Зовите меня Маугли
- Автор: Александр Афанасьев (Маркьянов)
- Жанр: Политический детектив / Криминальный детектив / Приключения
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Зовите меня Маугли"
Граница США и Мексики. 11 марта 2023 года
Гребаная темнота…
Все становится немного проще от того, что есть тепловизор. Но надо помнить, что и у них — он тоже, наверное, есть.
Я лежу в паре сотен метров от границы, на окраине одного городка, который принадлежит США, но по факту давно стал мексовским, смотрю на уродов, которые грузят в бусик мешки с наркотой, и думаю, как бы я сам поступил со всем этим?
Я бы просто расстреливал. Эти твари… они же страха Божьего не знают. Каждая группировка имеет свои партаки, Зетас например — букву Z. Если ты сделаешь партак, не имея на то права — тебе сначала руки отрежут, потом голову. А некоторые группы, такие как М19 — партаки даже на лицо делают. И вот тут вот — методы товарища Сталина становятся оправданными, потому что ошибиться в сущности того кто стоит перед тобой невозможно. Каждый, на ком есть партаки — виновен. Причем в группировки чаще всего принимают тех, кто совершил, как минимум одно убийство.
Утром, скажем — район окружает армия, после чего начинается повальная фильтрация населения и обыск. Все на ком есть партаки — тут же на месте, и в присутствии населения — расстреливаются. После чего — старший офицер проводит душеспасительную беседу с населением. Если в каком-то районе полиции и армии оказывается сопротивление — весь этот район поджигается: пусть отвечают за своих отморозков. За убийство офицера полиции или военного, если известно кто стрелял — сжигаются дома и имущество всех близких родственников, если не выдадут отморозка.
Гарантию даю — через несколько месяцев всей этой наркокорриды больше не будет.
Можно и более законно — признать преступлением сам факт принадлежности к преступной группировке. И сажать в лагерь. Тупо — за те же партаки. Кто не хочет сидеть — пусть с мясом оттирает наждачкой.
Но здесь это никто не делает, и делать не будет.
Рэнди лежит рядом. Мы ждем, пока переброска очередной партии закончится — чтобы пройти уже на ту сторону.
Ни полиция, ни пограничники — не появляются. Возможно, пока не засекли, а возможно — в доле. Я здесь не первый год и вижу, как все становится хуже год за годом, год за годом. Раньше в Америке я встречал людей, которые еще помнят эту страну — в людях была некая моральная чистота, основанная на богобоязненности. Шериф не брал взятки не потому, что его кто-то контролировал — а потому что в Ветхом завете написано, что это плохо. Люди работали не на страх, а на совесть — в конце концов, кто-то же построил эту страну, верно? Этим США выгодно отличались от СССР, где со времен Сталина жили так: не верь, не бойся, не проси. Но сейчас я вижу, что страна гниет и гниет все ускоряющимся темпом. Не знаю, чем всё это закончится. Точнее, знаю… Я видел своими глазами, чем все это кончается. Но думать об этом не хочу.
— Ублюдки, — негромко говорит Рэнди, — пристрелить бы их и закопать в пустыне.
— Не вздумай! — предупреждаю я.
— Да я понимаю. Просто — тошнит от всего от этого.
— Позже займемся.
Как только всё будет сделано, я найду способ слить инфу федералам. Другое дело — это мало что изменит. Кого-то возьмут — но это в лучшем случае. Пророют новый ход, найдут новый способ доставлять. Всё это дерьмо с восьмидесятых тут крутится, и если что и изменилось с тех пор — так только в худшую сторону.
— Движение. Они уходят.
— Вижу.
Действительно уходят. Бус разворачивается, и я вижу, что он на самом деле — «скорая помощь». Вот мрази. Хорошо придумали. Тут полно «скорых», потому что южные штаты — место, куда переезжают престарелые, здесь есть целые города, построенные для престарелых. И «скорых» тут тоже в достатке и их никто не проверяет.
Хорошо придумали.
— Полчаса и пошли, — я разворачиваю батончик. Надо подкрепиться пока есть возможность. Еще неизвестно, что там будет…
…
Через полчаса — мы осторожно, держа наготове оружие — приближаемся к зданию, в котором есть подземный ход.
Интересно, кстати, какие тут меры безопасности? Мексиканцы — примитивны, они больше полагаются на страх, у них нет таких навыков, какие были у арабов. Те, например, вмуровывают в стены домов взрывчатку, подключают к ней спутниковые телефоны и камеры — взрыв можно произвести с другого конца земного шара, если спецназ зайдет в адрес. Здесь такого нет… или не было до последнего момента…
Внезапно — та сторона гаснет. Вся целиком, гаснут все огни. Это хорошо видно отсюда, с американской стороны.
— Видишь?
— Да, эль-Кабальо.
Эль-Кабальо (лошадка) — позывной одного нашего друга с той стороны. Но о нем потом.
— Дверь открыта.
— Готов?
— Да.
Заходим. Я ухожу слева направо, а Рэнди — справа налево. Дом, как и следовало ожидать, обманка — прямо посреди залы лебедка с мотором, грязищи — куча. Ну, правильно — местные не знают, что такое подвал, в мексиканских домах не бывает подвалов. Подвалы только недавно начали строить…
— Чисто.
— Чисто.
Дыра в преисподнюю — большая, в диаметре футов пять, не меньше. Вниз идет лебедка, самодельная, автомобильная лебедка на сваренной раме.
Рэнди осматривает лебедку, пока я держусь наготове. Может быть заминировано.
— Можно…
…
Перебираться в Мексику по прорытому под границей подземному ходу — это всегда лотерея и крайне поганая лотерея.
Во-первых — он в любой момент может рухнуть, что не раз и случалось. Понятно, что тут крепления, но копают-то непрофессионалы. И тогда ты просто окажешься погребенным заживо.
Во-вторых — даже если на выходе никого нет, это не значит, что пробираясь в этой гребаной кротовой норе на ту сторону ты не столкнешься с десятком мулов, несущих на эту сторону мешки с наркотой. И тогда — перестрелка с весьма мрачными последствиями, потому, что прятаться некуда и не за что. Мулы всегда либо сами вооружены, либо их сопровождают боевики.
В-третьих — там ты можешь тупо задохнуться до смерти. Углекислый газ — он тяжелее воздуха и скапливается внизу. Чтобы не задохнулись мулы — там обязательно прокладывают вентиляционную трубу и ставят компрессор. Но мы, как вы сами понимаете, компрессор включить не можем, только так идти.
Рэнди идет первым. У него пулемет наготове, если что — стрелять он сможет долго. Я — вторым. Тоннель немного уходит вниз, стены подперты — но все равно не по себе. Кажется, что все сейчас рухнет.
Дышишь через баллончик. Кругом — тьма, особенная, земляная тьма…
Хорошо живет на светеВинни-Пух,Оттого поет он этиПесни вслух.И неважно, чем он занят,Если он худеть не станет,А ведь он худеть не станетЕсли, конечно,Он не подкрепится…Да!
Кажется, теперь карабкаемся вверх — если это можно назвать так. Под ногами доски… шаги слышно.
Хорошо было Винни. Он просто — застрял, не под землей. А нам грозит застрять под землей, футах в пятидесяти под поверхностью, и застрять навечно.
Черт, как же они тут работают?
Мул получает за ходку на ту сторону сотню долларов. Мафия нанимает индейцев — они не боятся темноты и у них легкие лучше переносят недостаток кислорода, потому что индейцы живут в горах. Но может быть всякое. Обвал, движок внезапно откажет от компрессора, который вниз воздух нагнетает, просто углекислый газ скопится — и все. Конец.
А ведь они по сорок, по пятьдесят килограмм тащат.
Хорошо живет на светеВинни-Пух…
— Вижу свет — вдруг говорит Рэнди
…
Подняться наверх — проблема еще большая, чем спуститься, потому что лебедку тебе никто вниз не спустит.
Но тут земля — как камень, потому что дождей почти нет. Следовательно — вбиваем крючья, на них цепляем лестницу. Так и поднимаемся.
Перед тем, как выйти на поверхность — Рэнди выставляет китайский перископ, осматривается. Похоже, все чисто…
Следом выбираюсь и я. Потом — на веревке — подтягиваем баулы со снаряжением. Достаем крюки — лучше, чтобы никто не знал, что мы этим путем прошли. Хотя и обратно — мы им идти не собираемся…
Рэнди убирает карабин в сумку — лучше не светиться, хотя и темно, свет не починили. Его еще пару часов не починят, потому что подорвана ЛЭП. Лишнего не подумают — ЛЭП мог подорвать кто угодно, от наркомафиози в качестве мести за перехваченную партию и до сепаратистов. Есть тут и такие…
— Готов?
— Ага.
Пистолеты на всякий случай наготове. Мы приоткрываем дверь… и натыкаемся на девочку лет двенадцати. К счастью — Рэнди успевает схватить ее и заткнуть рот…
…
Когда идет война — иногда приходится принимать решения. Местный житель, обнаруживший разведгруппу в тылу — должен быть ликвидирован. Неважно, если это будет женщина или ребенок, или старик — они должны были умереть.
Мексиканские наркомафиози — поселили над лазом на своей стороне семью с шестью детьми. Я кстати догадываюсь почему — отцу, у которого шесть детей, есть что терять, и постоянно нужны деньги. И сейчас — мы держали их под прицелом.
Они видели нас. И потому мы должны были их убрать. Но я не мог этого сделать. Потому что я полицейский. Я стал им, по-настоящему. Я мыслю теперь как коп. А они — невиновны. Виновен отец — но косвенно, тем, что помогает мафии.
Но не дети.
— Как твое имя?
…
— Скажи, как твое имя?
— Хулио, сеньор
— Давно тут живешь? Это твой дом?
— Больше полугода синьор.
Взять кого-то из них в заложники? Ерунда — мать поднимет панику, если взять кого-то из детей. Просто проговорится соседям. Да и нам — что делать с ребенком?
Мы с Рэнди переглянулись.
— И все эти полгода ты переправлял наркотики?
— Я не знаю про наркотики синьор. Они просто сказали мне жить здесь, смотреть, чтобы не было чужих.
Правда.
И вдруг до меня доходит, что делать.
— Хулио…
— Да синьор.
— Тебе много денег платят?
— Когда как, синьор. На семью хватает…
— Это хорошо…
Я достаю из кармана пачку денег, отсчитываю тысячу.
— Возьми их. Возьми в руки.
Хулио берет. Я придвигаю стул и сажусь рядом.
— Улыбнись. Вот так…
Я придвигаюсь еще ближе, достаю телефон и делаю несколько сэлфи.
— Вот так вот, Хулио. Деньги твои. Телефон останется у меня. Если мафия найдет нас — этот телефон попадет к ним в руки, и они увидят это фото. Как думаешь, что они подумают?
— Ради Бога, синьор.
— Они подумают, что Хулио всех сдал. Это кстати неважно, так это или нет, просто, они парни с большими яйцами, и время от времени им нужно наказывать кого-то, чтобы другим неповадно было. Как думаешь, что они сделают с тобой и всей твоей семьей?
…
— Сожгут заживо. El Guiso. Дочь продадут в бордель. Так что на твоем месте, Хулио, я бы спустился вниз и посмотрел, что там — и все убрал лишнее. И вообще, молчал бы на хрен о том, что видел нас. Тогда, возможно, ты и твоя семья останетесь живы.
Я посмотрел на Рэнди.
— Мы договорились. Уходим. А наш друг останется тут и будет молчать о том, что видел, верно, Хулио?
— Синьор?
— Ты со мной не согласен?
— Синьор, я могу провести вас. Никто вас не увидит, даже соседи.
— Вот видишь. Давай, сделаем это, и ты получишь вторую тысячу…
…
Через полчаса — какой-то грязной, вонючей тропой в барриос (а тут нет канализации, все в овраг идет) — мы выходим на пустырь, за которым дорога. Пустырь пуст, стоят ворота европейского футбола[23] без сетки. Земля вытоптана тысячами детских ног…