Никогда не было, но вот опять. Попал 2

Глава 18

Четыре дня мы ползли до Сосновки. Четыре долгих скучных дня. Нет, надо изобретать не самолет, а автомобиль — «телегу, мать её, самобеглую». Но автомобиль построить, пожалуй, не легче чем самолет. Ведь что главное в машине? И это не мотор, не кузов и не кардан с прочими прибамбасами. Главное в автомобиле это колеса. Именно колеса делают автомобиль автомобилем. А с колесами нынче плоховато, а вернее, нет их пока. Тележные есть, а автомобильных нет. Хотя может в Европе или Америке их уже делают, но скорее всего тележные приспосабливают. Но на тележном колесе машина далеко не уедет. Еще гоголевские мужики спорили: «доедет ли колесо до Киева или не доедет». Так вот! Не доедет! Однозначно! Резина нужна и много резины. Изобретать надо и покрышку, и камеру, и стальные обода со спицами, хотя возможно, что все это уже изобретено. Но главное — резина.

Резину, конечно, делают, вон галоши шлепают только так, вулканизацию уже освоили. Но искусственного каучука ещё нет, а гевея растет только в Южной Америке. И как в такой обстановке прогресс бедному попаденцу двигать. Чего не хватишься, кругом нижняя часть спины.

Блин! Когда же доедем! А то уже со мной «ипохондрия» случилась от скуки. Мысли вон одолевают. И сплошь негативные. Хотя, надо сказать, что мы с парнями в Барнауле хорошо отметились и, самое главное, свалили вовремя. Правда некоторое беспокойство вызывает Гуревич М.И., но он видел только бородатого Бендера, напугавшего его до икоты. Еще есть сестрица его, Сара-Серафима, но за ту я спокоен. Благодаря мне она избавилась от провинциальной скуки, и занялась делом, в прибыльность, которого не верит, но пока я финансирую это мероприятие, работать будет на совесть.

Шоу-бизнес дело интересное и затягивающее. Только вот когда вдруг оно начнет приносить прибыль, тогда с ней надо держать «ухо востро», думаю, что мадам постарается меня кинуть. Но это дело будущего, да и затея с Кафе-шантаном в небольшом городке уже не кажется мне такой перспективной, в плане прибыли, но вполне на уровне в плане веселья. Хотя при успехе можно пароход арендовать и двинуть на гастроли. Песни в танцевальном сопровождении, думаю, слушать будут. И канкан если его правильно подавать и рекламировать, люди при деньгах смотреть будут. Есть там один прием, который заставит их раскошелиться. Пусть всего один раз, но изрядно.

Ладно, хватит скользить «мысью по древу», почти приехали. Вон за тем поворотом и Сосновка. Сразу вспомнилось:

Вон то село над коим вьются тучи,

Оно село родимое и есть…

Тучи над Сосновкой не вились. Последние деньки бабьего лета радовали прозрачностью далей и голубизной неба. Под ясным осенним солнцем родная деревне не выглядела замарашкой. Высыпавшая навстречу обозу детвора, была крикливой и многочисленной. А ведь по сравнению с теми селами, что мы проезжали, детишек было многовато.

— Тятя, мне кажется или ребятишек у нас действительно больше, чем в других селах? — Спросил я шагающего рядом деда.

— Не кажется. — Отозвался дед. — У нас в селе за последние десять лет умерло только семь ребятишек. В остальных деревнях не по одному десятку схоронили.

— Вот как? — Удивился я. — И что ж такого в нашей деревне есть, что так повлияло на смертность детишек?

— Савватеевна есть. — Сказал дед. — За время, что она живет в селе два раза детей от лихоманки спасала. И замечено, если Савватеевна роды примет и ребенка в руках подержит, то тот растет здоровым и болеет редко.

— Надо же. — Пробормотал я.

А ведь я как-то не придавал никакого значения этому роду деятельности знахарки. Пожалуй, это самое главное, что сделала для села Баба Ходора. Дальнейшие размышлизмы прервала лохматая туша, выскочившая из-за угла и чуть не свалившая меня в дорожную пыль.

— Кабай! Кабаюшка. — Я отстранил, норовящего облизать меня пса и потрепал его по холке. Вспомнив про ошейник, нашел его в одном из мешков и нацепил на лохматую шею. Кабай сначала недоуменно повертел головой, глядя на меня вполне осмысленно. Затем как будто, что-то понял и зашагал рядом, важный как полковник, который только что заполучил генеральские погоны.

Егорка с матерью ждали нас на улице перед воротами. Завидев, появившиеся из-за угла телеги с покупками и подарками, Егорка с радостным криком понесся навстречу. Одаренный конфетами он схватил за руку брата и не отпускал до самых ворот. Потом были и раздача подарков, и расспросы, и банька с дороги, и ужин, где дед разрешил нам с Архипкой остограммиться.

На следующий день нас снова собрал дед. Отчитываться заставил меня. Иван с Кузьмой слушали молча и не доверчиво. Часто оглядывались на деда. Тот подтверждаючи кивал. Особенно их проняла покупка парохода:

— На кой ляд нам этот пароход? Столько деньжищ ввалили… — Не понял ценности покупки Иван.

Кузьма, переглянувшись с Митькой, произнес:

— Ты Ванька не туды смотришь! Ежели бы пароход был пустой без команды тогда бы да. А с капитаном и с умелой командой пароход нам как находка. Мы к нему лодки, что ты из досок построишь, нацепляем и в Тюмень зерна куда как больше притащим. Это тебе не на веслах плюхать. Вот и Митька подтвердит.

Митька спорить с отцом поопасался, но согласно кивнул. Я в свою очередь добавил:

— Пароход по-разному можно использовать. На будущее лето посмотрим как лучше. Толи прямо из Барнаула лодки с зерном до самой Тюмени тягать. Тогда надо вместо лодок баржу строить. А толи держать пароход в устье Иртыша и таскать вверх по Иртышу лодки, которые пригоним вниз по Оби на веслах.

— Ну, если так, то ладно. — Пробурчал Иван.

— Дядька Кузьма, как у нас с покупкой зерна? — Спросил я

— Покупаем, но тут кроме нас еще перекупщики появились, перебивают.

— Тогда и ты цену подними повыше, деньги теперь есть. А хранить где будем?

— Часть у Жабина разместим, часть в наших амбарах. Не хватит — амбар не долго построить.

— Ну а сам Жабин как, тоже скупает?

— У него своего зерна много. Хороший урожай нынче получил, а скупать ему сейчас денег не хватает. Ведь как Савва Зырянов того… сгорел, его сыновья друг с другом перелаялись, все распродают и из села наладились, кто куда. А Жабин у них всё и скупает, и лавку, и заезжий дом, и остальное. Теперь он будет первый богатей на селе. — С усмешкой сказал Кузьма.

Я выразительно поглядел на деда. Тот понял мой взгляд и лишь крякнул. Придется ему одному прииском рулить. Ладно, время еще есть обмозгуем всё. Может действительно организуем там «Учебно-трудовой лагерь для трудных подростков села Сосновки и окрестностей». На этом я хотел совещание закончить, но дед вдруг спросил:

— Ванька лесопилка твоя работает?

— А чего ей. Пока речка не встала, работают мужики. Досок напилили, торгуем ими помаленьку.

— Не крадут доски то?

— Как не красть, приворовывают понемногу. Я тут на днях ездил туда. Поучил кой кого, так притихли маленько.

— А работникам как платишь, не забижаешь?

— Не жалуются. — Иван как всегда был не многословен.

— Хорошо коли так. — Дед поднялся, давая понять, что совещание закончено. — Схожу к Федьке, узнаю, чего он там удумал.

Я же, взяв Архипку в напарники, потащил подарки и письмо нашей ведунье и её ученице. Обеих застали сидящими за столом и разбирающими какие-то травы. И знахарка и Катька, подняв склоненные головы, как-то враз глянули на нас.

— Здравствуйте девушки. — Громко сказал я.

Архипка тоже пробормотал, что-то неразборчивое. Феодора Савватеевна на фамильярное приветствие не обиделась и ответила:

— И вам не кашлять юноши.

Смешливая Катька лишь прыснула в кулачок. А Баба Ходора, насмешливо оглядев нас, одетых в новенькую охотничью форму, сказала:

— Проходите гости дорогие. Присаживайтесь вот на стулья. Сейчас мы с Катюшей со стола уберем и будем вас потчевать.

— Что значит потчевать? — Изобразил я недоумение. — Если потчевать березовым веником, то мы с Архипкой не согласны и вмиг сбежим, а если чаем да еще с медком и Катькиными плюшками, то мы все ваши.

— Чаем, чаем. — Успокоила меня Савватеевна. — И медок есть. Плюшек только нет, зато есть хлеб свежий.

— Ну, тогда ладно! — Оставил я за собой последнее слово.

Когда знахарка с Катькой убрали со стола траву и, протерев столешницу, хотели ставить на него самовар, я остановил их.

— Подождите! Вот примерьте! — И мы выложили на стол женские шубки.

Черные, отороченные белым мехом, те смотрелись очень неплохо. Савватеевна, хмыкнув одобрительно, быстро накинула шубу на плечи, сунула руки в рукава и застегнула пуговицы. У меня отлегло от сердца — шубка пришлась впору. Выглядела в ней ведунья молодо и изящно. Как и всякая женщина она тут же захотела посмотреть на себя в обнове, но имеющееся зеркало было небольшим и полной картины не давало. Досадливо нахмурясь, она, склоняя голову, то вправо, то влево попыталась все-таки рассмотреть себя, но не слишком успешно.

— Отлично смотрится! — Прокомментировал я. — Как на тебя шили.

Катька, держа в руках свою шубку, с восторгом следила за наставницей. Та, оставив тщетные попытки рассмотреть себя, обратилась к подопечной:

— Ну-ка ты Катюша примерь свою. Я хоть со стороны гляну, как сидит.

Та не чинясь, накинула на себя подарок и завертелась, давая нам разглядеть себя. Шубейка была чуть великоватой, но сидела неплохо, а для деревни так и вовсе выглядела по королевски. Архипка, смотрел на знакомую с детства девчонку и как будто видел её впервые. Как бы не запал хлопец на малолетнюю красотку. Мне ведь она тоже нравится. «И что тогда делать будем?»- представив своё соперничество с Архипкой, я чуть не засмеялся.

— Тоже отлично смотрится. Ну прямо камень с души… Всю дорогу боялся, что не подойдут. — Облегченно вздохнул я. — Но это ещё не всё. Архипка доставай книжки.

Тот выложил на стол десяток книг, которые мне всучил книжный дед Иванцов, заверив, что дамам эти книги понравятся. Катька, увидев такую кучу книжек, радостно пискнула и, забыв про обновку, стала их перебирать и разглядывать. Видимо девица пристрастилась к чтению и, перечитав имеющуюся у наставницы литературу, испытывала информационный голод.

Савватеевна с понимающей улыбкой посмотрела на свою подопечную и сказала, обращаясь к нам:

— Спасибо! Угодили с подарками.

— Мы старались Феодора Савватеевна. — Сказал я, а мой друг Белый лишь покивал.

А ведь Архипка реально знахарку побаивается. Та же сняв и сложив свою шубейку, сказала Катьке:

— Катерина хватит книжки разглядывать. Разоблачайся и давай накрывать на стол.

Потом мы пили чай и развлекали женщин рассказами о Барнауле. Я намеренно не стал сразу отдавать знахарке письмо от дочери, хотя она и смотрела на меня выразительно. Потерпит, ничего с ней не сделается. Видимо, что-то поняв, она перестала, есть меня глазами, а стала расспрашивать про внучку, про дочь и зятя. Я как мог, постарался удовлетворить её любопытство.

Сказал, что деньги на покупку дома дед передал Анне с зятем и, что те уже дом присмотрели и, даже, отдали задаток. Теперь ждут, когда хозяева его освободят. Как только это случится, они сообщат ей с оказией. Тогда мы с дедом и перевезем её и Катьку со всем скарбом в город. Катька, услышав это, вопросительно посмотрела на наставницу. Та утвердительно кивнула и Катька радостно заулыбалась. Хотелось девчонке вырваться к новой жизни. Я же решив, что пора прощаться протянул письмо знахарке.