Сатир и Трон

Сборник палитра противоречия

Удел князя

В далеком царстве за углом,
Лет сто назад, а может дня четыре,
Удельный князь жил как и все,
А все, как он, не жили.
Он был простой как карандаш,
Любил порисоваться,
Мог ляпнуть что-то впопыхах
Так, что не отстираться.
Хотя его назначил царь
Избранником народа,
Любили князя вроде все,
Но каждый — не особо.
Он не любил срезать углы,
Но все ходил кругами
Вокруг опасных острых тем
Огульными словами.
Вассал Вассалович Вассалов
Жил на его наделе,
Любивший часто говорить
О власти беспределе.
За словом он в карман не лез,
В нем вечно было пусто,
Любил забавно пошутить,
Но становилось как-то грустно.
Хотя обычно прямо говорил,
Но, не кривя душой,
Он приукрашивать любил,
Меняя смысл весь порой.
К нему тянулась молодежь,
Ведь дотянуться было просто,
Вассал на князя был похож,
И был похож он на прохвоста.
Князь говорил, Вассал роптал,
Но вдруг случилось то, чего никто не ждал:
Пришло на царство злое худо,
Князь захотел узнать, что в голове у люда.
Для приближенных к себе лиц
Устроил он с пристрастьем блиц,
Насколько хорошо живет
В уделе их честной народ.
Боялись они правды больше князя,
Чуть речью ложь разнообразя,
Один лишь, по привычке,
Сделал нестандартный ход,
Заставив отвечать за все народ:
«Великий князь, большая честь,
Но мы посмели предпочесть,
Лишь только чтоб вам угодить,
Дать шанс народу говорить.
Живет у нас один вассал,
Себе он, право, много позволял,
Но если грубость его снесть,
Как пить дать скажет он как есть.
Придется личность Вашу скрыть,
Чтоб откровенно расспросить,
Потом решите, может быть,
Для профилактики казнить…»
Лиц стало меньше на одно,
Оно не нравилось давно.
Но в мыслях отсидев сомнений срок,
К вассалу князь пошел на огонек.
Тем временем, но этим днем,
Вассал вернулся к себе в дом.
Его давно там ждал у печи
Народ, которому заняться нечем.
Сняв телогрейку и ушанку,
Закинув валенки на печь,
Он опрокинул стакан спирта
И начал пламенную речь:
«Гори огнем весь этот строй,
В котором главные не мы с тобой.
За ручку, мы привыкли, нас должны вести,
Но только до нее так скоро сможем мы дойти.
Пора подняться и перестать ползти,
Надеясь, что нам может повезти! —
И в это время в избу входит князь —
Аудитория тотчас удвоилась.
— А коль продолжим дальше мы ползти,
Так доберемся лишь мы до погоста.
Придется над собой нам всем расти,
Чтоб о высоком думать было просто.
Но в горле нашем белая есть кость,
Которая свободно говорить мешает,
Я думаю, о ком я говорю,
Тут каждый ясно понимает.
Он вор и лжец, бессовестный подлец,
От безнаказанности обнаглел вконец.
Гуляет он и пьет, жирует и поет,
Пока народ беднеет каждый год».
«Какая же живет здесь мразь», —
Подумал про себя удельный князь.
Затем затылок почесал
И речь несвязную прервал:
«У меня, сударь, есть вопрос,
Хочу им с вами поделиться,
И, может, даже повезет,
Поможете определиться.
Вора, конечно, надо наказать,
К ответу помогу его я вам призвать,
Но мне хотелось бы узнать,
Что вы про князя можете сказать».
Вассал, сжав зубы, выдавил улыбку,
Он не любил тупых,
Но кто-то должен был ему внимать.
И, сердца приоткрыв скрипучую калитку,
Ему казалось, терпеливо стал он отвечать:
«Ты как-то говоришь витиевато,
Возможно, у тебя ума палата,
Но ключ ты от нее куда-то дел,
И до конца понять я не сумел.
Ты мог бы всего пару слов связать,
А вместо этого связал зачем-то пять.
С подсчетами вообще всё нелады,
Я тут один, а ты со мной на вы.
Еще и спрашиваешь «нас»
О том, о чем толкую битый час.
Нет смысла мне вновь повторять,
Чтобы услышать — надо понимать».
Князь тут же вышел из себя,
До крайности чуть не дойдя,
Но долго не бывал он зол,
Обратно князь в себя пришел.
«Успею я его казнить,
Сначала надо прояснить.
Начнем с вора», — подумал князь,
Дискуссия продолжилась:
«Мне кажется, я начал понимать,
Слова твои могли что означать,
Давай сначала вора обсуждать,
Удел как будем от него мы избавлять».
Вассал был прирожденный демократ, —
Свои идеи обсуждать был рад:
«Сначала нужно нам собрать монет,
Чтоб подготовить подлецу ответ».
Князь денег дал, вассал их взял,
Как вышло так — никто из них не понимал.
И хоть ответа на вопрос не получил,
Общения с вассалом князь не прекратил.
Князь одевался, как вассал,
Что это князь — вассал не знал.
Князь был не глуп, но не осознавал,
Что про него вассал вещал.
И так как много в него сил вложил,
Как друга князь вассала полюбил.
Вассал признателен сначала был,
Потом привык и тоже с ним дружил.
Вассал однажды князю рассказал,
Что он про одного попа слыхал,
Который, если паства испытывала муки,
Сидел в монастыре, в молитве сложа руки.
Кто знает, как князь это трактовал,
Попа карьеру после он прервал
И с тех пор часто чистил окружение,
Вассала слухи взяв на вооружение.
С годами вес вассала рос,
И рос на речи его спрос,
Удовлетворив свои потребности,
Про высшие он вспомнил ценности.
И с князем как-то говоря,
Сказал: «Пора нам браться за вора».
Но в этот раз хотел все сделать сам,
Чтоб «расплатиться по долгам».
Вассал собрал своих людей,
Из тех, что были посмелей,
Пошли в усадьбу, где жил князь,
Резня большая началась.
Неистово он власти возжелал,
Быстрей других в усадьбу прибежал,
В палаты поднимался торопясь,
Распахивает дверь — его встречает князь.
Вассал хохочет, чуть растерян князь,
Внизу охрана князя с ополченцами дралась.
Бессовестный подлец в итоге побеждает,
Я думаю, о ком я говорю,
Тут каждый ясно понимает.
Сюжет на чем-то не основанный,
Событий список нереальный,
Все персонажи вами выдуманы,
А совпадения всегда случайны.

Привет

Привет, друзья, я снова с вами,
Пишу стихи, играю со словами,
Владею вашими сердцами и умами,
И лишь стекло от монитора между нами.
Эмоций миллилитры, миллиметры размышлений,
И смысл ускользающий, борьба воображений,
Кого-то раздражающий неровный рифмы слог,
Кому-то направляющий к мечте под зад пинок.
Я не скажу, зачем пишу,
Как не скажу, зачем дышу,
И пусть порою перегар противен вам,
Вы почему-то здесь со мной,
И рифму закусив строфой,
Вас приглашаю на словесный бал.
И пусть за годы я набрал
Жаргона пару килограмм
И чувства притупил сарказм,
Пишу вновь вам.

Кросс

Я поздно стал ложиться спать,
Прокрастинацией страдаю.
Хотя чего там — наслаждаюсь,
Страдаю я, когда вставать.
Я перестал совсем читать,
Не нахожу на это время.
Когда ищу его, быстрее
Его же начинаю я терять.
Все больше стал я говорить,
Когда мне нечего сказать,
Все больше бесполезных дел,
Которые нельзя откладывать.
Я ради будущего дня
Давно привык уже бежать,
Короткий, очень быстрый спринт,
А оказался кросс, опять.

Заколебался

Вперед-назад, назад-вперед,
А может быть наоборот:
Я не пойму который год,
Куда моя страна идет.
Бессменный вождь сменился здесь
Так много раз, что и не счесть.
Свобода вроде как бы есть,
Но за нее ты можешь сесть.
Здесь в сторону уж не ступить,
Чтоб чувств чужих не оскорбить,
И правду сложно написать,
Чтобы к чему-то не призвать.
Вперед-назад, назад-вперед,
Заколебался наш народ.
И кажется который год,
Такое дальше не пройдет.

Рельсы

Я положил болт на рельсы,
Кто-то сойдет с пути,
Они все равно забыли,
Куда собирались дойти.
Вслед я не смотрю им,
Последствия не важны,
Они едут по рельсам,
Мне по кустам брести.
Блуждая между шаблонов,
Мешающих мне пройти,
Я положил болт на рельсы,
С них мысли должны сойти.

Не бей, остановись

Бей! Дубинкою, сильней!
По голове, смелей!
Наличие идей
Ведь стало вне закона.
Готический страпон
По людям бьет поклон
Главенству над тобой
Погона.
Детей и женщин бил?
Наверно, победил…
Латентный героизм
Жетона.
Но ты не инструмент,
Системы лишь фермент,
Лишь гильза
Оружейного патрона.
Не бей, остановись,
Получше присмотрись
К тому, каким ты сам был
Дома.

Сеть

Можно уйти из моря жизни в сеть,
Жабрами шевеля, молча смотреть
На искаженное отражение,
Трепыхаясь в агонии обсуждения.
Не важно, какой у меня год рождения,
Я снова потерянное поколение.
Оставляя следы лишь из нулей,
Блуждаю среди электромагнитных полей.
Я здесь не один, но нас меньше, чем двое,
Число отношений бесконечно большое,
Взвесив числитель и знаменатель дробей,
Знаменатель теперь гораздо важней.
Вслед за кумирами, от гетто к гетто,
Меняется мода, а с нею планета.
И не случайно бич нашего века,
Что контент создает человека.

Сибирь горит

Сибирь горит на розжиге некомпетентности,
На фоне слышен хруст купюр.
От нарастающей неконсистентности
Все больше подгорают волоски
Мохнатых лап продажных шкур.
Под лозунгом амбивалентности
Просрали лес и скоро — всю страну.
В дихотомии принадлежности
Не видя всех проблем,
Здесь каждый борется лишь за свою.
В порыве власти политической обсценности,
Подогреваются кипящие умы,
Удовлетворив сиюминутные потребности,
Быть может поздно, как в Сибири,
Пытаться потушить пожар внутри страны.

Другие

Одни живут,
Другие лишь играют.
Одни пытаются понять,
Другие лишь не понимают.
Одни ползут,
Другие в облаках витают.
Одни молчат,
Другие повторяют.
Кто не готов, того все допекают.
За кого держатся, того не отпускают.
Тех, кто сливается, потом не замечают.
Кто не пойдет, того не посылают.

Внутренний мир

Живу в придуманной стране,
Границы укрепил извне,
Сижу себе, руковожу,
И никуда не выхожу.
От бога править талант дан,
Процентов 100 по голосам.
Хотя порой тревожит слух
Восстания мятежный дух.
Я сам хотел бы власть отдать,
Да только некому забрать,
Талантов больше нет в стране,
Живу с собой наедине.
Я и народ и государь,
Член банды я и я главарь,
Я осужденный и палач,
Я психбольной и я же врач.
И мне отсюда не сбежать,
Я буду вечно управлять
В моей придуманной стране,
Где так же все, как и вовне.

Алфавит

Андрея атаковали агрессивные акулы,
Бориса бык большой боднул из Барнаула,
Владимиру валлаби возмущенная вломила,
Георгия грохнула громадная горилла,
Дмитрия дятел добил дальновидный,
Егора — енот европейский ехидный,
Жанну жалил жирный жук желтобокий,
Злату затоптал злобный зубр злоокий,
Илью изувечил ирбис изящный,
Кирилла клюнул какаду кричащий,
Ларису ликвидировал лохматый лев лениво,
Максима мучал медленный мишутка молчаливо,
На Надю набросился настырный носорог,
Олега однажды отделал осьминог,
Петра пингвины пухлые побили плавниками,
Романа рыси редкие разорвали ртами,
Сергею слон столетний сустав сломал случайно,
Тамару тигры толстые терзали театрально,
Ульяну удушил удав, умный уникально,
Филиппу фермерский фазан фиганул фатально,
Хакима хиленький хорек хлопнул харизматично,
Ципору цепкая цесарка цапнула цинично,
Чарльза чаквелла четвертовала челюстями,
Шамиля шимпанзе шарахнула шарами,
Щедру щепетильную щипала щука щупловатенькая,
Эдуарда элиминировала эму элегантненькая,
Юлю юную — юруми юркий за югами,
Яну — ягуар в яйцевидной яме.

На поверхности