Влияние мировых войн XX века на латиноамериканское общество

Ряд исследователей этого периода подтверждают тот факт, что католическая церковь во главе с папой Пием XII помогала нацистам в их бегстве. Почему они это делали? Вступивший на папский престол в 1939 г. Пий XII отошел от линии своего предшественника Пия XI, который позволял себе делать отрицательные заявления по поводу антисемитизма, чем вызывал сильное недовольство властей. Как пишет итальянская исследовательница Л. Чечи, «Пий XII не стал публично осуждать антисемитизм, вообще отказавшись от произношения таких слов, как “евреи” и “нацисты”. Молчал не только понтифик, молчала вся Церковь». Католики помогали спасаться как евреям, так и нацистам, считая это христианским долгом, но «так и не выступили с публичным осуждением преследования евреев»115.

Американский исследователь М. Файер следующим образом объясняет поведение Пия XII. Конечно, папа видел массовые убийства и не поощрял их, но продолжал придерживаться традиционной точки зрения Ватикана на большевизм и коммунизм, которые он считал большим злом, нежели нацизм и расизм. И даже в конце войны, когда стала очевидной ужасающая картина деятельности нацистов, папа утверждал, что коммунизм — враг на длительное время, а нацизм опасен лишь короткий период116. В Ватикане очень надеялись, что эта война покончит с коммунизмом, если не сейчас, то в будущем, а потому надо помочь нацистам сохраниться для последующей борьбы.

Особо привлекательной для нацистов была Аргентина, руководство которой само было заинтересовано в приеме немецких переселенцев. Бразильский исследователь М. Майнерц пишет о том, что Хуан Перон, избранный президентом Аргентины в 1946 г., сразу же организовал большую кампанию по приему эмигрантов из Германии, так как Аргентине нужны были немецкие ученые, военные инструкторы и высококвалифицированные специалисты в различных областях для развития промышленности и улучшения экономического положения страны. Целью Перона было превратить Аргентину в сверхдержаву. Для этого Перон передал немцам 8 тыс. паспортов и других документов117. Перон действительно мечтал о создании «Новой Аргентины», идущей по пути социальной справедливости (хустисиализма), политического суверенитета и экономической независимости. Чтобы привлечь нужных специалистов, он проводил тайные маневры в «Одессе», Ватикане, Красном Кресте118. Однако, как показывают дальнейшие события, это не принесло Аргентине желаемых успехов. Аргентинский исследователь И. Клич разоблачает существовавшие ранее мнения о том, что немецкие нацисты внесли большой вклад в развитие авиационной отрасли Аргентины, называя все написанное на эту тему «кожурой от банана»119. Российский автор Д. Королев подтверждает и дополняет эту оценку. Благодаря усилиям Перона в Аргентине оказались лучшие авиаконструкторы: Курт Танк из Германии и француз Эмиль Девуатин, сотрудничавший в годы войны с оккупантами. Девуатин в 1947 г. построил истребитель FMA I.Ae.27 Pulqui («Стрела»), а Танк в 50-е гг. — FMA I.Ae.33 Pulqui II. Впрочем, на вооружение эти машины так и не поступили: изделие Девуатина было откровенно устаревшим (прямое крыло), а с истребителем Танка испытания затянулись настолько, что он тоже успел устареть. После чего немецкий конструктор перебрался работать в Индию120.

Нацистов приглашали и другие страны Латинской Америки, стремившиеся с их помощью усилить свои экономические и научно-технические позиции. Эмигранты, как правило, размещались в лагерях-поселениях, устроенных немцами задолго до этого, или в создаваемых ими новых поселениях. Некоторые из бывших нацистов становились советниками в национальной армии, другие устраивались в банках, руководящих органах различных компаний. Эсэсовцы, запятнавшие себя чудовищными преступлениями, нашли себе применение и здесь: стали участниками операции «Кондор»121, которая реализовывалась в 1970-е - 1980-е годы диктаторскими режимами стран Латинской Америки.

Среди образованных немцами колоний самыми крупными и богатыми были колонии в Аргентине (Барилоче), Чили (Дигни-дад) и Бразилии (Блуменау), превратившиеся в немецкие агломерации.

Самой крупной колонией в Южной Америке считается Блуменау. Это городок на юге Бразилии, получивший свое название по фамилии его основателя — приехавшего сюда в 1850 г. доктора Херманна Бруно Отто Блюменау. Город отстраивался по немецким образцам, с немецкой точностью и аккуратностью. А тропическая природа Бразилии придавала ему особую привлекательность. Почти все население колонии было европейским. Сюда после Второй мировой войны устремились потоки немецких фашистов, тут они смогли жить совершенно спокойно и праздновать фестиваль пива, который проводился (и до сих пор проводится) каждый год в июне-июле. На фестиваль в Блуменау съезжаются немцы со всей Южной Америки. Город славится своим музеем пива.

Большую известность получила колония «Дигнидад» («Достоинство») в Чили. Эсэсовец Вальтер Рауф, известный деятель службы безопасности «Третьего рейха», бежав из Германии, нашел убежище в Чили и даже стал советником ДИНА — тайной политической полиции военного режима Пиночета, которая занималась похищением людей. Он стал идейным покровителем немецкой колонии «Дигнидад» — фактически маленького государства в государстве, где действовали нацистские законы. Конечно, само существование этой колонии не было бы возможным без покровительства правительства Чили. Это место считалось одним из лучших для функционирования мифического «Четвертого рейха».

Колония «Дигнидад» представляла собой огромную территорию в десятки тысяч квадратных километров, обнесенную по периметру колючей проволокой, проникнуть за которую постороннему человеку было невозможно. Колония находилась на границе с Аргентиной, и, по некоторым сведениям, ее жители, численность которых составляла немногим более трехсот человек, в основном немцы, частенько пользовались тайными тропами при переходе границы государства.

Изначально цели создания этой колонии были мирными и благородными — забота о детях-сиротах, бесплатное медицинское обслуживание жителей региона, обучение населения в школах, построенных на средства «Дигнидад». Правительство Чили даровало организаторам колонии особые полномочия, дававшие право жить по собственным законам и не подчиняться властям Чили. Среди народа настойчиво пропагандировался положительный и гуманный облик колонистов.

Эта колония вела натуральное хозяйство, самостоятельно обеспечивая жителей необходимой продукцией, а также вела активную торговлю сельскохозяйственными товарами. Есть сведения о том, что ее территория охранялась не только оградой из колючей проволоки, но и воздушными радарами, а регулярные патрули, которые передвигались по всей территории на военных джипах, не давали возможность никому чужому проникнуть незамеченным. В период диктатуры А. Пиночета (1973—1988) на территории колонии было развернуто производство огнестрельного оружия. Именно в эти годы колония обрела мрачную известность преступной, поскольку стала служить центром ликвидации противников военного режима122.

Колония в Аргентине обосновалась в Сан-Карлос-де-Барилоче или просто Барилоче. Этот городок в предгорьях Анд был заложен в конце XIX века первыми немецкими переселенцами. Они же в начале XX столетия стали скупать земли под строительство, пастбища и фермерские угодья по берегам озера. В результате к тридцатым годам прошлого века вся округа принадлежала немцам. Именно сюда устремлялись потоки немецких беженцев через Южный Тироль. Эта итальянская провинция на границе с Германией была заселена преимущественно немецкоговорящим населением и являлась своего рода «ничейной землей» — переходной зоной, из которой союзные войска были выведены уже в декабре 1945 года. С 1946 г. нацистам можно было больше не опасаться арестов. Многие члены СС и военные преступники нашли здесь почти идеальные условия. Южный Тироль стал популярной остановкой по дороге в Геную и, как и несколько других регионов Европы после 1945 г., сыграл важную роль как «нацистская лазейка». Аналогично европейскому Тиролю, в аргентинской Патагонии на границе гор и пампы оформился «аргентинский Тироль» — немецкий анклав Барилоче, «маленькая Германия».

Местность, в которой находится Барилоче, именуется южноамериканской Швейцарией за необыкновенную красоту и хороший уход за ней местного населения. Она давно стала престижным курортом для аргентинской элиты. Кроме того здесь находится атомный центр. Здесь же расположен медицинский центр, который занимается успешным лечением раковых заболеваний с помощью нейтронной аппаратуры нового поколения.

Аргентина, как известно, до последней возможности поддерживала нейтралитет, дружественный и симпатизирующий державам оси Рим — Берлин — Токио. И уступила лишь политическому и экономическому давлению со стороны Соединенных Штатов и других стран Латинской Америки. 27 марта 1945 г., за тридцать дней до штурма Берлина войсками Красной Армии, она наконец-то объявила войну Германии. Перон и его супруга Эва всячески поддерживали немцев и их колонии на своей территории.

И делалось это не из простой симпатии. Они никогда не считали свою помощь филантропией. Напротив, они действовали весьма прагматично: во-первых, «Одесса» платила за каждого спасенного, а во-вторых, еще в военные годы Германия начала перечислять в Аргентину круглые суммы в валюте и переправлять туда сотни килограммов золота. И то, и другое уходило через швейцарские банки, умеющие хранить чужие секреты. Очевидно, и президентской чете перепадала какая-то часть этих богатств, которую она успешно использовала внутри страны. Особенно старалась Эва Перон, которая строила жилища для бедняков, бесплатные детские сады и школы для их детей, раздавала им деньги и хлеб, заступалась за них перед владельцами заводов и земельных латифундий, чем заслужила любовь простого народа. В 1952 г. Национальный конгресс Аргентины удостоил Перона официального титула «Освободитель народа», а Эву — звания «Духовный лидер нации»123.

Большой резонанс как в стране, так и среди нацистов имела поездка жены Перона в августе 1947 г. в Европу. Свое турне Эвита (как ее ласково называли) начала с Испании. Официальная аудиенция состоялась у диктатора генералиссимуса Франсиско Франко. Была и неофициальная встреча с коллегами О. Скорцени124. В резиденции Франко обсуждались вопросы политического, экономического и культурного сотрудничества двух стран. В тихом мадридском особняке, где проходил частный раут в честь высокой гостьи, речь шла об эмиграционном потоке в Южную Америку, деньгах, секретных явках, подпольных путях доставки «товара» из Европы в Аргентину. В Ватикане Эвиту принял сам папа Пий XII, что особенно повысило ее престиж на родине и ввело в круг приближенных к папе личностей. Конечно, с самим папой, известным своими симпатиями ко всем противникам «коммунистической заразы», разговор о деньгах она не вела125.

Успешное турне Эвы тоже способствовало увеличению потока эмигрантов в Аргентину. Страна действительно открыла свои ворота бежавшим нацистам. Через эти ворота проходило большинство беженцев. Среди них были и самые известные в мире ближайшие сподвижники Гитлера. Часть из них оставалась жить в Аргентине, а многие уходили в другие страны, где у них уже была подготовлена почва. Некоторые историки утверждают, что личный секретарь Гитлера, второй человек в нацистской Германии после фюрера Мартин Борман поддерживал личное знакомство с президентом Х. Пероном, и что якобы по прибытии в Буэнос-Айрес его встретил тогдашний министр обороны Аргентины и лично отвез в подготовленные апартаменты. Хотя о Бормане написано великое множество книг, дальнейшая его судьба доподлинно не известна, не подтвержден и факт его знакомства с Пероном126.