Чувство собственного достоинства. Эссе

Отношение к критике

Если сказать коротко, что отношение интеллигента к критике его личности, его жизни, его творчества должно быть конструктивным. Во-первых, в оценке сути того, кто критикует. Понятно, что существует группа людей, завидующая чужому таланту и ревнующая к чужому успеху. В подавляющем большинстве случаев, это достаточно посредственные личности. И чем выше степень их реальной никчемности, тем агрессивнее, обильнее и длительнее могут быть их выпады, в первую очередь, в адрес самой личности интеллигента и его жизни, а уже потом по отношению к результатам его творчества. Могут, конечно, и в плане особенностей творческого процесса сделать несколько выпадов. Это уже зависит от уровня интеллекта критика (от малого до среднего, как правило).

Вторая группа "доброжелателей" — это люди, по своей сути являющиеся деструктивными личностями. Такие «критики» никогда и никому ничего конструктивного (по большому счету) не делают. Подобные вещи в принципе чужды их натуре. В их числе и подгруппа психологических садистов, которые получают особое удовольствие от публичного унижения и оскорбления другого человека. И, чем глобальнее и изощреннее унижение, чем выше степень душевного дискомфорта интеллигентного человека в результате этого, тем больше радость садиста, тем выше степень удовлетворения им собой и своей жизнью и даже своим такого рода своеобразным «творчеством». Главная задача деструктивного критика, при этом, не зависимо от реального комплекта достоинств и добродетелей интеллигента, как можно в большей степени обесценить его личность, жизнь, талант, творчество или даже хотя бы какие-нибудь второстепенные моменты, относящиеся прямо или косвенно к ним.

Безусловно, что при этом может очень активно участвовать фантазия и воображение деструктивного «критика», его сообразительностью и изобретательность, пронырливость и изворотливость, склонность к авантюре и интриге, его страсть к психологическому манипулированию окружающими и общественным мнением в целом. Интуитивно такой «критик» чувствует и даже отчасти понимает свою принципиальную бесплодность в творческом плане, но обостренное самолюбие и неудовлетворенная разумным способом потребность в чувстве собственной значимости, буквально заставляет его любым способом хоть как-то компенсировать возникший глобальный дисбаланс между ним и интеллигентным человеком. Он понимает то, что подняться до уровня интеллигентного человека ему не дано, даже чисто теоретически. Значит, надо "опустить" интеллигента в общественном мнении, как минимум, до своего уровня, а, как максимум, — значительно ниже.

И не важно при этом, что интеллигент, если он действительно интеллигент, так и останется при своем комплекте достоинств и добродетелей. Важно для такого «критика» посеять принципиальное сомнение в полноценности интеллигентной личности в умы и души людей, как минимум, ближайшего окружения интеллигента, как максимум — всех людей вообще. И те, у кого не хватает ума укусить интеллигента по-крупному, стараются изо всех сил укусить по второстепенным и третьестепенным поводам, но иногда в очень большом количестве, чтобы, по их мнению, складывалась картина (конечно, чаще лишь для непосвященного и неискушенного человека) полной и глобальной комплексной никчемности интеллигентного человека. Такие критики стремятся смешать с грязью абсолютно все, что только можно. Часто не брезгуют и тем, что нельзя. Любят, что называется, покопаться в чужом грязном белье.

Часто в роли деструктивных критиков выступают те, кто предполагал наличие особого таланта в себе, но не получил для этого существенного подтверждения. Оказался, в лучшем случае, неплохим человеком, а в худшем — большой патологической сволочью. Которая энергично и неутомимо, очень умно и изощренно разрушает гармонию в окружающем мире, в том числе, в жизни и творчестве других людей. В отдельных случаях, такие деструктивные личности могут даже стать профессиональными критиками, чтобы уже официально унижать и оскорблять других людей, независимо от их реального уровня талантливости. И в этом плане следует вспомнить деструктивный девиз социализма «каждый талантлив по-своему». Этот девиз позволяет принципиально обесценить любой талант. Это с одной стороны, а с другой — порождает большое число людей принципиально деструктивного типа или же «просто» с различной степенью деструктивности (что принципиально ненамного лучше, к сожалению). Которые посвящают свою жизнь своего рода служению темным силам в том, что делают жизнь и творчество интеллигентных людей в максимальной степени проблематичными и драматичными. Как только интеллигентный человек перестает заниматься серьезным жизненным творчеством, он перестает быть даже потенциальной мишенью для выпадов такого «критика». И, чем больше проблемы и несчастья интеллигентного человека возникают в результате, тем больше радость «критика», выше степень его неуемного злорадства.

В очень редких случаях, критика таких «специалистов» может опираться на серьезный профессиональный анализ результатов творчества интеллигентного человека. И вот тогда для последнего особенно важно выделить в такой критике разумное зерно и учесть его в своем последующем творчестве для улучшения качественных показателей и повышения гармонии своей личности и творчества в целом.

Очень много бывает критики подражательного характера. Это когда один из ведущих критиков высказывает свое личное мнение по поводу чего-либо. А десятки второстепенных и третьестепенных критиков, получив для себя официальный формальный ориентир, продолжают его освещение хотя бы в десятках мелких и второстепенных нюансов. А в плане главных моментов такие критики или повторяют слова своего лидера или выражают его мысли, но уже своими словами. Что гораздо легче и удобнее, чем что-то сочинять и созидать самостоятельно. Понятно, что реальная ценность такой критики весьма символична. Если не близка к нулю. Хотя критики при этом могут наслаждаться своей «оригинальностью».

Есть группа критиков стереотипного типа. И это, по большому счету, трудно им ставить в вину. Ибо девяносто процентов людей вообще отличается, к сожалению, стереотипностью мышления. Но выглядеть (и именно выглядеть в глазах окружающих, а не быть на самом деле) оригинальным хочется абсолютно всем. И вот этот-то элемент оригинальничания и начинает двигать некоторыми людьми. Собственно, выступать в роли критика всегда считалось особо важной и даже почетной миссией, которая, по мнению большинства, заслуживает особого уважения и расположения с точки зрения общественного мнения. Другой вопрос, что такая миссия накладывает на человека и совершенно особенные обязанности и обязательства. Причем, не только перед обществом, но и перед Высшими силами. Но об этом 999 человек из тысячи предпочитают не только не думать мало — мальски серьезно, но даже мимолетно не задумываться. Никто, вроде, об этом не думает, так я, что — рыжий? Вот так и возникает принципиальная духовная безответственность и легкомысленность, неутоленная амбициозность, ненасытная жажда общественного признания своих гигантских искаженных и извращенных «талантов».

Критик стереотипного плана ориентируется, в первую очередь, на распространенные в конкретном обществе, в данное время, понятия того, что такое хорошо и что такое плохо (условно говоря). Ибо, эти понятие нередко со временем могут существенно изменяться и количественно, и качественно. Все, что хотя бы отчасти (и, тем более, в принципе) не соответствуют выбранным стандартам и стереотипам, объявляются таким критиком как неправильное, несовершенное, незаслуживающее похвалы и одобрения, поддержки и признания. Это, как минимум. А, как максимум, заслуживающее принципиального неодобрения и осуждения, категоричного неприятия и неуважения, антипатии и глобального отторжения.

Объявляется официальная или полуофициальная позиция, заключающаяся в том, что такое творчество нужно запретить вообще или как вид деятельности, в частности. Еще есть тип критика, который является приверженцем (сторонником) какой-то одной школы. Что автоматически обязывает его хвалить все и всех, кто к этой школе имеет прямое или косвенное отношение. И одновременно ругать все и всех, кто к этой школе не имеет отношения. Или принадлежит к другой школе, стилю и т. д. Ждать объективности от такого критика в оценке своего творчества не приходится даже чисто теоретически.

Есть категория критиков, которая всеми силами ума и души защищает интересы власти имущей. В том числе: экономические, политические, идеологические, культурные, психологические, духовные, эстетические, интеллектуальные и прочие. И поэтому все, что прямо или косвенно прославляет эту власть, эти критики хвалят. А все, что не ставит перед собой именно такой цели, в лучшем случае замалчивают, в худшем — нередко ругают, отказывая результатам такого творчества в какой-либо ценности вообще. И это, как минимум. А, как максимум, вешая на такое творчество ярлык «вредное», «опасное», «чуждое», «бесполезное», «бессмысленное», «странное», «своеобразное», «непонятное», «категорически неприемлемое», «принципиально несостоятельное» и даже «противоречащее классическим канонам разумности, прекрасного» и т. д.

Есть очень небольшая, можно сказать, узкая группа лиц — критиков с творческим мышлением. Она составляет, к сожалению, всего несколько процентов от общего числа критиков (именно тех, кто выбрал критику, как основной смысл своей жизни). Удельный вес такой группы среди прочих масс населения еще в тысячи раз меньше (к величайшему сожалению автора и многих тысяч талантливых людей вообще). И вот мнение этой категории критиков представляет для талантливого интеллигентного человека особенную ценность. Другой вопрос, что получить мнение такого критика очень трудно, почти невозможно. Если только не возникает случайное благоприятное стечение обстоятельств.

Одним из критериев истинности критика является тонкость его душевной организации. Иначе говоря, способность тонко ощущать любые явления не только реальной действительности, происходящие в настоящее время, но и те, что были когда-то в прошлом и, возможно, будут в будущем. Тонкость ощущения, как правило, касается интеллектуальных и психологических моментов, условно говоря, по программе "минимум". И это именно «условно говоря», ибо, для большинства людей этот условный минимум остается пожизненно недостижимым в принципе), а по программе "медиум" еще и в плане эстетических моментов. В редчайших случаях (даже среди критиков), к этим моментам по условной программе "максимум" добавляются еще и духовные. Тонкость восприятия распространяется на любые явления культуры: книги, фильмы, спектакли, песни, музыку, живопись, скульптуру, архитектуру и прочее.

Еще одним критерием истинного критика является способность не только отличать изящное от красивого, но и давать ему утонченную, комплексную и, так сказать, градуированную оценку. Например: не просто три, четыре или пять баллов, а четыре целых и одна десятая балла или три целых и девять десятых балла. Для некоторых людей более понятно использование 100-балльной оценочной системы, где оценки имеют двузначную величину: 51 или 72, 87 или 95. Понятно, что детальная оценка величины менее 40 особой ценности не представляет. Разве что в качестве не абсолютной, а относительной величины. Например: в настоящее время ваш талант реализовался примерно на двадцать, тридцать процентов. А мог бы реализоваться на сорок-пятьдесят. Или: каждый год интенсивной работы талантливого человека над собой и своими способностями может дать рост в 1–7 процента от общей величины таланта в целом, которую предполагается когда-либо достичь. Нормальная погрешность для истинного эксперта по 100-балльной системе оценок — это 2–5 баллов, но никак не 10–20.