Мир разбитых надежд

Слухи оказались лишь слухами. В Бельгии ничего не было. Раздражение и злость пронеслись по телу Драко, когда очередная попытка потерпела неудачу. Пэнси держалась за двоих.

Они были на обратном пути, когда Драко ощутил боль. Она пронзила ему грудь. Он никогда не испытывал такого ранее. Ни одно из ранений не было настолько болезненным. Вопль, сорвавшийся с его губ, был пугающим. Пэнси спрыгнула со своей лошади и подбежала к Драко, в панике осматривая его. Он держался рукой за грудь, практически ложась на лошадь.

— Драко! — Она схватила его за плечи.

Он хотел что-то сказать ей, успокоить, но вместо этого снова закричал. Боль не прекращалась. Он едва не свалился с лошади — удержался лишь потому, что Пэнси его держала.

Дыши, Драко. Это пройдёт.

В имени Тёмной Ведьмы было десять букв, но теперь Драко мог вспомнить только девять.

Стало чуть проще. Боль стихла, но само воспоминание о ней заставило чаще дышать. Это займёт куда меньше года.

Пэнси отвела его руку от груди и расстегнула мантию и рубашку, оголяя кожу. Отпечаток моли побледнел, а на одном крыле появилось пятнышко.

— Это ведьма забирает своё имя обратно.

Он едва шевелил языком. Казалось, что он налился свинцом, а крик боли всё ещё застрял в горле.

Возьми себя в руки, Драко!

Ох уж эта его гордость. Никому нельзя видеть его слабым. Слабые долго не живут. Хотя и он теперь не сможет похвастаться длительностью своей жизни.

***

Вернувшись в дом, Пэнси уложила Драко спать, замечая, как боль измучила его. Она знала что ему намного хуже, чем он сознавался. Вытянувшись на кровати во весь рост, Драко закрыл глаза. Пэнси сидела возле него, пока не удостоверилась, что он заснул. Она нежно провела ладонью по его лбу, откидывая мокрую чёлку с глаз.

Сердце болезненно сжималось, трепетало в груди. Она ничего не могла сделать, не могла помочь. Пэнси не хотела его терять.

Во сне Драко прижал руку к груди. Туда, где под одеждой трепыхалась моль.

— Забери моё сердце! — тихо прошептала она ей. — Зачем оно мне, если его не станет?

В комнату проник ветер. Зашумел ставнями, засвистел, зашевелил занавески. Сковал холодом. Кончики пальцев замёрзли, и Пэнси обхватила свои колени, греясь. Драко спал спокойно, но она каждую секунду боялась, что боли вернутся.

Она готова была отпустить его к Гермионе, перестать бороться и ждать, что в один прекрасный день он заметит, что она не просто друг, лишь бы Драко остался жив. Готова была навечно запереть свои чувства внутри себя, лишь бы моль на его груди исчезла, а сердце продолжило биться в ровном ритме.

Драко проснулся с первыми лучами солнца и обнаружил Пэнси, задремавшую рядом в неудобной позе. Он пошевелился, разминая затёкшие конечности, и она вздрогнула, почувствовав движение сбоку. Пэнси открыла глаза, и Драко улыбнулся ей, показывая, что с ним всё хорошо.

Что бы ты делал без неё, Драко?

Он подошёл к окну. Драко казалось, что боль минувшей ночи обострила его восприятие. Всё вокруг представлялось ему таким же волшебным, как и в первый раз, когда он прошёл сквозь зеркало.

— Как ты? — Голос Пэнси позади звучал так обеспокоенно, что Драко пожалел, что вообще рассказал ей о моли.

— Отлично.

Он не смотрел на неё, но спиной чувствовал, что Пэнси не поверила.

— Давай попробуем ещё. Наверняка, где-то в мире есть волшебная вещица, способная тебе помочь. Можем отправиться прямо сейчас.

Какой в этом смысл, Пэнси?

Он не стал этого спрашивать. Повернулся к ней, натянув на лицо улыбку, и энергично кивнул.

— Давай. Я приму душ и можем выдвигаться.

***

Время было на исходе, поэтому добирались поездом. На этот раз пунктом назначения стал Ливерпуль. Пэнси слышала, что там есть целебная грязь. В другой раз они бы не придали этой информации должного внимания, но сейчас каждая мелочь на вес золота.

Проехав семь часов и проголодавшись, они отправились в буфет, занимая свободный столик у окна. Чай, заказанный за смешную цену, отдавал такой горечью, что при каждом глотке просился обратно. Он напомнил Драко о детстве, когда они всей семьёй ходили гулять в парк и покупали самый ужасный чай в его жизни в киоске неподалёку. Все трое смешно морщились, делая глоток, и Драко радовался подобному единодушию. А спустя два года отец ушёл, и единодушию пришёл конец.

За соседним столом слышались громкие голоса, и Драко невольно бросил взгляд на людей, сидящих за ним. Три мужчины склонились над стопкой бумаг, что-то доказывая друг другу. Двое из них были в чёрных мантиях, а третий мужчина носил обычную одежду, к которой Драко привык, живя в своём родном мире. В Зазеркалье встретить кого-то в джинсах или футболке было редкостью, поэтому Малфой решил получше рассмотреть его. Светлые длинные волосы были собраны в хвост, несколько седых прядей говорили о его возрасте и тяжёлой жизни. Он сидел к Драко спиной.

А что если это он? После всех этих лет?

Не нужно, Драко. Былого не вернёшь, всё в прошлом.

Но теперь ему снова сделалось двенадцать. К чёрту моль на груди. К чёрту то, зачем он здесь. Он сидел как вкопанный и в оцепенении глядел на спину мужчины.

Кадык Драко дёрнулся, когда он сглотнул. Он оттолкнулся от стола руками, поднимаясь на ноги, и медленно подошёл к соседнему столу, игнорируя вопросительные взгляды Пэнси.

— Прошу прощения.

Как неуверенно звучал его голос! Словно ему и впрямь двенадцать. Три пары глаз уставились на него, но Драко не видел никого, кроме мужчины напротив. Серые глаза, как и у него. Лицо незнакомца.

Двенадцать лет прошло, он мог измениться, Драко.

Что ж он, отца собственного не узнает?

— Как Вас зовут? — снова подал голос Драко.

— Это мистер Блэк, — представил его мужчина в мантии.

Блэк. Такой была девичья фамилия его матери.

— А вы, молодой человек? — вопросительно приподнял брови мистер Блэк.

— Малфой. Драко Малфой.

Второй мужчина в мантии склонил голову в знак приветствия и повернулся к Блэку.

— Это, Люциус, твоя полная противоположность. Охотник за сокровищами. Он преуспел в этом деле. — Мужчина снова перевёл взгляд на Драко и добавил: — Стивенсон. Очень рад с Вами познакомиться. К счастью, газеты не устают публиковать новости об искателях сокровищ, так что я много наслышан о Ваших приключениях.

— Для меня честь познакомиться с Вами, — кивнул Блэк, а Драко не мог вымолвить ни слова, анализируя полученную информацию.

Серые глаза, светлые волосы. Люциус Блэк.

Помнил ли он вообще, как выглядит отец? Он помнил его голос, помнил его длинные пальцы, удерживающие стакан с виски, помнил его почерк…

— Драко!

Кто-то схватил его за руку. Он отогнал ненужные мысли и взглянул на Пэнси.

— Извините, нам нужно идти, — сказала она мужчинам и потащила его прочь из буфета.

Лишь оказавшись в купе Драко смог спокойно выдохнуть. Облегчение и разочарование. Он не знал, чего было больше.

Пэнси смотрела на него выжидающе, показывала, что готова слушать. Она не давила, не заставляла открывать свою душу, но молча ждала, что он сделает это, когда будет готов.

Драко сел на сиденье, поставив локти на стол, и взглянул в окно. Мимо пролетали деревья, кусты, одинокие дома. Он смотрел на природу, чувствуя, что бешеное биение сердца приходит в норму.

— Я подумал, что это мой отец.

Пэнси нахмурилась и села напротив него, уставившись в его щеку. Несомненно, она знала его историю. Знала о пропаже отца, смерти матери, лжи Тео. Знала и принимала. Понимала.

— Это не он? — спросила она, пытаясь оживить в памяти внешность человека, о котором говорил Драко.

— Я не знаю. Я назвал своё имя. Если бы это был мой отец, он, наверное, что-то сказал бы мне? Сделал? — Драко покачал головой. Он устал его искать. — Не знаю.

Несколько минут они сидели в тишине. Драко вспоминал детство. Наставления отца: «Не ешь грязными руками», «Не шуми» и то, что он запомнил лучше всего — «Не мешай». Могло ли статься, что отец ушёл не из-за матери, как он всегда думал, а из-за него?

Перестань, Драко. Он ушёл потому, что сам этого захотел.

За окном стремительно темнело. Тени сгущались, ночь вступала в свои владения. Поездке ни конца ни края не видно. Скорее бы покинуть это удушающее место. Место, где, возможно, — только возможно — находился его отец. Если это так — пошёл он к чёрту. Двенадцать лет прошло.

— Давай спать, — сказал Драко, и Пэнси согласилась.

Утро вечера мудренее.

***

Второй раз боль застала его на улицах Ливерпуля. Он рухнул на колени прямо посреди дороги. Никто не обратил внимания. Драко стонал, стиснув зубы, Пэнси успокаивающе гладила его по спине, а прохожим не было до этого никакого дела. Словно они видят такую картину каждый день. Кто знает, может так оно и есть.

Он цеплялся пальцами за асфальт, шкрёб землю, зажмуривая глаза. Надеялся, что станет легче.

Потерпи, Драко. Скоро отпустит. Всегда отпускает.

Пэнси уткнулась лбом в его спину, и Драко попытался казаться сильным. Хотя бы ради неё.

Ещё одна буква имени Тёмной Ведьмы стёрлась из его памяти. Когда он забудет все — смерть не заставит себя долго ждать.

Приступы боли происходили с разной периодичностью. В следующий раз это случилось спустя неделю после обнаружения, что целебные грязи не помогли. Четвёртый раз — на третьи сутки после предыдущего. Никакой закономерности.

Оставалось шесть букв. Шесть приступов боли. Шесть мгновений, когда он пожелал бы сдохнуть в ту же секунду.

Пэнси становилась мрачнее с каждым новым приступом. С каждым днём её взгляд, брошенный на него, всё больше напоминал прощающийся.

— Ты устала, — сказал он, когда она снова посмотрела на него подобным образом. Пэнси лишь вымученно улыбнулась. — Всё будет хорошо.

— Когда?

В её голосе усталость и боль. Не физическая, как у него, её боль моральная. Боль за человека, который рядом с ней много лет. Кто помогал ей, обучал охоте и прислушивался к каждому её слову. В кого она влюблена долгие годы.

— Не знаю. — Он слишком часто стал повторять эту фразу. Драко действительно больше ничего не знал. — Но скоро всё закончится, верно? Так или иначе.

Пэнси не хотела думать о том, что он имел в виду.

Никакие средства не помогали. Ни одно из сокровищ, ни одно из зелий, ни одно из заклинаний. Всё бесполезно. Тщетно. Совершенно напрасно.

Пятый и шестой приступы произошли в один день. Моль на его груди, казалось, хотела выдрать его сердце живьём. Слёзы Пэнси капали на его лицо, когда она склонилась над ним. Он не замечал. Не видел, не слышал, не чувствовал ничего, кроме боли.

Месяц затишья был подозрительным. Эта передышка ясно давала понять, что последующие четыре приступа будут хуже, чем всё, что было до этого. Но это время было необходимо Драко, чтобы понять, что делать дальше. Он составил план, которому обязался следовать, но Пэнси о нём не рассказал, как бы она ни просила.

Отца (или же мужчину, очень похожего на него) он больше не видел. Да и не хотел видеть. Если верить Альме, у него оставалось чуть меньше месяца, и тратить это время на размышления о человеке, бросившем их с матерью, не хотелось.