Двери лабиринтов

Тут была реальная жизнь, которая текла своим чередом.

Реальное солнце, которое согревало своим теплом. Разговоры моих попутчиков были наполнены радостью и жизненной энергией, со своими мечтами и желаниями, а также взглядами на грядущее будущее.

— Эй, человек? А ты что, какой молчаливый? — Обратилась ко мне блекло зеленокожая девушка с кучей серёжек в заострённых ушах.

Я слегка повернул голову на девушку орка, которая если не брать в расчёт её кожу и более развитое физически тело, да два чуть заметных выпирающих клыка, могла сойти за весьма симпатичную особу.

Хотя за полдня проведённых в повозке с этой братией, я уже даже практически по обвыкся к их внешнему виду.

— Да вы и без меня неплохо общаетесь. — Выдохнул я, смотря на не каноничного в моём понимании стройного орка.

— Он у нас молчун Эрда, — влезла в разговор Хайла. — Да и, наверное, тяжело быть единственным человеком среди нас. Вот и молчит.

— Ох, люди, — выдохнул тощий по орочьим меркам бледнокожий орк. — Только в своих городах да общинах они длинны на язык. Эрда, если хочет молчать, пусть молчит. Может он вылетит после месячного испытания в Намилмэлосе, то и раньше.

— Это чё и то он должен вылететь? — удивлённо посмотрела на орка Хайла. — Хён смог увернуться от броска самой Авин. Ты бы смог Горт?

Орк скривился от вопроса зверолюда, после чего произнёс:

— А от второго не смог, — расплылся в улыбке орк, обнажая клыки. — Намилмэлос покажет насколько он ловок. Может это простая случайность.

— Умерь пыл Горт, — толкнула в плечо орка Эрда. — Мы все тут неофициальные пока неофиты. Каждый может вылететь. Нам надо держаться вместе. С момента как мы все залезли в эту повозку, мы стали новым негласным отрядом Намилмэлоса. А ты Хён, хочешь молчать молчи, но ты один из двенадцати конечной звезды отряда. Так что вливайся. — Наградила меня кривой улыбкой девушка орк.

— Хорошо, — спокойно ответил я девушке. — Как скажешь. — Отвернулся я от неофитов, и посмотрел из повозки на заходящее солнце.

Когда наступила глухая ночь, мы въехали в огромный, как мне показалось лес.

Я уже знал, что место испытания, где я очутился волей двери лабиринта, было самым ближним к Намилмэлосу, от чего добираться сюда пришлось не так долго, как остальным рекрутам с других точек сбора.

Также мне стало известно о том, что первый месяц, это и есть основное испытание неофита на его Арканум. Если рекрут не справлялся, то его гнали взашей, и он мог попробовать себя тут вновь только через три месяца с момента исключения.

Когда наша повозка наконец-то остановилась, мы очутились, словно в военном лагере лесных повстанцев.

На просто огромной лесной поляне обнесенной частоколом, были воздвигнуты жилые строения и смотровые вышки, а за острым забором, я всюду смог разглядеть строения, походящие на полосы препятствий и стрелковые полигоны.

— Быстро из Повозки салаги! — Заорали нам грубым басом, а я увидел в свете факела, высокого хорошо слоеного орка в кожаной броне.

Мы как ужаленные от крика этого мужика с факелом в руке, выскочили из повозки, а он, ухмыляясь, смотрел на нас.

— Бегом за ворота! — Скомандовал орк.

Мы толпой, словно бараны ломанулись к открытым деревянным широким воротам, за которыми нас ждал также ухмыляющийся белокурый эльф.

— Неофиты! — заорал на нас эльф. — Вас заждалась полоса препятствий, — указал белокурый на освещённую факелами местность. — Все преграды должны быть пройдены, а за ними вас ожидает наставник. Бегом!

От крика все рванули вперёд, врываясь на полной скорости на полосу препятствий.

Факела расставленные по обеим сторонам освещали нам путь, но это мало помогало в прохождении данного пути.

Если по первой все уверенно двигались вперёд, перепрыгивая и перелезая бревенчатые препятствия, то когда черёд настал канатных лестниц и врытых в землю бревен, по которым надо было бежать, дела пошли совсем хренова.

Канатные лестницы, натянутые в полутора метрах над землей, словно специально не имели частично деревянных оснований, и хлипко болтались так и норовя, перевернуться и, скинуть вниз бегущего по ней неофита.

Что в принципы и случилось с кем-то бегущим позади меня. Я же пробежав лестницу, попал сразу на врытые, на той же высоте столбы, которые не всегда располагались даже в полуметровом расстоянии друг от друга, от чего я перепрыгивая с бревна на бревно, в один прекрасный момент, слегка не допрыгнув до очередного бревна, грохнулся вниз выбивая из лёгких воздух.

Вскоре чуть в отдалении слетел ещё один бегун из нашей команды, а я уже встав, начал свой путь дальше петляя между вкопанными столбами.

Миновав их, я увидел несколько уходящих вверх канатов и, схватившись за один из них, пополз по нему вверх.

Подтягиваться по канату пришлось на высоту аж четырех или пяти метров, где расположился деревянный настил, натянутый между тремя высоченными деревьями.

Покрутив головой, заметил в метре от себя ещё один канат, по которому надо было съехать вниз, используя валяющиеся на досках обрубки толстого каната.

Схватив обрубок, я перекинул его через канат и устремился вниз по плохо натянутой верёвке, от чего её мотало, и был велик риск, сорваться вниз.

Оказавшись внизу, я очутился перед преградой из веревок, напоминающих паутину, через которую надо было пролезть.

Даже при свете факелов видимость была очень плохая, и пробираться приходилось чуть ли не в темноте.

С трудом пробравшись сквозь преграду, я увидел, как один из моей команды шедший впереди меня свалился с бревенчатой дорожки, от удара мешка наполненного как мне думалось песком.

Но делать было нечего, надо было двигаться вперёд, от чего я сорвался с места, и побежал по возвышающейся на метр вверх бревенчатой дорожке, на пути которой то и дело мелькали мешки из стороны в сторону, так и норовя сбить с ног.

Умудрившись добежать до середины, я был настигнут мешком и сбит вниз, откуда и продолжил свой путь, шипя от боли.

Дальше была насыпь и тряпичная сетка, под которой нужно было проползти, а за ней начинались длинные брёвна, за которыми был финиш.

К моменту, когда я по-пластунски преодолел не маленькое такое расстояние, обдирая ладони колени и локти, практически весь наш отряд был на данном рубеже, после которого мы должны были пройти последние длинное и высокое препятствие.

Залетев по наклонной доске на бревно я, стараясь держать баланс, быстро пошёл вперёд, так же как и другие участники полосы препятствий по обе стороны от меня по соседним брёвнам.

Бревно под ногами, изначально бывшее прямым, стало то слегка уходить вверх, то вниз, имитируя спуски и подъёмы, от чего я то и дело слышал, как срывались вниз те, кто приехал в одной повозке со мной.

Когда я, с трудом удержав равновесие после небольшой покатости, сделал шаг вперед, то моя нога поскользнулась на чём-то липком и, я полетел вниз, как и два других оставшихся к этому времени неофита.

Грохнувшись чуть ли не с двух метровой высоты, мы валялись, корчась от боли, под злополучным последним препятствием, а те, кто упал раньше, ковыляли в нашу сторону, держась за спины и рёбра, а кто и вовсе за голову.

Я, жадно дыша окровавленными губами, после выбитого из лёгких воздуха, начал вставать на ноги, видя приближающуюся ко мне Хайлу, у которой была рассечена бровь и разбита губа, а с финиша до нас долетели слова, как я понял нашего наставника:

— Добро пожаловать в Намилмэлос неофиты!