Глава 34
Телефонный разговор двух абонентов. Соединение защищено и установлено со стороны HAMASAKI INCORPORATED.
- Здравствуйте ещё раз. Да, вот только что вышел.
- Так долго?! — голограмма женщины перед лицом худого подростка демонстрирует уделение. — Полтора часа? Они там что, вид на жительство тебе заново оформлять затеяли?! С полным анатомическим скринингом?!
- А вы даже время засекли? — мягко улыбается подросток. — Приятно.
- Отметила в приложении, осваивай концентратор. Ладно. Что там? — японку явно одолевает нетерпение.
- Временное соглашение на квартал. Перечень документов… оплата пошлины… рассмотрение в срок до семидесяти двух часов от момента подачи…
- Хорошо, что позвонила. На пошлину есть? — азиатка требовательно смотрит на собеседника. — И ради всех богов, засунь на время себе в жопу эту свою самостоятельность! Если хочешь, я тебе сейчас официально взаймы насыплю! Под электронного нотариуса!
Парень откровенно колеблется.
Женщина оглядывается по сторонам, словно оценивает место, где физически находится сама. Зачем продолжает на тон выше, свистящим шёпотом:
- Седьков, не дрочи судьбу! И меня вместе с ней. Ты что, не понимаешь…?!
Она набирает воздуха, но подросток её перебивает:
- Тика, как раз на пошлину у меня есть. Это копейки, один рабочий день посуду помыть. — Он называет сумму.
- Дальше? — японка дисциплинировано осекается на полуслове.
- Залог за проживание в течение квартала — раз.
- Сколько?
- Десять. — Лицо тинейджера недвусмысленно говорит о его унынии.
- Пф-ф. Дальше?
-… и погашение задолженности в клинике матери: иначе будет считаться, что социальная ячейка недееспособна.
- Сколько там?
- Двадцатка чистыми, плюс-минус.
Лицо женщины становится абсолютно спокойным. Она коротко кивает:
- Приняла. Могу поинтересоваться твоими гениальными планами на эту тему?
- Да нет у меня никаких планов. Максимум, это та бабулька присоветовала, можно сходить в юстицию. Она говорит, что я их там тоже уговорю со своим напором, ну и она позвонит — попросит, — парень слегка смущается. — Они разнесут по датам их подтверждение и мою оплату. Ещё несколько рабочих дней отсрочки будет. Но это так себе решение — не лечение, а временная отсрочка симптома. Другого пока нет ничего.
- Если бы речь шла о бизнесе и о реструктуризации кредита, я бы сказала, что ты отжимаешь противоположную сторону более чем профессионально. — Японка с интересом смотрит на собеседника. — Считай, твой социальный рейтинг только что вырос лично в моих глазах.
- Вы мне симпатизируете и потому не объективны, — ворчит парень. — А наша с вами психика государству пофиг. И это не бизнес же! Акулам капитализма уговорить других акул — это одно. А сироте, который работает, не пьёт, учится, договориться и убедить в своей адекватности старую бабку — это совсем другое. Тем более что она ничем не рискует, а всего-то добросовестно исполняет работу: не решает пинком на бегу, а реально вникла и разобралась в ситуации.
- Акула капитализма? Пхи-и-и-хи-хи, ты эту фразу где выдрал?
- Прямой перевод с родного языка. Клише.
- Какие-то операции она делала при тебе? Так, чтобы ты заметил?
- Конечно. Качнула мои данные по учёбе, раз. На палец надела какой-то анализатор — два.
- Наркота и алкоголь, экспресс-тест в ретроспективе две недели… Ещё?
- Залезла в рейтинг по киберу. Там провисела минут двадцать пять, пока не разобралась, где я в нём.
- Пха-а-а-ха-ха-ха-ха. Ты говори, говори.
- Ещё лазила не знаю где — смотрела жилищные условия на адресе. Маманю в клинике пробила, медстраховку зачем-то изучала.
- Поняла. Что сам думаешь в итоге? — японка с неослабевающим интересом рассматривает подростка. — Тридцать штук — это для тебя лично задача. Особенно с учётом ограничения по времени.
- Я разберусь, — парень упрямо отворачивается.
- Бл*, какой же ты тугой, Седьков. Говоря языком моей дочери. Отгадай, сколько стоят мои туфли? — женщина улыбается неожиданно легко. — В которых я с тобой гуляла по парку последний раз?
- Понятия не имею! Вы вообще были в каких-то полукедах, кажется. Ещё и под платье.
- Почти двадцать пять. Платье, кстати, уже в разы дороже. Тебе намёк не понятен?
- Понятен. План есть лишь фрагментарно, — парень сдаётся и частично поддаётся её напору.
- Поделишься? Не сочти, что экзаменую или лезу. Просто когда рассказываешь сырую идею кому-то, мысли упорядочиваются. — Женщина чуть насмешливо смотрит на подростка.
- Восемь с лишним вытряхну из Свина. С учётом выходных, больше полутора наколочу на работе. Итого десятка.
- Хм. Ну, залог за проживание в течение квартала закроешь. А с медициной как? Там сумма в два раза больше.
- Не знаю. Надеюсь, что-нибудь придумаю.
- Навязывать ничего не буду, но мои слова ты уже знаешь. Кстати, по секрету: меня уже начинает раздражать то, как я тебя усиленно уговариваю.
- Меня тоже много что раздражает в этой жизни… Что делать.
- Моя ж ты радость, — с нечитаемым эмоциями терпеливо вздыхает в сторону японка. — Тактичная и деликатная ещё. Кстати! Ты уверен, что хорошо понимаешь ситуацию с Али?
- А чё там понимать? — подросток пренебрежительно морщится. — Типичный замес, кто первым дрогнет. Сами мордобои в школе не наказуемы, как и буллинг с преследованием: медицина всё вылечит на теле, психика не в счёт. Буду ходить и колбасить его по семь раз в день, после каждого урока и перед школой.
- Смотри. Если он окажется покрепче, то ему достаточно продержаться несколько дней, — женщина снова мягко улыбается. — И ты просто не успеваешь достать деньги на залог. Тебе не кажется, что это не сильно надёжная схема финансирования?
- Я знаю, что смогу обратиться к вам в любой момент, — вздыхает старшеклассник. — И вы мне скорее всего не откажете, потому что ваши кеды стоят дороже, чем мой полугодовой бюджет по оценкам службы опеки.
- СТОП. На этом месте закругляем тему. Очень точный диагноз. Уговаривать и насильно тянуть не буду: твои решения — твои последствия. Пока, — прозрачное лицо японки целует воздух перед собой.
- Тика!
- Да?
- Спасибо. Ваша помощь с Али была неоценимой…
- Не за что, — серьёзно отвечает женщина. — Ты ещё маленький и глупый, и не понимаешь: личный мир — это не только материальное. Ещё — то, что тебе интересно, приятно и так далее. Если одни взрослые делают обстановку вокруг моей дочери неприятной лично для меня, то я абсолютно точно буду её исправлять максимально быстро. Дело не только в тебе.
- Хм. Ну, если с этой стороны.
- Да, раз тебе так понятнее. Ты и твои крайне неортодоксальные ценности — тоже часть этого мира. Рядом с Миру — далеко не худшая его часть. Спасибо, что быстро сообщил. Если тебе наплевать на себя, в такие моменты думай хотя бы о школе: следом за тобой могут учиться другие…
- Это манипуляция, — подросток недовольно перебивает собеседницу.
-… и у таких вот Али хорошо если руки будут чуть связаны, — твёрдо завершает женщина. — Побежала. Пока. * * *
За некоторое время до этого.
После пятого урока, выходя из класса, я натолкнулся на незнакомого мужика лет сорока:
— Добрый день. Я Али, отец Рашида.
На вид — вполне себе интеллигентный, хм.
— Пройдёмся? — вроде и не давит, но приехал сюда явно не просто так.
— Недолго, у нас уроки ещё. Где?
— В парке, возле школы.
Смешно, но и с ним в итоге оказались на том же месте, где до этого гуляли со старшей Хамасаки. Говорить ему, что и здесь у школьного искина есть уши, я не стал.
— Ты сейчас без опор, один, в сложной жизненной ситуации, — он сразу переходит к делу. — Я не собираюсь лезть в твою жизнь, но не могу не спросить сам: что у тебя происходит с моим сыном?
— Я бы предпочёл, чтобы вы расспрашивали его, а не меня.
— И его расспрошу в своё время, в данный момент пытаюсь оценить ситуацию с разных сторон. Если бы у тебя был отец, возможно, Рашид точно так же разговаривал бы с ним.
— Зачем этот разговор вам, я примерно понимаю. Но зачем он мне?
— Даже в суде перед оглашением приговора, когда уже почти всё практически понятно, дают последнее слово подсудимому.
— Занятно вы вешаете ярлыки.
— Мы на другом уровне, нежели ты либо вся твоя семья. Поверь: то, что мы вот так сейчас с тобой разговариваем — это очень серьёзная аккуратность с моей стороны. Так что там у тебя с моим сыном?
— Я не буду отвечать.
— Почему?
— Тот, кто задаёт вопросы, автоматически управляет беседой. Я, может быть, и неконструктивен, но никому из вашей семьи и с вашей фамилией добровольно верхние места в иерархии не отдам.
— В какой иерархии? Что ты несёшь? — он неподдельно удивлён.
— Удачи. — Разворачиваюсь, чтобы уходить.
Али удерживает меня за плечо.
А у Мартинес хватка жёстче.
— Не трогайте меня руками. Что вам нужно?
— Ты сейчас едешь на красный свет, даже если сам правил движения и не понимаешь. Открою секрет: у сына и семьи кое-какие проблемы. Небольшие, но юридического характера: любая шумиха ни к чему. А ты её провоцируешь. Я тут именно поэтому.
Ух ты. У них что, связаны руки из-за того мента и контрафакта? Занятно.
— Мне это без разницы. Пожалуйста, приберегите свои семейные пассажи для другого случая. Что вам нужно от меня?
— Я готов войти в твоё положение, абстрагируясь от вашего с сыном конфликта. Я допускаю, что мой ребёнок не во всём и не всегда прав, но это — мой сын. Ты должен понимать, что я и фамилия Али будем его защищать любой ценой, кто бы ни был прав из вас. — Он переводит дух. — Я уже слышал, что ты не дурак. Соответственно, должен понимать: когда речь идет о ребёнке, объективная правота не имеет значения. Как и гипотетическая справедливость.
— Я тоже чей-то сын и чей-то ребёнок.
— Ты никто, как и твои родители. Мои соболезнования по поводу отца, кстати… Вот как тоже отец, я трачу сейчас своё весьма недешёвое время, чтобы до тебя донести: иногда грамотное отступление делает для твоей победы гораздо больше, чем тупое баранье упрямство. Это очень серьёзная откровенность с моей стороны.
— Знаете, что говорит классическая психология на тему агрессии типа, как у вашего сына?
— Что? — он выглядит слегка сбитым с толку.
Правда, перстней, браслетов, медальонов и прочих версий знакомых мне концентраторов я на нём не вижу. Может, он расширениями не пользуется? Насколько слышал, в классическом исламе любое вмешательство извне в процесс мышления не поощряется. Хоть химией (алкоголь, наркотики), хоть физикой.
