Глас Плеяды – III Том

— Пётр, не могли бы вы назвать мне номер детского дома, в котором вы с Александром пребывали, прежде чем сбежать на улицу,- задала Елена вопрос главе юнок, ведя запись их разговора.

— Мы с Александром проживали с детском доме номер два, на улице берёзовой,- ответил тот.- Когда-то там было три корпуса. Общежитие, школа и отдельно столовая. Когда мы там жили, работало только общежитие. Учились мы в игровой комнате, там же ели.

— И кто вас учил? Учителя приходили в общежитие? И где готовилась еда в таком случае?- спросила Елена.

— Позвольте мне сказать,- подал голос Александр, что до сего момента хранил молчание.- В том детском доме никаких учителей не было. Были только надзиратели, то есть воспитатели. Мы их называли надзирателями. Как в тюрьме. Уроки мы учили сами. Нам открывали библиотеку и позволяли взять одну книгу. Что взял, то и учишь. В конце занятия нужно было рассказать надзирателю что ты выучил. Если не рассказываешь, получаешь наказание. И их не волновало, взял ли ты учебник физики выпускного класса или детскую книжку со стишками. Многим не хватало простых книг, поэтому кого-то наказывали ежедневно. Из-за этого часто возникали драки за простую книгу между детьми. Еду готовили тоже надзиратели. Чаще всего это была перловка. Без соли. Пресная. Она просто дольше всего не портилась, но они и её порой подгнившую варили.

— И какие наказания практиковались?- слегка дрогнувшим голосом спросила Елена.

— Порка,- односложно ответил Александр, после чего вдруг встал со своего места и задрав кофту развернулся к камере спиной.- Эти шрамы мне оставил надзиратель Сучик. Сучик — это сокращение от более витиеватого матного обзывательства. У него была самая тяжёлая рука. Все кто попадал к нему, несут на своём теле следы его побоев. Пару ребят он забил насмерть.

— Насмерть?- ужаснулась инспектор, прикрыв рот рукой.

— Да,- кивнул Александр.

— Мы можем показать, где спрятаны тела,- добавил Пётр.- Сучик не хотел мараться в крови, поэтому он заставлял нас таскать убитых им. Говорил, что это очередной урок, чтобы мы его не раздражали, иначе когда-то и мы можем оказаться на месте этих ребят.

Вот такое интервью вышло у парней с инспектором. И надо сказать, даже мне, человеку что видел много жестокости, было крайне тяжело слышать рассказы ребят. И ведь говорили такое не они одни. Девочки и мальчики всех возрастов твердили одно и тоже. Десятки детских голосов повторяли одни и те же слова под запись, чтобы до кого-то там, в столице, в тёплом кабинете дошло, что нужно лучше выполнять свою работу. Мрази, как можно быть такими? Как, вы мне скажите⁈

— Запись мне пришлите,- напомнил я инспектору, когда мы уже прощались, и она собиралась сесть в машину.

— Сейчас?- уточнила она.

— Да, сейчас,- кивнул я.- Век современных технологий позволяет обмениваться информацией очень быстро. Имейте это ввиду. Если не сдержите своё обещание, знайте, я своё обязательно сдержу.

— После всего услышанного, я бы тоже не доверяла людям из нашей управы,- кивнула Елена, после чего взяла в руки планшет и провела все необходимые манипуляции.- Лицензию я вам одобрю. Она будет готова через сутки, но детей вы пожалуйста заберите уже сейчас. Это всего лишь формальность.

— Заберу, об этом вы не волнуйтесь,- произнёс я, когда увидел папку с записями у себя на почте.- Благодарю вас и хорошей вам дороги.

Дверь за Еленой закрылась, и её машина тронулась, быстро скрывшись за поворотом. Катя и Потапыч на складе с детьми. Парочка гвардейцев что привезли нас сюда тоже. И вот я остался наедине с собой. Внутри такая мешанина из эмоций. Хочется и выть, и драться, и плакать, и истерически смеяться. Вот бы нашёлся повод выпустить пар…

— Игнат, привет, ну где там наши автобусы?- выдохнул я и набрал номер своего командира гвардии.- Где-где автобусы? И почему проезд заблокировали? Ну так протарань заграждение! Ах это полиция заграждения поставила. Сдай назад значит и в объезд поезжайте. В каком это смысле вас и сзади заблокировали? Кто это там такой смелый, что гвардию аристократа блокирует и на даёт проезда без всяческих на то оснований? Гавриил Шуйский говоришь? Ну-ну. Нет, ты прав, таранить действительно ничего не надо. Я сейчас подъеду и решу проблему.