Усовершенствованная мышеловка

5

Мартину с сожалением заглянул в пустой стакан и тут до него дошло, что тихий голос профессора Айворда смолк. Усилием воли вернув себя к реальности, он с интересом посмотрел на собеседника: Кто бы мог подумать, что профессор окажется таким чертовски интересным рассказчиком!

— Значит, так все и началось, — сказал он, чтобы прервать паузу. Не переставая вязать узлы на своей трубке, Айворд кивнул.

— Учтите, убедить большое начальство, оказалось нелегко. И… мне очень не ловко, но можно просить вас об одолжении?

— Разумеется.

— Я хотел бы еще немного глотнуть, но мне трудно встать…

— О, конечно! — Мартину вскочил на ноги. Мускулы заныли, но через секунду-другую все было в порядке, и он поспешил со стаканами снова разыскивать кельнера. Возвращаясь, он чувствовал некоторое превосходство все-таки у Айворда почти все время была какая никакая тяжесть, а ему как всем космонавтам, приходилось перескакивать с полной невесомости в полете на целое "ж" на Земле. Вручая Айворду новый стакан, Мартину гадал, что именно: преданность работе или какой-то дефект характера держат этого толстяка на обратной стороне Луны. Он подозревал, что последнее, теперь это следовало обдумать. Как, должно быть, неприятно быть гением в одной узкой области — и полным невеждой в самом главном: искусстве быть обычным человеком.

— Знаете, не надо меня ждать, — с ошеломляющей проницательностью сказал Айворд. Мартину подавился своим коктейлем и принялся отчаянно отнекиваться. Айворд его не слушал. Он продолжал, глядя на шлифующих пол танцоров:

— Мне жаль вас не меньше, чем вам меня, и обоим нам следовало бы пожалеть всех этих людей. Они как мыши, пока нет кота. Не собирается ли он пустить слезу? Мартину решил срочно переменить тему.

— Вы сказали, что высокое начальство оказалось трудно убедить, профессор.

— Сказал?.. — Айворд поднял бровь: алкоголь подействовал на него. — Ах, да, конечно… я помню тупоголового идиота — его звали Мачин — в жизни не видел такого бюрократа, он вбил себе в башку, что мы все подстроили, чтобы лишить будущих счастливцев их находок. Как большинство людей, его нужно было ткнуть носом, чтобы он поверил. Если бы не он, мы спасли бы "Сириус".

— Я помню, — вставил Мартину, — у меня там были друзья. "Сириус" нашел "везун" в радиусе слышимости станции Луна-порта…

— …Из-за Мачина и ему подобных он подошел прямо к "везуну", чтобы взять его на буксир. И взорвался, имея 800 человек на борту. Слишком многие видели это собственными глазами и ослепли, как команда "Альгола" — и это уже невозможно было замять. Тут они кинулись задним числом раскручивать. Меня со всеми приборами на руках доставили к следующему обнаруженному "везуну", а к тому времени, как нашли пятый и шестой, я уже разработал теоретические основы этого поля. Попробовали сделать установку и сказали, что ничего не выйдет, но можете мне поверить — математически это довольно просто, труднее было загнать генерирующую установку в приемлемые габариты. Но мы все-таки добились и сделали коммерческую установку — и "везуны" перестали наводить ужас: мы стабилизировали их в нашем пространстве-времени на срок достаточный для разработки и извлечения всего радиоактивного продукта. Речь Айворда утратила четкость, он упорно разглядывал свои пальцы, словно был не вполне уверен в их количестве.

— Ангус говорит, что дело могло обернуться очень скверно, — продолжал он после паузы. — Это было прямой причиной той страшной инфляции — помните, 13–14 лет назад, рынок насытился драгоценными металлами и чашка кофе стоила пять монет, а поездка на такси — 200. Помню, когда-то я мечтал иметь миллион долларов. А что бы я сейчас делал с миллионом? Держу пари, Ангус на эту вечеринку потратил больше. Взмахом руки он включил в свое определение все веселье, бушевавшее вокруг них. Мартину одобрительно кивнул.

— Но это так же излечило нас от склонности приписывать вещам условную ценность — закончил Айворд. — Ныне основой стоимости мы признаем только вложенный труд, а уран из "везунов" дол изобилие дешевой высокой энергии, так что, может быть, все это пошло нам на пользу, о! Кельнер, собирая пустые стаканы, заглянул в их нишу, и Айворд подозвал его.

— Капитану повторить, — заказал он, — а мне — то же самое. Мартину, поколебавшись, пожал плечами.

— Сливянка, — сказал он. Кельнер кивнул и вышел.

Мужчина и девушка, держась за руки, заглянули в нишу в поисках свободной и скрылись. Кельнер вернулся с полными стаканами.

— Уф-ф, — вздохнул Айворд, отхлебнув. — Очень не плохо! — Он осторожно поставил стакан и откинулся назад, сонно прикрыв глаза. — Взгляните на них: три миллиарда слепых мышей. Кто разбудит кота? Видимо, у Мартину мысли тоже начали путаться, он полусонно встрепенулся.

— Простите?

— Я сказал: три миллиарда слепых мышей. Кто разбудит кота? — с достоинством повторил Айворд. — Хотя кота, насколько я знаю, нет.

— Нет бесполезно, — Мартину не пытался вникать в это. Прикончив свой стакан, Айворд одобрительно рыгнул и подытожил:

— А в общем, по совести говоря, мышам не так уж плохо… о чем мы говорили?

— Видимо о мышах.

— Я говорил о мышах, — поправил Айворд. — А мы говорили о "везунах". Но это не может продолжаться долго.

— Что не может продолжаться?

— Все это, — Айворд описал рукой широкий круг. Не только эта вечеринка, а и все остальное. "Птичка ходит весело по тропинке бедствий…". Скажите вы полагаете, что человечество распоряжается своей судьбой, или же, как некоторые верите, что мы — игрушка высших сил? Для разнообразия Мартину рад был услышать вполне осмысленную фразу. Он не спеша, обдумал вопрос.

— Это кажется, один из парадоксов? Я… нет, не знаю.

— Так, я вам скажу, — пообещал Айворд. — Как вы думаете, кто-нибудь вами дорожит, кроме вас самого.

— Нет, — уверенно ответил Мартину. — Разве что команда моего корабля, да и то я не в каждом уверен.

— Вы счастливчик и я тоже. А возьмите всех этих людишек, которые воображают, будто что-то для кого-то значат. Как ужасно им будет понять, что они не значат ничего!

— А им придется понять?

Профессор явно не ждал этого вопроса.

— О, да, наверняка, в свое время. Вы знаете, что такое "везуны"? Я имею в виду — для чего они? Это становилось скучным, видимо, следовало бы внять совету Ангуса.

— Не знаю, скажите, — покорно ответил Мартину.

— Заранее предупреждаю — вы мне не поверите. Ангус не верит, он типичный твердолобый индивид. И остальные тоже, с кем бы я ни говорил. Но я вам все равно скажу. Вы говорили, что не знаете игрушки мы или нет. Так вот мы — не игрушки. Потому что мы не занимательны. Мы — только досадная помеха… Вам когда-нибудь досаждали мыши? Единственно вежливость заставила Мартину проявить внимание, которое он уже почти утратил:

— Когда я был маленьким, — сказал он, — помню, у нас в доме их было полно. Но мне они не досаждали, скорее нравились. Вот только запах…

— И как ваша мать боролась с ними?

— М-м… помнится, сначала мы их ловили, но это помогало не долго: скоро хитрые зверушки научились избегать мышеловок. Так что, в конце концов, их истребили отравой. Новая пара появилась у входа. С переплетенными руками, слишком занятые собой, чтобы замечать окружающих, они направились к портьерам позади. Радуясь неожиданной помехе, Мартину через плечо глянул на них: они отдернули портьеру, за которой оказалось открытое окно, и, облокотившись о подоконник, стали глазеть на звезды. Мартину им позавидовал.

— Хорошо, — раздался голос Айворда. — А если вам нужно сделать что-то подобное с людьми, какую приманку вы положите в ловушку?

— Простите, — …вздрогнув, Мартину пришел в себя. Айворд повторил.

— Ну, — он решил не перечить до конца, — я бы положит туда что-нибудь полезное или ценное.

— Совершенно верно. А для начала вы бы разбросали часть наживки вокруг просто так, чтобы привадить свою дичь к ловушкам. И вдруг Мартину понял. Но почему это не дошло до него сразу?

— Вы про "везуны", да? — спросил он резко. Но тут же до него дошел и комизм положения: в конце концов, Ангус его предупреждал. Он хмыкнул: значит это — мышеловки, а мы — мыши! Но в вашей аналогии не все сходится. Как насчет отравы?

— К ней я и перехожу, — спокойно ответил Айворд, — как и к тому, что придумали "везуны". Когда мыши научились избегать ловушек, ваша мать сразу забросила их?

— Нет, мы еще какое-то время ставили их. И только когда мыши стали настоящим бедствием, перешли к отраве.

— Вот и-мен-но! — Казалось, это обрадовало Айворда. — И, по-моему, они — кем бы они не были — тоже решили, что их ловушки больше не годятся. И тогда кто-то найдет супер-"везун", громадный и стабильный, и притащит его на Землю, и… тогда все будет кончено. По спине Мартину пробежал озноб. Стараясь обращаться к открытому окну позади, он медленно проговорил:

— А вы разве не слышали?

— Что не слышали? Мухаммед Абдул на "Веге" только что наткнулся на первый стабильный "везун" со времен "Капеллы". Сегодня он выведет на околоземную орбиту. И… и еще, этот "везун" — громадный, просто гигант. Лицо Айворда вдруг побелело, как сметана. Глядя на Мартину, он открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Позади них, глядя в окно, девушка спросила удивленно:

— Милый, который час?

— Три, зачем тебе?

— Я так и думала, еще не утро. И к тому же, это ведь совсем не восток. Но посмотри, как там краснеет небо!