходит по ней с ума и что именно готов сделать с самыми чувствительными точками на её теле, какое внимание уделит её пышной груди и нежным женским лепесткам. Девушка плавилась от одного только томного голоса Влада, умирая от желания ощутить на себе прикосновения его сильных рук и воскресая от обещания скорого наслаждения…

И тут в подсознании Ксюши всплыло воспоминание о том, что Владислав — гей, а, значит, все его слова и заверения — очередная ложь… И девушка запротестовала, стала вырываться из невидимого плена, бормоча во сне: «Брысь, обманщик!». Мужчина посмотрел на неё огромными грустными глазами, полными тоски и какого-то чувственного голода. И девушка поняла его мучения: наверное, он как вегетарианец в первые недели отказа от мяса. Ксюша уже была готова как-то утешить лишенца, но внезапно проснулась. На часах было почти шесть.

«Вот так сон, — думала Ксюша, в спешке собираясь на работу. — Что бы он мог значить?». Решив, что спросит об этом у Веры, девушка переключилась на мысли о запланированных делах. Сегодня ей предстоял напряженный день.

Влад никак не мог дождаться, когда же Антон соизволит явиться на работу, а тот, как назло, задерживался дольше обычного.

— Почему так поздно? — спросил он вместо приветствия, как только увидел поднимающегося на этаж приятеля с довольной улыбкой на лице. Непонятно откуда взявшееся раздражение затопило сознание. Не так обычно выглядят проспавшие, провинившиеся сотрудники, спешащие на работу.

— И тебе доброго утра! А как ты думаешь? — улыбка друга растянулась от уха до уха. — Спать легли только в четыре утра. Сегодня чуть поднялись.

Эти слова были как удар под дых. Сбылись самые худшие опасения Влада, но мужчина ничего не ответил на реплику Антона и, сжав кулаки, направился в свой кабинет.

— Кстати, Влад, она очень любит розовый цвет и слушает Глорию Гейнор. Подготовься, может и тебе повезет, — прокричал вслед довольный собой Гофман.

Влад снова промолчал — лишь сильнее, до белых костяшек сжал кулаки. Он всё же не смог сдержать рвущееся наружу раздражение и сердито рыкнул на первую ожидавшую его пациентку:

— Проходите и раздевайтесь!

— Вот так сразу? — побледнела испуганная женщина, но безропотно зашла в кабинет за врачом.

Ксюша приоткрыла дверь в служебное помещение и, сдержанно поздоровавшись с сотрудниками отеля, подмигнула Вере. Девушка незаметно кивнула в ответ, и через пять минут подруги встретились в кабинете Ксении. От остальных подчиненных Ксюша не терпела фамильярности и панибратства. Они знали её как строгого, но справедливого руководителя. И только с Верой девушка позволяла себе отойти от проповедуемых принципов. Сама она объясняла это тем, что разглядела в подруге родственную душу, и считала это важнее условностей.

— Как всё прошло? — не смогла сдержать своё любопытство Вера.

— С Антоном? Как я и думала: он горит желанием затащить меня в постель! — усмехнулась Ксюша и протянула подруге чашку кофе. — Вечер прошел неплохо, но повторять его я по-прежнему не намерена, не хочу быть для него ещё одной зарубкой на столбике кровати.

— Понятно, — проговорила Вера, сделала глоток ароматного напитка и зажмурилась от удовольствия.

— На самом деле я позвала тебя, чтобы рассказать кое-что другое… — почти заговорщицки прошептала Ксюша. — Антон рассказал мне по секрету, что Влад, наш одноклассник, который пригласил меня сегодня на свидание, гомосексуалист…

— Вот это да… — протянула ошарашенная Вера. — Меня, конечно, это не очень удивляет… В наше-то время. Но зачем гею свидание с тобой? Решил пересмотреть свои вкусы? Или он играет за две команды? — улыбнулась девушка.

— Антон говорит, что ему нужно своего рода прикрытие… Видимость того, что он нормальный…

— Мне кажется или твой голос действительно звучит немного расстроенно? — коварно улыбнулась Вера, и Ксюша смутилась.

— Вот ещё! Какие глупости, — отмахнулась она и принялась перекладывать бумаги на своем столе из одной стопки в другую. — Ладно, мне уже пора заняться делами… Скоро должны приехать представители благотворительного общества, напомни девочкам пристегнуть к рубашкам розовые ленты, хорошо?

— Договорились, — проговорила Вера и тихо вышла из кабинета.

Ксюша тут же присела в своё кресло и вздохнула. Как она относилась к недавно услышанной новости? Трудно сказать… Их так и не начавшийся роман с Владом был в далеком прошлом, ни о каком продолжении она и не думала, хотя мужчина по-прежнему нравился ей… «Только внешне!» — тут же одернула себя девушка, стоило только крамольным мыслям промелькнуть в её голове. Но даже эта мелочь не имела теперь значения…