Кочующий Мрак

Я выбрала тело менторши принца и пришла в женском контуре.

Сообщений от Амриса не было уже три дня.

Перебирать варианты того, что с ним такое происходит, что ему нечего сказать мне и он не хочет меня видеть, я уже устала, поэтому я просто отправлю ему сообщение о сегодняшнем эпизоде у регента до востребования.

Но я сделаю это из дома. Сегодня, думаю, больше во дворце мне делать нечего.

Встаю с кресла, подхожу к принцу и его няньке, присаживаюсь на уровень глаз принца.

– Ваше высочество, – осторожно зову я. Принц не меняет позы, но я уверена, что он меня слышит. – Я думаю, что сегодня вам нужно хорошо отдохнуть. Мадам Реншини позаботится о вас, а я вернусь завтра для утреннего урока.

Принц кивает. Мы с мадам Реншини обмениваемся печальными и озабоченными взглядами, она также кивает, и я выхожу из покоев принца.

Слуги продолжают нести воду для ванны принца.

Мне пора идти.

В раздевалке для слуг на первом этаже я накидываю на плечи длинный сезонный плащ и, пройдя через парадный парк перед дворцом, выхожу в город.

Небо над Ксессом – прозрачно-серое по случаю наступающего Мрака. Насколько я могла понять устройство местного климата, так бывает только в паре Ксесс-Альдагор. Когда на одну из стран опускается Мрак, в другой небо становится из симпатичного мне голубого – прозрачно-серым. Но несмотря на то, что Мрак в этот раз, похоже, опустится на Альдагор, все ксессцы на улице одеты в глухие чёрные плащи, как если бы Мрак пришёл в Ксесс, ‒ из солидарности с жителями соседнего Альдагора. И из напоминания себе о том, что в следующий раз Мрак может прийти в Ксесс.

Мне достаточно того, что длинный плащ скрывает капли крови на моём платье и я смогу быстрым шагом дойти до дома, не привлекая лишнего внимания.

Когда-то, во времена старой династии, столица Ксесса была очень красивым городом. Старая династия была настоящей магической династией, как сейчас в Альдагоре, и могла в числе прочего уберегать постройки от Мрака. Можно было строить долго и красиво, в уверенности, что здание выстоит зиму под Мраком, что роспись не покроется плесенью, что мозаика не осыплется, ‒ что с наступлением весны можно будет расконсервировать и продолжить строительные работы.

Когда старая династия была вырезана прадедом нынешнего принца, магия Мрака была утеряна. В том числе и та, что уберегает постройки от Мрака. С тех пор строится только то, что можно построить за десять месяцев с весны до поздней осени, когда приходит Мрак. Или не приходит, в зависимости от того, в какой стране он остаётся: в Ксессе или в Альдагоре. Но так как это заранее неизвестно, во всех планах строительство заканчивается поздней осенью.

Наверное, это будет тем впечатлением от Ксесса, которое я унесу отсюда: без излишеств, лишь бы стояли, грубо и отчаянно сложенные то кирпичные, то деревянные дома, а за ними на втором плане, ‒ осыпающиеся, теряющие точность контуров когда-то изящные скульптуры.

И вездесущие котельные, котлы и трубы, конечно. Ксесс утратил королевскую магию, но нашёл утешение в горячей воде. В каждом доме есть либо готовая горячая вода, идущая от ближайшей котельной, либо свой котёл. И как обитатели других миров для расслабления и уюта, например, пьют горячие напитки, жители Ксесса устраивают ванночки для рук или ног ‒ или принимают ванну целиком.

Я чувствую эту потребность телом, в котором сейчас нахожусь. Принц вроде бы в порядке и приходит в себя ‒ но после пережитого стресса я спешу домой с единственной мыслью: ванна.

Дом Гины Альвары не подключён к ближайшей котельной, поэтому мне придётся вначале топить печь, чтобы нагреть котёл, но я готова и на это ‒ лишь бы скорее залезть в горячую воду и расслабиться.

В одноэтажном деревянном доме менторши принца три комнаты: одна – маленькая спальня в глубине дома, вторая – всё остальное жилое пространство с печью и обеденным столом, а третья – собственно, ванная комната. Размерами она превосходит спальню и лишь немногим уступает общей комнате.

В доме темно и прохладно: дом успел остыть после того, как я топила печь вчера на ночь. Раздвигаю занавески, растапливаю печь.

Захожу в ванную и проверяю, что все краны находятся в нужных положениях. Мельком вижу своё отражение в зеркале и подхожу поближе. На меня смотрит Гина Альвара: добрые уставшие глаза, строго поджатые губы, лицо без единой морщины, несмотря на зрелый возраст, волосы с обильной проседью, заплетённые в высокую косу, застёгнутое на все пуговицы чёрное платье с высоким воротником.

Как мне в этом теле? Мне не хватает тепла.

И я не знаю, относится ли это к общей атмосфере при дворе или к тому, что Гина знала мало счастья в своей жизни, или к тому, что Амрис не отвечает, ‒ или просто к тому, что зима близко и скоро на долину Ксесса и Альдагора опустится Мрак.

Последнее, что я делаю перед тем, как залезть в ванну, благословить всех, благодаря кому в Ксессе есть в лёгком доступе горячая вода, и начать записывать сообщение для Амриса, ‒ я запихиваю в печь платье с пятнами петушиной крови.