Граф Рысев

Глава 7

Я посмотрел на деда и вздохнул, тяжко так, с придыханием.

— Я даже саму Академию не помню, а уж чему меня в ней учат и подавно. Мне с преподавателями и одногруппниками заново знакомиться придётся. — Я прижал к себе покрепче завозившуюся кошечку и пошёл в дом быстрым шагом, даже не глядя, успевает за мной граф, или нет.

— Женя, подожди. Куда ты так разогнался? — я притормозил, и дед пошёл рядом, заложив руки за спину. — Собственно, я и не ждал ответа. Аристарх посоветовал разные вопросы неожиданно задавать. Так есть вероятность того, что память отреагирует и ты начнёшь вспоминать.

— Я так и подумал, — скептически хмыкнув, я покосился на идущего рядом графа. — У меня складывается ощущение, что вы все периодически забываете о моей проблеме. Вам постоянно нужно напоминать о моих проблемах с памятью. — Говоря об этом, я нахмурился.

— Наверное, ты прав, — граф шёл, держа спину очень прямо. — Проблема в том, что ты не выглядишь больным. Это вводит в заблуждение. Хотя, вопрос о том, где ты научился стрелять остаётся открытым.

— Да в Академии, где же ещё? — я задумался. Не помню ничего про учёбу, но вот принципы обучения в подобных заведениях знаю. — Это же Академия изящных искусств, там не только художники учатся, но и актёры. Я так думаю, во всяком случае. А актёр должен по итогу суметь сыграть, кого угодно, и стрелка, и императора. Поэтому и стрелять учат, и фехтовать, и из седла не выпадать при скачке. Ну и другому должны обучать, — добавил я, всё больше раздумывая над тем, что если то, о чём я сейчас говорю, соответствует действительности, то такое обучение — это отнюдь не самое худшее, что могло произойти со мной.

— Никогда не думал о твоей учебе в таком ключе, — граф остановился, я был вынужден встать рядом. — Ступай в дом, Женя. Тебе сейчас не нужно долго на морозе находиться. А я отъеду с Ямск. Как бы то ни было, но дела клана ждать не могут. Обедай без меня, я поем в городе.

Он повернулся и направился к ожидающему его довольно вонючему автомобилю. Чем-то этот монстр Роллс-Ройс напоминает, такой же неповоротливый, солидный и статусный. Наверное, не слишком на нём погоняешь. С такой машиной иногда действительно лучше на лошадях передвигаться, быстрее будет. Как вспышка промелькнули в голове эти мысли, оставив после себя боль. Да сколько же это будет ещё продолжаться?

Словно почувствовав моё состояние завозился котёнок.

— Тише, маленькая, всё нормально, — я погладил её по шелковистой шерстке, уговаривая при этом вовсе не рысь, а себя. Хотя я абсолютно точно осознавал, что то, что со мной происходит, очень далеко от понятия «нормально». — Пошли жрать. На пустой желудок какие только мысли в голове не появляются.

Прежде, чем обедать, я решил покормить котёнка. Благо, свежее молоко привозил веселый молочник, изрядно обогатившийся на продаже телеги с лошадкой.

Моя мелкая рысь была не голодна, к тому же лакать она всё ещё не умела. Ела с пальца, но не так жадно, как в тот первый раз, когда мне пришлось ей молоко добывать из кобылы.

— Так, похоже, ты не голодна, дорогая моя, — я уже хотел убрать миску, но тут эта пушистая зараза оттолкнула лбом мою руку, окунула мордочку в молоко и громко фыркнула.

Брызги молока полетели во все стороны, в основном на меня. Я крякнуть не успел, как снова раздалось:

— Фр-р-р, — я в это время слегка наклонился, потому что мне показалось, что кошка надувает из молока пузыри.

— Так, в этом доме есть соска или нет? — медленно приговорил я, вытирая молоко с лица и рассматривая молочные пятна на рубашке.

Я убрал миску с молоком, оттащив от неё сопротивляющегося котенка. Это пушистое недоразумение пыталось цепляться ещё некрепкими, тонкими, но довольно острыми коготками в пол, а когда я поставил миску на стол, заныла так жалобно, что у поварихи сердце кровью начало обливаться. При этом она весьма недобро посмотрела на меня, сжимая в руках половник.

— Не делай так, — я прислонил палец ко лбу этой маленькой шантажистке. В ответ она попыталась оскалить зубы, прижала огромные уши с забавными кисточками и зафырчала. — Вот же Фыра какая, — я усмехнулся. — Так и буду тебя называть, Фыра. — Я поднял её и попытался засунуть в корзинку, но тут мелкая совсем выпряглась. — Ай, какая же ты царапучая. — Я отпустил Фыру, и принялся разглядывать длинные узкие царапины на руках. — М-да.

— Оставьте её, ваша сиятельство, — кухарка положила половник на стол. — Пускай ползает. Ей ведь надобно этот мир познавать. А что познаешь из корзинки? Я присмотрю, чтобы не залезла никуда, нос не засунула, или хвост. Как вы назвали эту кроху, ваше сиятельство?

— Фыра, — машинально отметил я, наблюдая, как кошечка ковыляет к кухарке.

— Почему же Фыра? — женщина, глядя туда же, куда и я.

— Потому что фырчит много. Был бы парень, назвал бы Фырк. — Я снова взглянул на рубаху. — Ладно, развлекайтесь, а я пойду помоюсь, да пообедаю.

Помылся я довольно быстро и так же быстро поел. Мои музы вели себя прилично, и головная боль была умеренной, довольно терпимой. Обезболивающий состав я не стал пить, не известно, что меня ждёт дальше. Может боль станет нестерпимой, отчего я вылакаю сразу два флакона подряд. Пока можно терпеть, буду терпеть, что мне ещё остаётся?

— Ну что, ваше сиятельство, не передумали в малой гостиной следопытов встречать, да о делах наших скорбных порасспрашивать? — спросил Тихон, останавливаясь в нескольких шагах от стула, на котором я сидел в здоровенной столовой в гордом одиночестве. Лучше бы уж больным сказался, да в своей комнате поел под взглядом нарисованной Марии Соколовой. С портрета-то она смотрела на меня куда ласковее, нежели оригинал.

— А пошли в гостиную. — Кивнув, я вылез из-за стола. — Во-первых, мне там всё уже известно, и незнакомые вещи, которых я попросту не помню, не будут меня отвлекать от беседы со следопытами. Во-вторых, я даже не знаю, есть ли у меня кабинет, и могу ли я воспользоваться кабинетом графа, если такового у меня нет. Так что, не будем экспериментировать. Как решили изначально поговорить в малой гостиной, так и будет.

— И то дело, — кивнул Тихон. — Тогда пойдёмте, ваше сиятельство, чего время зря тянуть?

— А дед разговаривал с ними? — догадался я спросить, когда мы уже подходили к гостиной.

— Дык, сразу же расспросил, как только они вернулись. А потом в город начал собираться, да почти бегом. Только и выделил минутку, чтобы на стрельбище с вами побывать. — Ответил Тихон.

— Значит, что-то важное они ему рассказали. — Я вошёл в гостиную. — И где они?

— Сейчас кликну. Не здесь же ожидать они вас должны. Ещё натащат грязищи ножищими своими, — проворчал денщик и скрылся за дверью. Я же только и мог, что головой покачать. А что тут сказать: простые люди, простые нравы.

Следопыты вошли буквально через минуту. Неподалёку, видимо, ждали. Их было восемь человек, и они даже представились, но я запомнил только старшего егеря Захара. Он и говорил за всех, да и представил своих подчиненных скороговоркой. Все восемь крепких мужиков были как раз таки егерями. А следопыты — это потому, что из всех остальных егерей, коих в клане рыси около тридцати человек было, могли лучше всех следы читать.

Сначала я недоумевал, почему Захар всех с собой притащил, мог бы и один прийти, всё равно слово один держал. Но это поначалу. Потом же все егеря начали переглядываться и по очереди добавлять детали, которые старший упустил, забыл или не посчитал важными, потому не упомянул.

— Пятнадцать их изначально было. — Начал Захар. — Десять егерей и пять охотников. Шли сволочи целенаправленно по следу. Кошка с котенком же уходила, а вокруг как назло деревьев не было, где схорониться красавица-наша-благодетельница сумела бы.

Перед глазами встала картина с мёртвой рысью, и руки сами собой сжались в кулаки. Убью тварей. Захар же продолжал доклад.

— Котёнка она защищала. Как окружили её, так она его бросила на землю и собой закрыла. — Он замолчал, словно у него горло перехватило, а потом продолжил, откашлявшись. — четверых порвала. Двух охотников и двух егерей. Остальные достали её, сволочи. А после вы появились. Если по следам судить, то над телом их застали. Уж не знаю, кто, что делал, но к вам сзади егерь один с дубьём подкрался. На цыпочках шёл, гад. Да как… — и тут он сделал жест, будто бьет кого-то, размахнувшись тем самым дубьём.

— Почему они ушли? Не обобрали меня, котёнка не забрали, трофей с собой не унесли? — сухо спросил я.

— Не можем знать, ваше сиятельство. — Захар пожал плечами. — Ушли быстро. Может быть, приняли вас за труп, да испугались того, что натворили.

— Тут ещё одно есть обстоятельство, ваше сиятельство, — выступил вперёд старый уже дед. Но крепкий, ещё может и ружьё в руках держать и по тайге шастать.

— Говори, чего замолчал? — поторопил я деда, который довольно долго с мыслями собирался.

— Почти такой же случай случился почти четыре десятка лет назад, — проговорил он задумчиво. — Тогда его сиятельству, деду вашему, почти столько же лет было, сколько и вам сейчас. Хотя, нет, меньше было на годик. Только-только он в Новосибирскую военную поступать собирался. Ещё даже перстень ему не дал отец его. Зайцев мы тогда в угодьях наших гоняли, когда звуки охоты услыхали. Охоту отец Сергея Ильича не санкционировал, и молодой граф погнал коня в ту сторону, чтобы разобраться, что за браконьеры завелись на наших землях.

Старик замолчал, я же сверлил его мрачным взглядом, мысленно требуя продолжить. Наверное, он мысли мои прочитал, а может быть, вспомнил, наконец, детали, потому что продолжил.

— Почти столько же их было: десять егерей и двое охотников. Рысь они, как и в этот раз, окружили. Но тогда мы успели, не дали крови покровительницы нашей пролиться. Граф-то не один был. Мы быстро тем егерям укорот нашли, не подпустили близко к Сергею Ильичу. А уж он-то расстарался разбил всмятку свиное рыло барона этого захудалого. Так он его бил, что оттаскивать пришлось, а то забил бы до смерти.

— Кого забил бы? Ну не тяни, — я сложил пальцы в замок и посмотрел на Захара. Тот в очередной раз пожал плечами. Мол, слышал, но сам ещё молод и участия в той разборке не принимал. Потому ничего сказать не могу, надо старика дослушать, старость уважить, да информацию из первых уст получить. И понимаю я всё, но не терпится мне услышать имя того, кто меня едва жизни не лишил. Ведь знает старик, кто был тот браконьер, знает, но почему-то медлит с ответом.

— Ну так, барон Свинцов это был. С гостем своим решил поохотиться. Да только свои угодья худые, вот и сунулся на наши земли, да ещё и на рысь, свинья такая вздумал охотиться. Его светлость Илья Никитич тогда жестко прижал Свинцовых. Визг стоял такой, до Тигровых дошло. Сам Медведев тогда в Ямск пожаловал. Но правда на стороне Рысевых была. Тогда и от земель Свинцовских почти треть оттяпали в пользу графа. — Старик снова замолчал.

— Почему ты думаешь, что сейчас снова Свинцов за старое взялся? Если в прошлый раз по суслам хорошо так получил, с оттяжечкой? — я расцепил пальцы и сложил руки на груди.

Картина вырисовывалась не очень приглядная, особенно в свете того, что одна девушка с портрета вместе с дядей как раз у Свинцовых сейчас гостила. Знала Мария про нападение и про эту стремную охоту, или же их с дядькой специально за разрешением отправили к графу, чтобы под ногами не путались. Потому что мне барон Соколов не показался гнусной тварью, наоборот, произвёл впечатление честного вояки.