Ataraxia

— Нет, я закончила Хогвартс.

— Тебе ведь лет сейчас двадцать семь — двадцать восемь? Ох, значит тебе было всего семнадцать в ту войну! Бедняжка! Мой Сэл так виноват перед тобой, перед всеми вами…

Подтвердившиеся догадки Гермионы потянули за собой новые вопросы, каждый необычнее другого.

— А чем он виноват перед Англией?

— Ох, дорогая, он во многом виноват! — миссис Клаффлин вдруг прикрыла рот ладонью и испуганно пробормотала: — А эти молодые люди?.. Они знают о Илвермони, войне и… магии?

Конечно, врать, что Дин и Сэм тоже волшебники, она не собиралась.

— Не волнуйтесь, миссис Клаффлин. Они не совсем волшебники, но все знают о нас.

Миссис Клаффлин понимающе кивнула: «Сквибы? Бедняжки!»

— Они могут подождать снаружи, миссис Клаффлин.

— Да, да! Так будет лучше!

Дин и Сэм неохотно вышли. Напоследок Дин обеспокоенно взглянул на Гермиону, будто спрашивая: «Все будет в порядке, ты уверена?» Она кивнула, одновременно удивившись и обрадовавшись этой заботе. «Глупая!» — тут же оборвала она себя и повернулась к старушке.

* * *

Они молча стояли у дверей, стараясь выглядеть как можно серьезней и внушительней, чтобы не вызывать лишних вопросов у персонала лечебницы. Медсестры и санитары сновали мимо них — туда-сюда, туда-сюда — так что в конце концов это стало действовать на нервы.

Сэм на какое-то время отвлекся от неприятных мыслей об особенно ярких кошмарах, посещавших его в последние ночи — начал считать цветы в узоре на плитке. Он почти абстрагировался от окружающего мира, как вдруг Дин, стоявший рядом, дернулся как от удара током.

— Дин, — тихо позвал он, заметив, что брат занервничал. Но ответ заставил себя ждать.

— Я… Мне нужно в… в туалет.

И Дин ни с того ни с сего бросился бежать по коридору.

Нельзя было потерять его из виду, нельзя. Сэм старался не привлекать внимание, не отставать от брата и при этом соображал, что послужило причиной такого поведения. «Проклятие подвластия! — понял он. — Его зовет волшебник, наславший заклинание, и Дин не может бороться».

— Стой, Дин! — он, конечно, знал, что это бесполезно, но все равно позвал. Дин неожиданно притормозил, оглянулся: «Извини,» — и припустил дальше. Скользнул за широкую металлическую дверь и захлопнул ее прямо перед носом Сэма.

Сэм застыл у закрывшейся двери, в бессилии дернул ручку, хоть и знал — не откроется. Наславший проклятье не желает показаться? Тогда придется раскрыть его инкогнито.

То, что дверь не выбьешь, стало ясно сразу. Вдвоем они бы еще справились, но в одиночку Сэм был бессилен. Позвать Гермиону? Он достал мобильник, чтобы позвонить и внезапно для себя открыл два препятствия: во-первых, в лечебнице не было сигнала от ближайшей станции, а во-вторых, он не знал номера Гермионы. Бежать за ней времени не было.

Не зная, куда деть затопившую его ярость, Сэм со всей силы врезал кулаком по двери; металл только звякнул. Тогда он на мгновение замер, вдруг почувствовав, как в груди поднимается что-то до этого неизвестное, по ощущениям похожее на второе сердце. Он опять коснулся двери — энергия медленно перетекла к ладони, и замок щелкнул. Думать об этом было некогда.

К счастью, ему удалось нагнать Дина, но тот, заметив преследователя, быстро скрылся за другой дверью. В этот раз судьба улыбнулась Сэму; за стеной располагался туалет для персонала. Неизвестно, на что Дин рассчитывал, стараясь скрыться здесь, но дверь легко отперлась, и Сэм вошел в небольшое помещение, пропахшее моющими средствами и хлором. На первый взгляд в комнате было пусто; он замер у зеркала, прислушиваясь и соображая, куда мог деться человек в таком небольшом пространстве.

Это походило на нападение вампира; он подходит к тебе резко, до этого скрытый тьмой, бросается тебе на шею и пытается вырубить всеми доступными способами. Такие твари неистовы, их не заботит собственное благополучие, потому что надежной защитой им служит собственное бессмертие и шок жертвы.

Сэм, привыкший к подобного рода штучкам, ни на минуту не отвлекаясь, внимательно следил за окружающей его обстановкой. И когда в зеркале мелькнуло знакомое лицо, уже был готов. Они сцепились, равные по силе, но несравнимые по жестокости. Повинующийся чужой воле Дин сейчас мог ради победы сломать себе руку или выколоть глаз; Сэм старался не навредить брату. Но долго так продолжаться не могло.

Наконец ему удалось прижать Дина к полу; он глядел на родного брата и не узнавал его. Серьезный — хотя чаще наоборот, шут гороховый — старший брат, даже в ярости никогда не походил на зверя. В нем всегда оставалась немного заботы и беспокойства о Сэме, что бы он не натворил, но сейчас это все исчезло. Дин отчаянно скрежетал зубами, стараясь вырваться из крепкой хватки, и смотрел так, словно готов сжечь весь мир дотла.

Цепь замкнулась, и перед Сэмом появилась новая проблема: что делать дальше? На помощь позвать не выйдет, ведь руки заняты. Значит, придется их освободить, то-есть «успокоить» Дина. Но как это сделать наименее болезненным образом, он не знал.

Случилось непредвиденное — он потерял бдительность. Сэма вдруг откинуло к стене — он и сам не понял, что могло поднять его в воздух и с силой приложить о плитку головой. Освободившийся Дин тут же вскочил и бросился добивать соперника. Он сыпал ударами, пока противник, от шока не сумевший дать отпор, не потерял сознание.

Последнее, что Сэм видел — Дин, казавшийся великаном, потолок и человек, лицо которого бросилось в глаза. Тот самый доктор, что второй раз встречал их в отделении тихопомешанных. Он брезгливо пнул его по руке и, изящным движением вытащив из рукава такую же палочку, как у Гермионы, направил ее Сэму в лицо.

— Обливиэйт! — перед глазами все расплылось и вдруг пропало.

Объявление для всех, кто еще следит за обновлениями этого фанфика: летом новых глав не будет. До конца августа автор по техническим причинам выкладывать ничего не сможет. Спасибо за понимание, Хороших каникул и отпуска!