Экстрасенс Зиновий

На Зиновия внезапно обрушились образы, голоса, запахи. Он увидел двух китайцев, сидящих на циновках. Один из них читал нараспев молитву, а второй что-то размешивал деревянной ложкой в глубокой миске. Пахло кардамоном. Китайцев сменил молдаванин в синей робе — это был рабочий, который клеил в офисе Зиновия обои. У рабочего болели спина и правая нога, и он страстно мечтал о кружке холодного пива. Над городом летел самолет. Ту-154. Он направлялся в Афины, и сидящая во втором ряду шестилетняя девочка Вера, рассматривая в иллюминатор проплывающие внизу облака, испытывала одновременно восторг и страх. Совсем рядом с Луной пролетел небольшой астероид, на спутнике Сатурна Титане взорвался криовулкан, что бы ни означало это странное слово…

Зиновий застонал и помотал головой. Образы никуда не делись, и он, немного поколебавшись, открылся им, позволив своему разуму слиться с этим колоссальным информационным потоком. Это состояние его не пугало, наоборот, казалось очень естественным и каким-то… правильным.

— Эй! Эй! Что с тобой? — услышал он и почувствовал, что его трясут за плечи. — Ты что-то видишь? Как насчет меня?

— Тебя? — с неудовольствием возвращаясь в свой офис из дальних уголков Солнечной системы, вяло переспросил Зиновий. — А что насчет тебя, Полевой Виктор Николаевич, тысяча девятьсот сорок девятого года рождения? — зло проговорил он. — Ничего особенного. Мать пила. Отчим бил. Учился плохо, был толстым, одноклассники дразнили. Учительница, Инесса Васильевна, не любила. Тройку поставила за рисунок. А ты так старался! Собаку нарисовал. Сенбернара. Не оценила, не поняла… Тебе про школу, наверное, не хочется слушать? Кооператив организовал. По производству веников. Потом сахар воровал вагонами. Потом водку. Партию мороженых тухлых куриных окорочков вот в прошлом году продал… Детскому дому. И не стыдно, да? Не стыдно, конечно. Я вижу. Да и церковь собираешься строить. Думаешь, тебе зачтется. Боишься, что не успеешь. Но ты успеешь. Почти. Только за здоровьем следить надо. У тебя вон гипертония, язва желудка, опухоль в левой почке. Пока еще доброкачественная. Импотенция прогрессирует, но еще не поздно все исправить. Да! Подстрелят тебя через два года. В правое легкое попадут. Но врачи у нас хорошие. Хоть и бедные. Вылечат. А потом во власть пойдешь. Мэром будешь. Плохим мэром, но тут уж как умеешь…

Жизнь авторитета Большого, этого меньше чем ничтожества в сравнении с открывающейся во всей красе Вселенной, была Зиновию абсолютно не интересна. Ему хотелось поговорить о чем-то более масштабном.

— А Ельцин опять президентом будет. До двухтысячного. Буквально. До новогодней ночи. А после будет… не-Ельцин. Долго будет. Подводная лодка утонет, телебашня сгорит. Небоскребы в США взорвут, а потом у них президентом какой-то негр будет. Войны будут. Много войн. Но не у нас. У нас война закончится. Это хорошо. Еще в хоккей выиграем. Это тоже хорошо. У каждого человека будет свой телефон. Без проводов, представляешь? Все будут связаны друг с другом и со всем миром. Нас будут сплетать в… социальные сети. А еще пятое кольцо не раскроется…

— Какое кольцо? — хрипло спросил ошарашенный Большой.

— Олимпийское, конечно, — ответил Зиновий. Клиент его теперь не только не пугал, но все больше раздражал, и он холодно сказал: — Сеанс окончен. С вас двести у.е. Отдадите моей помощнице, когда будете выходить.

Большой послушно встал и, пропустив вперед телохранителей, вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Через пять минут Иван Яковлевич выскочил из своего офиса, подбежал к жене и обнял ее.

— Маринка! — воскликнул он. — Покупаем новую, четырехкомнатную, квартиру, меняем все деньги на доллары, закрываем к чертям эту лавочку, а то, как я увидел, это добром не кончится. Через месяц иду устраиваться на работу на молокозавод. Меня возьмут. Там будут отличные перспективы для карьерного роста! И немедленно начинаем учить французский — наш старшенький женится на француженке…

Марина уставилась на мужа, не зная, радоваться ей или вызывать психиатрическую бригаду.

Иван Яковлевич поцеловал жену в щеку и хотел еще добавить, что в две тысячи тридцать восьмом они всей семьей полетят на космическую прогулку, но решил, что она в это уж точно не поверит.