Без Чести

— Господин! — дружно поклонились китайцы, войдя в столовую, в которой я уже традиционно устроил собрание.

— Вы чего так долго? — заворчал на них Скворцов. Но оба не обратили на него никакого внимания.

— А где Юшенг? — удивился я.

— Господин, — снова поклонился Мастер Шань. — Внук отправился искать сына Бэй Линя.

— Что? Сына? А куда он делся?

— Вчера ночью кто-то постучался в дом Бэй Линя. Уже было темно и особенно сильно бушевала гроза. Поэтому жена не рассмотрела кто именно это был. Говорит, что человек в плаще с капюшоном. Затем её муж зашёл в дом, собрался и сказал что надо отъехать по делам рода. Она не удивилась и не испугалась. Всё же муж — большой человек. Он почти всё время занят. Лишь гордость за него была в сердце женщины.

— А сын что, с ним уехал? — прервал я поток красноречия старого китайца.

— Нет, пропажу сына она заметила только утром. А когда именно он сбежал, не знает.

— Такое уже бывало?

— Да. Маленький Джиан Линь довольно непоседлив и часто сбегал вслед за отцом. А если учесть, что он седьмой ребёнок, то уследить за ним практически невозможно.

— Маленький? — удивился я. — Сколько ему?

— Семь лет.

— Получается, что он вполне мог побежать вслед за Бэй Линем и всё видеть? Но тогда и его не оставили бы в живых.

— Джиан старался не попадаться на глаза отцу. Он сразу отправлял маленького негодника домой. Потому Юшенг с помощниками и отправился его искать. Вполне возможно, что у нас есть свидетель!

— Детишки — они все такие, — с неожиданной теплотой в голосе, произнёс вредный дед Скворцов.

— В любом случае, думаю что нам не стоит медлить и ждать Юшенга, — сказал Сильнов, задумчиво потерев подбородок.

— И что ты предлагаешь? — хмыкнул Василий Павлович Невзгодов. — Бегать по улицам всем родом и спрашивать, не видел ли кто чего-нибудь?

— Бегать не надо. А вот поспрашивать очень даже стоит.

— Лоскутов? — тут же догадался я.

— Лоскутов.

— Могу я узнать кто этот недостойный? — впервые подал голос Лао Хе. Вечно невозмутимый Богатырь стихии огня, явно был в подавленном состоянии из-за потери товарища. Но вся апатия словно испарилась, когда он услышал, что на ком-то можно выместить злость.

— Это боярин. Наш сосед по земельным угодьям. Вчера он жаловался на Бэй Линя княгине, — пояснил ему Александр Сергеевич.

— Вот только убивать мы ни его самого, ни его людей пока не хотим, — тут же вмешался я, видя как у Богатыря, в прямом смысле этого слова, загорелись глаза.

— Почему, господин?

— Нужно его допросить. Возможно, что он сам и не причём.

— Даже если он и не причём, то это всё равно хорошая возможность в очередной раз показать силу нашего рода, — неожиданно заявил боярский сын Кустов. — Но убивать никого пока не нужно. Тут ты, боярин, прав.

— Я соберу людей? — вопросительно посмотрел на меня Сильнов. Он, похоже, был полностью согласен с Кустовым. Да и я тоже. Так что кивнул.

— Нужно где-то полсотни бойцов. Но самых лучших. Чтобы могли скрутить людей Лоскутова, по возможности без вреда их здоровью.

— Я всё понял.

Штурм усадьбы прошёл настолько легко, что я лишь удивился, как боярин с такой слабой дружиной вообще решился пойти против моего рода.

Всего семь бойцов. И лишь один из них был слабым Стихийником воды. Лао Хе одним движением руки заключил его в огненную клетку, использовав столько Силы в её создании, что я осуждающе покачал головой. Но, видимо, он всего лишь дал выход собственной злости.

Остальные воины Лоскутова оказались низкоранговыми рукопашниками.

Сам боярин с двумя жёнами и выводком детишек заперся в большой спальне на втором этаже дома. К его чести, когда двери в спальню вынесли мои люди, он не выглядел сильно испуганным. Злым — да. А вот жёны и дети боялись.

— Что тебе нужно, Дёмин? — замер он с обнажённым мечом в руках, оставив семью за спиной.

— Северский, — привычно поправил я. — Ты, боярин, должен помнить. Не далее, чем вчера именно ты наушничал на моего Богатыря.

— И ты считаешь достойным из-за этого врываться в мой дом, Северский? — зло спросил Лоскутов. А мою фамилию он вообще словно выплюнул.

— После того, как этого самого Богатыря убили чуть ли не у твоих ворот? — сделал я вид, что удивлён. — Да, считаю.

— Что? — растерянно переспросил боярин. — Как убили?

— Насмерть.

— Господин, позволь я тут всё сожгу? — с холодным спокойствием в голосе, поинтересовался Лао Хе. И повёл рукой от одного угла комнаты, к другому, из-за чего стены моментально начали тлеть.

— Это не я! — выкрикнул Лоскутов. И вот теперь он выглядел испуганным.

— А кто? — вкрадчиво спросил я. — Кто тебя надоумил обвинять меня и моего человека?

— Васильев! — не раздумывая, ответил боярин. — Твой боярский сын!

— Лжёшь, паскуда! — проревел Сильнов, и вышел из-за моей спины. А стены, что продолжали тлеть, тут же стали покрываться ледяной коркой. Силён дядя Саша, ничего не скажешь.

— Не лгу! Правда это! Именем Перуна клянусь! — быстро-быстро заговорил Лоскутов. И даже бросил свой меч на пол, отступив на пару шагов.

— Зачем ему это? — спросил я, не сильно-то и удивившись. А вот Александр Сергеевич, хоть и перестал наступать на боярина с семьёй, но принимать эту новость не хотел.

— Он сказал, что тебе будет не до расследования, — ответил бледный, как полотно, Лоскутов. — Что в это время ты сцепишься с родом Кусаиновых.

— Не понял, — покачал я головой. — Как это всё связано?

— Я не знаю! — тихо сказал боярин. — Всё что знал — уже рассказал. Спрашивай у своего человека.

— У него мы спросим, не сомневайся, — произнёс Скворцов, пока я раздумывал. Он и остальные старики, оказывается, тоже успели подняться и зайти в спальню, хоть в штурме и не участвовали. — Твой какой во всём этом интерес?

— Отвечай! — рыкнул я, видя, что Лоскутов замялся.

— Деньги! — выкрикнул он. — Мне заплатили! Тысячу золотом.

— Понятно, — кивнул я. Постоял десяток секунд молча, и изобразив спокойствие, отдал тяжёлый для меня приказ: — Александр Сергеевич, передай моим воинам, что у них полчаса на разграбление дома. Затем проследи, чтобы всех жильцов и слуг из него выкинули на улицу.

— Сделаю, боярин.

— Лао Хе, как только убедишься, что внутри никого нет, можешь сжечь усадьбу!

Развернувшись и не слушая умоляющих криков Лоскутова, я вышел из спальни и пошёл вниз. Следом топала троица стариков.

— Не слишком ли круто, боярин? — раздался сзади голос Кустова.

Резко остановившись, я моментально обернулся и посмотрел в глаза чуть не врезавшегося в меня деда.

— Круто? — вкрадчиво спросил я, стараясь не показать все свои чувства. Хоть мы и подозревали, что замешан кто-то из своих, но после подтверждения этой информации злость и какая-то детская обида просто переполняли меня. — Не ты ли недавно говорил, что стоит лишний раз показать силу нашего рода.

— Да я… — смутился старик. Но я его перебил.

— Круто было бы, если я велел сжечь дом вместе с людьми! А так — это всего лишь предупреждение остальным!

— Мы всё поняли, боярин, — быстро произнёс Скворцов, задвигая Кустова себе за спину. Я что, такой страшный?

— Откуда у Васильева тысяча рублей? — справившись со злостью, спросил я. — Он что, настолько богат?

— Очень сомневаюсь, — покачал головой Скворцов.

— Значит, кто-то ему их дал. И нам нужно будет выяснить, кто именно.

— Сам будешь спрашивать, боярин? — спросил третий дед, Невзгодов.

— Нет, — покачал я головой. — Боюсь не сдержаться. А он живой пока нужен.

— Тогда мы сами, — кивнул Скворцов.

— Справитесь?

— Справимся. Но, на всякий случай, десяток воев возьмём. Васильев хоть и не сильный, но ушлый.

— Действуйте! — дал я добро и пошёл дальше.

Во дворе чужой усадьбы всё ещё пылала огненная клеть с заключённым внутри неё Стихийником. А мои воины сгрудились вокруг и давали ему советы, как выбраться. Настроение у них, в отличие от меня, было превосходным. А вот я отчего-то захандрил.

— Егор, — подошёл я к Зареченскому, который стоял чуть в стороне от остальных, вместе с пятёркой Михалёва. — Поехали домой.

Дома мне сильно захотелось напиться. Но я сдержался, понимая, что это не выход. А вот чего я не понимал, так это из-за чего так расстраиваюсь. То, что Васильев не самый хороший человек, я знал раньше. Но, наверное, предательства от него всё же не ждал. Он же, как и другие боярские дети, давал мне клятву. А теперь, благодаря его стараниям, погиб Бэй Линь.

Гонец от моих людей прискакал уже вечером, когда стемнело. И передал, что Скворцов просит прибыть лично. Я согласился, но на всякий случай взял с собой Егора и Михалёва с пятёркой. Кажется, верить кому-либо, я теперь не смогу.

Мои боярские дети общались с Васильевым, которого, по словам гонца, взяли без особо труда, в строящемся посёлке. Точнее — на самом его краю, в большом сарае, где хранился различный инструмент.

Находились тут все три деда, Сильнов, Лао Хе и даже Мастер Шень, который к Лоскутову с нами не ездил.

Был тут и Васильев.

Боярский сын был растянут на неком подобии дыбы и выглядел ужасно. На лице не было живого места. На обнажённом теле множество ожогов и порезов. Даже куски кожи сняты в нескольких местах. А ещё у него не хватало кисти левой руки. Лишь культя, перетянутая ремнём.

Но вот его глаза горели лютой ненавистью. Которая только усилилась, стоило ему видеть меня. Мне даже показалось, что сейчас он скажет какую-нибудь гадость. Но нет. Видимо от этого его уже отучили.

— Ну что тут? — разглядывая пленного, поинтересовался я.

— Крепким оказался, скотина, — сплюнул на земляной пол Скворцов. — Если бы не Мастер Шань, то хрен бы мы его разговорили.

— Узнали?

— Узнали, — как-то совсем невесело произнёс Сильнов. И повернувшись к Васильеву, приказал: — Говори! Расскажи своему боярину, кто уговорил тебя предать!

— Соболь! — растянув в улыбке беззубый рот, ответил боярский сын. И хрипло рассмеявшись, спросил: — И что ты теперь будешь делать, боярин?