Я был аргонавтом

— А вместе с воинами, то справишься? — спросил я, снижая голос до шепота. А вдруг Геракл, который нас слушает, обидится-таки на парнишку, да и выкинет его с корабля, а спасать не станет?

— Не справлюсь, — уныло сообщил Гилас. — Геракл, он всем героям герой. Но мстить все равно придется.

Геракл, все слышавший, опять слегка повернул голову и сказал:

— Я же тебе говорил, что мстить мне необязательно. Если я Гадесу пожертвую сто быков, а жрецы решат, что моя жертва угодна, то ты можешь не мстить.

— А где ты столько быков возьмешь? — усмехнулся Гилас. — Если только у Авгия стада отобьешь. У него, вроде бы, быков больше всех.

— Нет, к Авгию не пойду, — замотал кудлатой головой полубог. — У Авгия конюшни лет пять не чищены, все в дерьме, так что про скотные дворы говорить? Быки, наверное, давно в навозной жиже утонули.

Ха... Стало быть, Авгиевы конюшни герой не чистил? Или пока не чистил? Намекнуть ему, что ли, про очередной подвиг? Впрочем, не стану. Намекнешь, получится «эффект бабочки» и мифа не будет.

— Гилас, ты мне что-то про отца говорил, и про выкуп, который он за твою мать давал, — решил я сменить скользкую тему. — Вроде, целый талант серебра отдал?

— Три таланта! — возмущенно сказал парень. — Что такое талант за мою мать? Тьфу. А три таланта — это столько же, сколько ты весишь. Представляешь?

Я лишь кивнул и мысленно поблагодарил юнца. Значит, если три таланта это мой вес, а здесь (по ощущениям), во мне около восьмидесяти килограмм, то талант и на самом деле двадцать шесть килограмм с небольшим.

— А знаешь, отчего так много? — не унимался Гилас.

— Откуда мне знать?

— Потому что до свадьбы у моей матушки было шесть любовников, — гордо заявил юнец. — Чем больше любовников, тем больше выкуп.

Теперь уже настал мой черед ронять рукоять весла. Ладно, что Гилас держал свою часть крепко.

— А кто любовников считал? — растерянно спросил я.

— Как это кто? — удивился парень. — Дедушка мой считал, отец матери. Они у него на стене висели, на колышках. Все шесть, медом намазаны, чтобы не сгнили до свадьбы и не воняли.

— Любовники дочери? — окончательно охренел я.

— Не сами, конечно, а их головы, — деловито пояснил Гилас. — Тело-то нужно родичам отдать, чтобы сжечь, а головы себя оставлял. А как отец с матушкой поженились, так после свадьбы и головы вернул. А иначе, бывали случаи, что чужие головы присваивали, чтобы цену за невесту набить.

У меня уже не было сил ни спрашивать, ни слушать. Просто греб, силясь представить, как отец ловит любовников (и любовников ли?) своей дочери, а потом отрезает им головы. Как не старался, не смог.

— Саймон, ты не удивляйся, у дриапов обычай такой, — бросил через плечо Геракл. — Если отец застал дочь с парнем, даже за поцелуем, он вправе его убить и отрезать голову. Чем больше голов накопит будущий тесть, тем почетнее для жениха, и тем больше выкуп за невесту.

— А бывает, что и в постели застает? — зачем-то спросил я.

— Так все в жизни бывает, — отозвался Геракл.

— А с дочерью что?

— А что с дочерью-то? — усмехнулся полубог. — Понятно, что ее убивать не станет. Наоборот, гордиться будут. Подумаешь, с парнем легла. Женщина и должна мужчину любить. А мужчины, они мастера женщин, особенно молодых, обольщать. Нет уж, тут должен мужчина думать — тайно прийти, чтобы ласки сорвать или открыто, со сватовством. А что, у вас нет такого? У нас, в Фивах и Аргосе, тоже никто не следит, чтобы девушка до свадьбы себя блюла. Вот, после свадьбы, все по-другому.

Я снова замешкался с ответом. Что имеет в виду Геракл? У нас, это где? В моем мире? Или в том мире, в том городе, где жил этот Саймон, друг Геракла? В моем-то мире нравы достаточно вольные, и отцы, как я понимаю, нечасто (девчонки-то не совсем дуры), но застают в постелях у дочек чужих парней. Дело-то, как все понимают, житейское. Не исключено, что и папка, в своей молодости, еще до свадьбы, забирался в постель к будущей мамке своих детей.Так что, чаще всего отец делает вид, что ничего не заметил (вдруг здесь будущий зять?), в худшем случае — напинает и выкинет парня. Но чтобы убить? Впрочем, и так бывает, но редко, потому что за убийство можно срок получить и дочка тебя может возненавидеть. Но уж головы-то никак не отрезают и на стенках не держат.

Нет, у нас вольностей хватает, нет запретов, кроме моральных, которые никто не соблюдает. Но я никак не думал, что в Древней Элладе царит такая распущенность. Куда боги-олимпийцы смотрят?