Восхождение Примарха - 3

* * *

«Да, Мария, мы вас поняли. Держите нас в курсе развития событий. А мы переходим изменённой сетке передач. Напомню, сегодня в полдень был взорван родовой крематорий Державиных, где в этот момент проходило прощание с одним из представителей рода…»

Лишь только она дала согласие на сотрудничество, Валю перевели из допросной в комнату, больше похожую на апартаменты аристократов, нежели на тюремную камеру. Тут было всё: постельное бельё, халат, тапочки, холодильник, стиральная машина, телевизор. Вот последний-то она и включила от нечего делать. На свою беду.

И теперь стояла, впившись глазами в изображение развалин крематория Державиных. Развалин, под которыми находился дорогой её сердцу человек.

Стул, в который она вцепилась мёртвой хваткой ощутимо тлел. Девушка закусила губу и побледнела. И если бы хоть кто-нибудь во всём мире сравнил бы её и принцессу, нашёл бы их чрезвычайно схожими. Вот только Валю переполняла тихая ярость, которая в какой-то момент взяла верх над рассудком. Круг невыносимо жаркого пламени разошёлся от неё по апартаментам, а потом и за их пределы.

Взвыла пожарная сигнализация.

«Они использовали меня, — думала девушка. — И как только я согласилась занять трон, сразу же стали устранять всех неугодных. И начали с Никиты. С моего Никиты. А ведь я и согласилась-то только из-за надежды, что он когда-нибудь полюбит меня. Или не только?»

И тут она вспомнила. Словно некая скрывающая пелена упала с её памяти.

Варвара, целующая Никиту. «Это потому что ты не принцесса, — говорит старик Разумовский. — Согласись ею быть, и Державин — твой». Обломки крематория. «Державин — твой». Он соврал. Нагло соврал! Но это ещё не всё.

Скуратов, зачастивший к ней по два, а то и по три раза в день, чтобы «просто поговорить». О чём? О том, что ей нужен будет рядом надёжный человек. Например, такой как он. Не такой, как Державин. Державин ненадёжный. А такой, как он, Скуратов. И она же начала испытывать к нему симпатию? Как⁈ Как такое возможно⁈ Он же ей не понравился с первого взгляда.

Тогда в баре. Только сейчас она вспомнила и поняла, что напоил её чем-то именно Скуратов. Это он накачал её какой-то отравой, а потом стоял над ней, пока её рвало в подворотне, и выспрашивал всё про Никиту. Про Никиту! Они сразу не собирались оставлять его в живых. Вот эти двое: Скуратов и старик Разумовский.

— Вот твари, — вслух произнесла она, но за треском разрастающегося пожара даже она сама не услышала собственного голоса.

Это же Скуратов взял её кровь и выяснил, что она — бастард императора. Это он влез в её жизнь и сломал её на корню. Какую такую симпатию она могла испытывать к нему? Ясно одно, они использовали её. Они проникли в её мозг. Проникли в кровь. И хотели проникнуть в кровать.

Ну уж нет, этого она им теперь точно не позволит.

«Но куда бежать? Я могу выйти отсюда прямо сейчас, пока суматоха и неразбериха. Но куда я денусь? Домой нельзя. Никиты нет, он бы обязательно защитил меня. Куда? Куда?»

Телевизор давно оплавился и погас, но девушка всё ещё видела на нём картину разрушенного крематория.

— Куда⁈ Куда⁈ Куда⁈ — лихорадочно повторяла она.

И тут ей в голову пришла гениальная, как ей показалось, идея. Слившись с бушующим вокруг пламенем, она выскользнула из золотой клетки и поспешила туда, где, она на это надеялась, ей не только удастся найти приют и защиту, но также она сможет донести информацию о готовящемся покушении на императора. Причём, покушении от собственной же безопасности.

Решение далось очень нелегко, так как девушка не привыкла ни у кого просить помощи. Однако сейчас ситуация была совершенно иного характера. Опасность угрожала всей стабильности в империи. Поэтому просить она будет не для себя. Ну и плюс никто и никогда не догадается, к кому она пошла. Будь он хоть трижды менталистом.

«Так, — думала Валя, — надо только найти подходящий предлог, чтобы меня впустили. Ну и за причёску, конечно, придётся ответить».