Синдикаты на краю империи

Глава 1

Пустырь утопал в бурьяне, мусоре и дожде.

Второй день лило как из ведра.

С двух противоположных сторон к замороженной стройке начали подъезжать машины. Парковались, где придётся. На раздолбанных тротуарах, перед подъездами соседних домов, в мутных потоках, несущихся к решёткам канализации. Из тачек вылезали хмурые парни в кожаных куртках и плащах. Многие скрывали лица под капюшонами и масками. Были и те, кто заявился на разборку в наручах, поножах и гладиаторских наплечниках.

Все, кто приехал на пустырь, носили оружие.

В основном — шипованные биты, ножи, мачете, кукри, обрезки арматуры и кастеты. Но встречались ребята и посерьёзнее. Те, что прихватили с собой парные саи, катаны, танто или копья.

Люди пролезали в щели забора и стекались к центру пустыря.

Туда, где на краю котлована, превратившегося в мутное рыжее озеро, сохранился относительно ровный участок, заросший травой. Первые дни ноября выдались холодными, но трава упорно не хотела желтеть. Климат не тот…

Две группировки выстроились неровными шеренгами.

Мужчины сверлили друг друга яростными взглядами, перехватывали поудобнее рукояти мечей и древки копий. С подбородков и капюшонов срывались крупные капли воды. Самые крепкие, испытанные воины выдвинулись вперёд. Встали так, чтобы не мешать друг другу.

Никто не спешил нападать.

Шорох дождя разорвал совершенно неуместный для подобной стрелки звук — рёв заведённого мотора. Бойцы первой группировки расступились, пропуская кабаноподобную тушу с бензопилой в руках. Боров явно занимался в прошлом тяжёлой атлетикой или работал на бойне, вот только со временем мышцы заплыли жиром, а свинячьи глазки скрылись под массивными надбровными дугами. Поединщик что-то прорычал и остановился на полпути между двумя «армиями». Теперь стало ясно, что каждая группировка насчитывает не менее полусотни бойцов.

Мотор нетерпеливо взревел.

Цепь перестала вращаться, и лишь негромкое тарахтенье напоминало о том, что против богатыря надо выставить достойного противника.

Ряды оппонентов дрогнули.

Люди начали расступаться, формируя живой коридор.

Бык, вооружённый бензопилой, воззрился на своего врага — коренастого дядьку лет пятидесяти с двумя секирами в руках. Лезвия секир были широкими и тонкими, пятки заострены и вытянуты, что явно указывало на скандинавское происхождение. А вот топорища едва достигали локтя в длину и оканчивались шипованными навершиями, имеющими отдалённое сходство со звериными когтями. Носитель топоров был поджарым, мускулистым и широкоплечим. Одежда — кожаные штаны, свитер грубой вязки, дутая жилетка и армейские берцы. На руках — обрезанные перчатки со стальными накладками. Такие запросто можно использовать в качестве кастетов…

Носитель топоров имел бороду, заплетённую в две косы.

В левом ухе — серьга.

Вязаная шапка сдвинута на лысеющую макушку.

При виде супостата свинячьи глазки кабаноподобного бойца сузились. Что-то прорычав, мужик утопил кнопку газа. Пила, лениво тарахтевшая до этого момента, ожила. Цепь начала вращаться на высоких оборотах, разбрызгивая льющуюся с небес воду.

Кабан без предупреждения сделал косой взмах бензопилой.

И сильно удивился разрезанной пустоте.

Человек, выставленный враждующей группировкой, сместился в сторону и как бы выпал из дождливой реальности пустыря. Вместо этого я увидел вихрь неуловимых для глаза ударов, кровавые росчерки и чудовищные раны на теле хозяина бензопилы. Сначала что-то врубилось в плечо кабану, затем вихрь переместился к нему за спину. Удар под колено, в позвоночник. И финальная точка — проломанный череп.

Агрегат упал в грязь.

Необъятная туша рухнула сначала на одно колено, потом — на бок. И лишь после этого стало ясно, что победитель двигался на запредельных для человека скоростях.

Двигался.

В прошедшем времени.

А теперь стоит, тяжело дыша, над поверженным противником. Грудь ходит ходуном, шея напряжена, лицо побледнело. Ускорение явно не прошло бесследно для грёбаного берсерка.

Над пустырём прокатился гул разочарования.

Противники сорвались со своих мест, оглашая окрестности боевыми кличами, матом и нечеловеческим ором. Ряды смешались, началась лютая мясорубка. Сворачивались челюсти, отсекались руки и ноги, вспарывались животы, сносились головы. Я видел, как одному типу размозжили голову дубиной, второго проткнули копьём, третьему вогнали танто в глаз…

Стенка на стенку.

Люди ожесточённо месили друг друга, не ведая жалости. Слышались стоны, хлюпающие звуки, хруст костей, звон стали. Ни тебе красивых «киношных» поединков, ни рыцарского благородства. Смерть, боль и хаос.

Отдельные стоп-кадры.

Вот берсерк, уклонившись от мачете, отрубает кисть нападавшему и тут же загоняет противнику в глаз острый шип набалдашника. Тут же разворачивается и выбивает обухом зубы следующему противнику. Я вижу турка, ловко орудующего кукри. Худенький парнишка с измождённым лицом тычет в кого-то ножиком, но тут же падает в кровавое месиво, отхватив арматурой по затылку…

Сцена начала расплываться.

Я понял, что картинка распадается, потому что транслируемый образ исчерпал себя. Пустырь, истребляющие друг друга банды, груды строительного мусора, шорох дождя — всё ухнуло в серую неопределённость…

…из которой выплыла терраса кафе.

Мы с Тариэлом вновь сидели за низким столиком. Я пил чай из армуду, Убыток неспешно покуривал кальян. Над нашими головами летали чайки.

— Запомнил этого придурка с топорами?

— Угу, — кивнул я. — Он мета.

— Само собой. Погоняло — Пират.

— Из-за серьги?

— Говорят, он был пиратом. В Средиземном море.

Для меня это дичь, конечно.

В моей реальности пираты если и есть, то у берегов какого-нибудь Сомали. И явно не там, где неспешно курсируют по своим туристическим маршрутам роскошные круизные лайнеры.

Здесь — иначе.

Мы сидим на вымышленной террасе, созданной усилиями морфистов. Это означает, что Тариэл Иосилиани по прозвищу Убыток, лидер преступной изнанки Фазиса, мне попросту приснился.

Вот только во сне мы ведём переговоры.

И обмениваемся информацией.

— Пират, — задумчиво повторил я. — Так натравите на него толпу. Перережьте горло во сне. Почему вам понадобился для этого специалист моего уровня? Он же простой бык.

Тариэл вздохнул.

Разговор заметно расстраивал большого босса.

— Видишь ли… он не совсем простой «бык», как ты изволил выразиться. Пирата перебрасывают в гущу событий, если нужно… переломить исход.

Мой слух неприятно резануло словечко «перебрасывают».

— Что это значит, Тариэл?

— Телепортация, — босс пожимает плечами. — Не спрашивай, как они это делают. Зашвыривают мету в наши ряды, и этот психопат начинает крушить всех подряд. Он же без мозгов. Знаешь, сколько этому придурку лет?

— Выглядит на пятьдесят.

— Двадцать четыре.

Предсказуемый эффект.

Сверхспособность у меты одна — одарённые этого типа умеют разгонять свой метаболизм и двигаться быстрее других людей. Намного быстрее. К несчастью, за всё нужно платить. Краткосрочные обменные взрывы оплачиваются жизнью и здоровьем психопата. Чем чаще мета применяет свой дар, тем быстрее стареет. Организм изнашивается, все системы идут вразнос. Регулярные драки в таком режиме приводят к ранней смерти. Парни с соображалкой это понимают и осваивают боевые искусства с двойным усердием, чтобы вкачивать ки в опасный дар как можно реже.

— Хочешь сказать, — я подумал, прежде чем продолжить фразу, — что среди Ночных Тварей есть одарённые?

— Встречаются, — нехотя признал Убыток. — Среди высшего звена. Или ты забыл про Катка и его телохранителей?

— Помню.

— Дело не в них, Кромсатель. Есть мнение, что Чёрное Око стало активнее вмешиваться в наши разборки. Так думают наверху.

Тоже логично.

Девка, которую я закопал в лесу на прошлой неделе, была перемещена в мой дом с помощью неведомого артефакта. Бродяга уверяет, что это технология свёртывания пространства. Многомерного пространства, через которое мы проскальзываем во время своих переездов.

— Пират… он из Ока? — по спине пробежал холодок.

— Я этого не говорил, — Убыток выдавал информацию дозированно и наблюдал за моей реакцией. Точнее, за реакцией аватара, созданного для меня Джан. — Он из Тварей, но Око воспользовалось своими инструментами, чтобы испортить нам жизнь.

— Хорошо, — я кивнул. — И в чём сложность?

— Мы не знаем, где этого ублюдка искать.

— В Черномории, — предположил я.

Убыток снова вздохнул.

Отпил немного чая из своего стакана.

— Понимаешь, брат… Нет его там.

— Во всей Бате?

— И в губернии. Похоже, Око из другой части страны этого хмыря подтянуло. Я даже не представляю — откуда именно. Ни фамилии, ни адреса.

Всё понятно.

Неуловимый мститель, который используется в качестве решающего аргумента. Кланы в обязательном порядке комплектуют свои армии отрядами подготовленных прыгунов. Эдакие коммандос, умеющие телепортироваться в любую точку планеты и выполнять боевые задачи. Тренированные, безжалостные воины, ничем не уступающие профессиональным синоби.

Чёрное Око было тайным обществом.

И руководство этой организации сумело раздобыть крутую артефакторику Предтеч, с помощью которой планировало свергнуть власть одарённых.

— Сколько платишь? — задал я ключевой вопрос.

— Сорок, — не задумываясь, ответил Убыток.

Качаю головой:

— Этого недостаточно. Во-первых, он мета, а это связано с повышенными рисками. Во-вторых, я не получу конверт с данными по объекту. А это предусматривает дополнительное… хм… беспокойство.

— Пятьдесят. Это окончательная цена. И только за его голову.

— Телохранителей нет?

— Как видишь, они ему не нужны.

Пауза.

— Я подумаю, как организовать охоту, — ставлю стакан, давая понять, что разговор окончен. — И свяжусь с тобой, если появятся идеи.

— Удачи, брат.

Терраса провалилась во тьму, из которой я так и не сумел выбраться. Под утро, когда зазвенел будильник, я проснулся со странным чувством… будто от меня ускользнуло нечто важное. Обрывки сновидений, представляющие ценность. То ли откровения, то ли предвидения. Всё это не удержалось в памяти.

За окном царил ноябрь.

Мне надо в школу, которая, признаться, уже стала утомлять. Сегодня вторник или четверг? Кажется, четверг. Неуловимый куратор Райнер что-то говорил по поводу экскурсии для пробуждённых. Якобы это обязательно, и мы должны явиться…

К десяти?

Напрягаю память из всех сил, а потом вспоминаю, что у меня есть блокнот. В этом мире дневников не изобрели. Оценки ставятся в журнале и никуда не дублируются. Так что расписание, домашку и прочие важные вещи мы записываем в блокнот. Я купил себе ежедневник, в котором каждая страница соответствовала определённой дате. Кожаный переплёт, все дела. Верёвочная закладка.

Тянусь к прикроватной тумбе, открываю ящик, достаю ежедневник. Блин, вот оно. Десять тридцать. Отмена уроков, сбор в вестибюле.

Экскурсия на полигон мехов.