В теле пацана. Книга 3. Путешествие в Градир

Стоять, на язык я соглашусь. Но не на урологические манипуляции.

— Что сжался, Крис? — Шепчет в ухо Лихетта! Млять, это её палец там.

Неужели месть⁇ Если эта сука попытается вставить туда палец при Имире, я не знаю, что с ними сотворю. Убью нахер.

— Мальчишкам всегда оскорбление, — продолжает смущать. — А мужчинам, особенно постарше, это помогает извергнуться сильнее.

— Не вздумай, — шепчу угрожающе.

Лишь хихикнула в ответ! Ещё пара сучек подхватила.

Палец послушно массирует снаружи. Но драйв от угрозы остаётся! И вперемешку с робкими ласками, ощущением члена в свободном полёте, который не трогают, но вот — вот. Знанием того, что Имиретта среди них… это невообразимо новое разжигает в мозгу неведомый прежде кисло — сладкий экстаз.

Похотливые сучки не трахают меня физически, но я изнемогаю так, как прежде никогда в самый пик секса!

Губ касается нежный поцелуй. И в этот миг все прочие ласки уходят на второй план. Мне даже не надо смотреть, я знаю. Имира.

Её юркий и сладкий язычок входит в мой рот. Хочу расцепить руки, плевать уже!! Мир не важен, только ты! Обнять, сжать, овладеть!!

Чья — то лапка хватает мошонку! А палец на сфинктере начинает постукивать по нему!! Вроде с небольшой амплитудой, но смачно так бьёт! При этом мне булки ещё сильнее разводят, прям в натяг. Ооох, что это за… поцелуи становятся слаще, от слюны захлёбываюсь. Ещё одна сучка пальцем касается — таки головки члена! Растирает по ней мою же смазку, тонкая ниточка холодной жидкости в первые мгновения ощущений говорит о том, что у меня уже с него давно течёт. Твою ж… Аааах, на головке так чувствительно, что не могу удержать стонов и дёрганий. И боль, и сладость… Лихетта хихикает, продолжая постукивать по анусу. Который похоже, дёргается от ощущений на головке.

Тихо постанываю, дышу прерывисто. Обложили конкретно. Каждое моё сокращение, каждый порыв дыхания, всё они читают. От осознания этого только нарастает критическая масса. До безумия. Поцелуи Имиры становятся только сочнее. И я вдруг решил, осознал, поверил… что все, кто касается сейчас меня — это она.

В мгновение все нервные окончания, будто на кончике моего члена стали пульсировать. Чувствую, как анус заходил резко. От очередного стука пальцем вообще загорелось в анусе! Пошло внутри по каналу от задницы к яйцам горячее…

И словно ощущая некие потоки резко переменившейся сладкой силы, суккубки отпускают головку и яички, одновременно с этим Имира прекращает поцелуй, отстраняясь вовсе.

Чья — то ладонь резко ударяет снизу по головке члена!! Бах! Это вмиг сносит все барьеры, конструкции, плотины и к херам крышу. Сознание уносится в космос с трамплина, потому что головку разрывает от мощнейшего оргазма! Даже наяривать член не пришлось. Стону в голос, не стесняясь. А сперма продолжает извергаться без всякой помощи. Дёргаюсь от спазмов неконтролируемо, едва держась на ногах. Меня уже никто не ласкает и не трогает вообще. Ноги хотят подкоситься, но я стою и изливаюсь до самого — самого конца. Не в силах понять, как они сумели так верно прочитать меня.

Успокоившись, решаюсь снять повязку. Но на меня уже давно никто не смотрит.

Суккубки, все без исключения, спокойно себе возятся с поклажей в пяти — семи шагах, облачаясь.

Неловкий момент, похоже, только у меня. А эти как ни в чём не бывало.

— Крис, давай скорее, — слышу от Лихетты встревоженное и вполне обыденное. — Вон жертвенники из деревни, целая делегация.

Я и сам вижу. К ним лицом и стою. В их сторону и «стрелял».

Твою же ж мать. Они уже какое — то время здесь, в явном недоумении наблюдают за нашей вакханалией! Праздные, красочные, до смерти перепуганные. Невеста впереди всех на повозке в белоснежном платье.

А эти жрицы любви чего прощелкали? Мой длинный член затмил их разум?

Как же стыдно.