Запердолить джи

— Ты что творишь, поганец?!

Мощный рык Ирхита-абу далеко слышен под гулкими сводами технической зоны. Ким вздрогнул и обернулся, пряча сигарету в ладони — курсантские привычки живучи. Конечно же, никакого полит-эфенди не было на верхней галерее. Да и не могло быть — выход сюда только через зал связи ЦУПа, а там сейчас такой нервяк, что все разумные предпочитают держаться подальше. Просто в ангаре хорошая слышимость, особенно сейчас, когда ни один из шумных вспомогательных агрегатов не работает. Интересно, кого на этот раз — и на чём? — поймал неукротимый наставник, прозванный курсантами Ифритом-абой не только за громкий голос.

— Да как ты мог написать такое? И где?! Червивая твоя душа, несчастье наставников и горе родителей! А если бы из чужих кто увидал? Позор на всю галактику! Да ты хоть понимаешь, паскудник, что на самом деле означает твоя пачкотня?!

Ким поморщился, облокотился о перила и снова включил сигарету. Затянулся. Вишнёво-ментоловый микс показался безвкусным и неприятным, словно по ошибке сунул в рот антиквариат из настоящей бумаги, набитый вонючей канцерогенной дрянью. Голос эфенди доносился откуда-то снизу, самого его видно не было, как и незадачливую жертву, но Ким уже потерял к ним интерес — он понял суть преступления. И от этого понимания к горлу подкатывала горечь, портя любимый вкус, и бесполезно щелкать переключателем, меняя настройки одобренного Минздравом электронного миникальяна.

Не поможет…

«Запердолим джи!»

Этой паскудной надписью пестрел весь город. Баллончиками на стенах, маркерами по стёклам монора, плакатами на стендах, официальными растяжками поперёк улиц. Оскорбительная фраза с лёгкой руки Дёмыча стала девизом Проекта. А ведь могла бы оказаться и позором на всю галактику — если бы понял кто. Хуже, чем просто позором. Пресса может сколько угодно врать о великом триумфе и вселенском равноправии, а на самом-то деле ничего пока ещё не решено, не случайно и присланные Федерацией Наблюдатели именно наблюдателями называются, а не посланниками, в такой ситуации любая мелочь…

Пачкотня так и не пойманного идиота могла обернуться катастрофой. Бомбой, взорвавшей единственный путь для землян в Большую Вселенную.

Потому что космос открыт для всех, но в Свободной Федерации Миров нет места ксенофобам.

Землянам повезло дважды — никто из посланных Федерации Наблюдателей не был знатоком земного жаргона. А среди встречающих оказался Дёмыч… Так что не прав Ифрит-абу, не случится ничего плохого, даже и увидь чужие — теперь уже не случится. Примут за ещё одну социальную рекламу. А ведь Дёмыча поначалу и брать не хотели, неблагонадёжен, мол. Намазы сроду не творил, даже когда наверху, насмешки себе позволяет всякие, да и вообще болтает много. Но Король Лёва сказал: «Дёмыч будет!» Он, мол, сам для нашей Жемчужины ракушку делал, и если вдруг что не так пойдёт… Полит-эфенди поворчал, да и отступился, потому что слово Короля Лёвы — закон. Но не успокоился, ворчал и поглядывал намекающее.

Ну и где бы был наш разлюбезный Проект, если бы не Дёмыч с его неумением держать язык за зубами?

«Напьюсь — подумал Ким, наваливаясь грудью на перила, прижатый желудок меньше ныл. — Вот ведь паскудство, к звёздам летаем, а язву толком лечить так и не научились… Если все пройдёт штатно, Аллах свидетель, завалюсь в какую-нибудь курильню и напьюсь». Он наудачу скрестил пальцы и поднял голову, с тоской разглядывая сводчатые перекрытия, недавно выкрашенные в весёленький розовый цвет.

— Так и знал, что ты здесь!

Ким не стал оборачиваться. Если бы что-то случилось — голос Али не звучал бы так жизнерадостно. Значит, ничего срочного, просто пообщаться пришёл. Новостями поделиться. И новости — не плохие, а это главное.

По галерее протопали тяжёлые шаги, перила дрогнули и жалобно заскрипели — Али подошёл почти вплотную, навалился на ажурную ограду всей двухсоткилограммовой тушей. Протянул длинную руку — очевидно, хотел ободряюще стукнуть Кима по плечу, но в последний момент передумал. Или вспомнил, что не все выдерживают его дружеские похлопывания, Ашотику из аналитического как-то два месяца в гипсе отходить пришлось. С тех пор Али осторожен и деликатен. Вот и сейчас ограничился лишь тем, что треснул чёрной лопатообразной ладонью по перилам и оскалил в радостной улыбке крупные жёлтые зубы.

— Не мандражуй. Отлично идёт твоя девочка! Штатно идёт.

Ким с деланным равнодушием дёрнул плечом. И тут же не удержался, спросил:

— Где?

Хотя и так понятно: если отступлений от хронометража нет, то четыре минуты назад пошёл второй виток. Половина пути пройдена, но впереди самое сложное — отстыковка спутника, выход в открытый космос, имитация прицельного распыления и предпосадочная ориентировка модуля. И всё это должно быть проделано вручную, чтобы у наблюдателей не осталось ни малейших сомнений: пребывающая в модуле Жемчужина — настоящий пилот. Обученный, тренированный, обладающий всеми правами и обязанностями. Не безропотный груз, не кукла, заброшенная на орбиту хитрыми землянами и натасканная, как отвечать по связи, пока всё за неё делает автоматика.

— На второй виток пошла. Сейчас биомедтехнику отстыкует, и на прогулку. Если без неожиданностей — то минут через девять, там возни немного.

Вот именно что — если без неожиданностей…

— Да не может там быть никаких чрезвычаек, двести раз всё перепроверено! — Али словно подслушал крамольную мысль. — Себе можешь не верить, мне — верь! Мы с ребятами там всё облазили, каждый узел по десять раз прозвонили, и не как обычно, а по-старинке, с разноцветными бантиками… Что хмыкаешь? Самый, между прочим, надёжный способ ничего не пропустить! У каждого — ленточки своего цвета, первый проверяет узел и вяжет бантик, что всё, мол, в порядке. Второй перепроверяет и вяжет свой бантик. И так десять раз! Плюс троекратная система дублирования каждого долбанного проводочка, каждой трижды грёбаной платы! Нечему там ломаться.

Али тоже на взводе, вон как тарахтит, себя самого убедить пытается. Слишком много зависит от успеха сегодняшнего запуска, чтобы не волноваться. Да, проверено всё, что только можно проверить, и предусмотрены тысячи ситуаций — вполне вероятных, возможных, почти невозможных и даже совершенно практически невозможных. Но предусмотреть всё способен лишь Аллах, а люди склонны ошибаться. Да и в чём вообще можно быть уверенным, когда имеешь дело с джи?

Впрочем, люди тоже порою не лучше.

* * *

В тот ужасный день, только чудом не завершившийся для Земли катастрофой, Киму тоже казалось, что предусмотрено всё. Даже ангар перекрасили — кто-то из аналитиков обнаружил, что серый цвет может быть неприятен дзелкингам при каких-то особых обстоятельствах. Что это за обстоятельства, объяснить аналитики так и не смогли, и ни один из дзелкингов не собирался лично присутствовать, ограничившись наблюдением с орбиты, но на всякий случай решили не рисковать. И теперь бункер напоминал филиал детского сада — розовые потолки, голубые и зелёные стены, жёлтые столешницы, радужное многоцветье приборных панелей.

О чужих изучили всё, что только сумели раздобыть. Официальная информация, исторические документы, учебные пособия тех рас, чья молодежь не получала знания каким-либо иным образом — и художественные произведения тех, у которых было развито хоть что-то, пусть даже и весьма отдаленно напоминающее литературу или кино. Нормы приличия рас Наблюдателей так и вообще распечатали и раздали всему персоналу вплоть до уборщиков — для зубрежки. И проверяли потом. Кима, например, хоть среди ночи разбуди — отбарабанит, что с иутами ни в коем случае нельзя заговаривать первым, а райрам — желать доброго здоровья. Была написана и десятки раз выверена аналитиками речь — обтекаемая, гладенькая, не способная никого оскорбить, но в то же время выгодно подчеркивающая земную толерантность. Первую встречу вообще провели на новодельфском космодроме, и даже очередную «касатку» запустили вне графика, чтобы только лишний раз продемонстрировать совместную работу представителей разных разумных видов.

Единственное, чего они тогда не предусмотрели, так это идиота с баллончиком.

Правильно говорят старики: хочешь рассмешить Аллаха — расскажи ему о своих планах.

* * *

— Ни в чём нельзя быть уверенным, когда имеешь дело с джи.

— Ты вечно преувеличиваешь. С дельфинами же нормально прошло!

— Они — не дельфы, пойми. И не шимпы. Они слишком похожи на нас. Из-за этой похожести легко забыть, что они не люди. И логика у них иная, нечеловеческая. Я никогда не мог понять, о чём они думают…

С дельфами основная сложность была в разработке скафандра, а дальше уже всё пошло как обычно. Это сейчас на предназначенных к дальним перелётам «касатках» есть бассейны с искусственной гравитацией, а поначалу ничего подобного и не планировалось, слетал, отработал — и обратно, а пару дней можно и в скафандре перетерпеть. И дельфы не возражали, они вполне нормальные ребята и правильно всё понимают. Чего не скажешь про джи.

Ким вспомнил свои занятия с отобранной группой, их странные изящные тела, такие похожие и непохожие одновременно, тонкие и гибкие руки, находящиеся в непрестанном движении, высокие щебечущие голоса, постоянные пересвистывания, перещёлкивания, переглядывания. Они ни секунды не могли усидеть на месте, и молчать они тоже не могли — всё время двигались, вертелись, пересмеивались звонкими птичьими трелями. Они странно одевались — казалось, в этом переплетении многослойных полупрозрачных паутинок, ленточек и перьев невозможно передвигаться, но они как-то умудрялись, причём довольно уверенно.

А еще они пахли.

Запах не был неприятным — скорее, наоборот, что-то лёгкое, сладковато-цветочное, еле уловимое, будоражащее…

Даже сейчас, при одном только воспоминании об этом запахе кожа покрылась мурашками, и заныли зубы. Кима передёрнуло.

Нет.

Никогда больше!

Никогда больше он не даст себя уговорить, пусть другие их обучают, а с него хватит.

Это же просто выше сил человеческих, целыми днями быть рядом, но держаться на расстоянии. И помнить, всё время помнить, что они — не люди, и если поддашься магии запаха, голосов и движения — просто сойдёшь с ума, как сошли уже многие, кому по долгу службы приходилось часто общаться с джи, и кто не сумел удержаться на расстоянии.

Конечно же, сами джи ни в чём не виноваты, просто очередная насмешка Аллаха, создавшего их такими привлекательными для людей — и такими опасными. Но можно понять предков, объявивших их исчадьями ада. Хорошо ещё, что не истребили полностью, как собак, когда научные достижения позволили обходиться без вынужденного симбиоза. Предков можно понять, им даже и в голову не приходило, что космос должен быть открыт для всех, в том числе и для джи.

— О! — воскликнул Али, раздувая ноздри. — Твоя Перлита сейчас гулять пойдёт. Пошли, глянем!

Ким обернулся, посмотрел встревоженно. Но Али особой торопливости не проявлял, просто отлип от перил и теперь миролюбиво ждал, ссутулившись и почти касаясь бетонного пола пальцами длинных рук. Вроде бы никаких признаков волнения, только вот ноздри по-прежнему расширены.