Новый мир. Видящая

— А со мной что будет? — спросил скучающе Рин.

— Жить будешь. Осталось увидеть связующую ниточку и сможем без потерь убрать проклятие.

— За левым ухом, — показала пальцем — вот это нечто тонкое и извивающееся как змея, это оно?

Пришлось едва не пальцем ткнуть в то, что вижу. Парни что в своих очках настроили и кивнули. Специальным инструментом попытались отсечь и не смогли.

— Крепкое.

— Можно я?

— Это опасно? — спросил Дин.

— Нет сэр, главное просто отрезать нужное. Раз ты увидела, видимо можешь и отсечь. Пробуй осторожно, не поцарапай офицера.

Вместо пальцев появились когти и я спокойно подцепила тончайшую нить и она порвалась словно паутина. А кинжал истаял.

— Спасибо. И да, головная боль прошла.

— Не удивительно, такая штуковина торчала, — сказала я.

— Что ты ощутила, когда отсекала.

— Что она как паутина легкая. Бр, гадость, не люблю пауков.

— Парни, вы сказали ему дорога в ваше ведомство? — спросил Рин с прищуром.

— Да. Но вы же его арестовали?

— Задержали, за хулиганство. За это штраф и он свободен. Так что сейчас его и заберете, мужику все же работа нужна.

А я вернулась в кабинет к отцу и устроилась в кресле, задумалась о том, что видела и что сделала. В этом мире видеть нечто непривычное, нормально. К этому нужно привыкнуть.

— Ты как малышка?

— Это так странно, я не сумасшедшая. Я нормальная…

Меня подхватили на руки и крепко прижали поцеловав в обе щеки.

— Ты абсолютно нормальная, то что ты видишь структуру магии, это здорово! Это редкий дар!

— Правда?

— Да, мое сокровище!

До одури приятное ощущение внутри! Еще через час отец подошел ко мне.

— Милая, мне очень нужно провести воспитательную беседу с подчиненными. И при этом быть не мягким и добрым, как когда ты рядом.

— Будешь рычать на них?

— Да. Если можешь, побудь в общем зале, оставлю жалюзи открытыми, чтобы ты меня видела. Это займет не больше часа, надеюсь меньше. Смотря как они себя поведут.

— Хорошо.

Я взяла под мышку планшет и наушники в руки. Меня выпустили из кабинете, а вместо меня зашли шестеро парней. Притом меня проводили грустным взглядом. Я поняла, что это были те, что прошлый раз были и тогда видимо урок не усвоили.

А я увидела нечто непонятное рядом с Янушем. Подбежала к нему.

— Что это у тебя?

— Где? — удивился парень.

Положила на его стол планшет и большие наушники.

— Вот, рядом с тобой, я плохо это вижу. Но тут как закрыто что-то, как карман на молнии.

Парень так удивленно посмотрел на меня и жест сделал словно открыл карман.

— Да, это что?

— Это подпространственный карман.

— О, там конфеты! — воскликнула я увидев сладости.

Януш улыбнулся и не дав мне нырнуть в карман достал из него пару мягких конфет и вручил мне, а карман снова закрыл.

— Этому учат в академии.

— Этот карман по типу сумки?

— Да, только большой и безразмерной.

— Ой, я получается полезла туда, куда не стоило!

Мне только улыбнулись и погладили по голове. А меня накрыло не самое приятное воспоминание, снова ощутила себя маленькой девочкой, которую мама поймала на том, что она залезла к ней в сумку.

— Мира это тебе конфеты!

— Нет! — пискнула я и отпихнула сладости.

— Я угощаю и не злюсь на тебя.

— Нет, — помотала головой и ушла в комнату отдыха прихватив свой планшет и наушники.

Януш с коллегами переглянулся и пошел следом за мной. Я пыталась достать обед из холодильника. Парень достал контейнер с моим обедом и отложил половину. Поставил греться в печь.

— Почему ты отказалась от конфет? — спросил он мягко, а потом заметил, что я побледнела — Но я же тебя ругать даже не собирался!

Он поймал меня и крепко обнял, а я расплакалась выпуская обиду на ситуацию в прошлом. Его друг менталист стоял рядом и внимательно смотрел на меня. Мне в прошлом хорошо досталось от мамы за конфеты. Прилетело тогда ремнем по разным частям тела, я ведь не стояла на месте. И естественно я была наказана лишением сладкого на месяц. И весь месяц дома было много сладкого, которого при мне ели и напоминали как плохо я поступила и что я не заслуживаю вкусненького. После того случая я перестала в принципе дома есть сладости и не принимала их от родителей. Они не понимали почему это, такая сластена как я и не хочет сладостей. А я покупала себе сладости на карманные, что мне давали или ела сладкое в гостях у бабушки.

— Мира, что делать с теми двумя конфетами? Могу своим братьям скормить, проглотят и не заметят.

Мне снова достали конфеты и положили их передо мной.

— Я не буду делать как та женщина. Я противник такого поведения. И к карману я тебя не пускал банально, чтобы ты туда голову не засунула. Это опасно для жизни. Поняла?

— Угу.

Мне снова достали конфеты, я дотронулась до них и сказала:

— Это другие, это карамельки.

Януш усадил меня на стул и стал доставать запасы сладостей из кармана, даже позволил посмотреть, что у него в кармане и достать пару кульков.

— Фух, вот они. А то я уже решил, что что-то напутал. Итак, какие конфеты хочешь?

— Но ты ведь для кого-то их купил, — сказала с опаской.

— Детям я купил, своим и племянникам, в общем всем, кто в доме у нас живет. Так что выбирай какие ты хочешь!

Выбрала каждой по одной, кроме карамелек, их я проигнорировала.

— Спасибо, — сказала смущенно.

Заметила как Януш переглядывается с незнакомым мне магом. Посмотрела вопросительно на обоих. Мне слегка натянуто улыбнулись и достали обед. Поев вернулась в зал, парень не оставлял меня одну.

— За что папа их ругает?

— Из-за их лихачества пострадали гражданские и они сами едва не погибли. В общем устроил им подробный разбор их действий и воспитательную беседу. Тебя мама часто наказывала?

— Один раз так сильно. Походило больше на форменное издевательство. У меня с родителями не было особо теплых и доверительных отношений. Поругать могли запросто, похвалить сухо, безэмоционально, просто как констатация факта. Может она не хотела привязываться сильно, чтобы терять было не так больно. Потому что точно так же она и к моей сестре относилась и своей матери. К отцу были хоть какие-то эмоции. Когда нам позвонили и сказали, что бабушка умерла, ее мама, она никак не отреагировала. Это даже отца удивило. Знаешь, что она ответила?

— Что?

— Что все к этому шло и это неизбежно. Я думала она хоть ночью поплачет, но нет, ни тогда, ни потом, никаких эмоций.

— Ты говорила, что видела там вместо людей ящеров, это как? Они как мы меняют форму.

— Я не видела, чтобы они меняли форму. Просто такое ощущение, что на ящера натянули кожу человека.

Мужчина, что был рядом с нами побледнел.

— О, у вас видимо богатое воображение. Выглядит не так жутко, как звучит. Обычно люди не видят подмены.

— Нарисуешь?

Мотнула головой и убежала к Дину в кабинет. Он как раз выпустил провинившихся. Отец снова погрузился в работу и идти кушать отказывался, пришлось пойти сделать ему чай и достать пирожное. Двери его кабинета мне открыли. Отец увидев чай улыбнулся, а когда я прибежала с пирожным, вообще подхватил меня на руки и закружил.

— Спасибо моя хорошая. Чтобы я делал без тебя?

— Голодал.

Пока он ел я села нарисовать Диму, каким я помнила друга и как он изменился. Постаралась передать и человека и ящера в оболочке человека.

— Это кто?

— Дима, — вздохнула грустно — я в него в конце школы влюбилась. Уже переболела им. Его заменили…

— Нарисуй их по отдельности, — попросил мягко отец и пока я рисовала на планшете к нам зашел мужчина, которого я сегодня видела.

— Тим, наш штатный менталист, он может видеть и слышать мысли других существ.

— Вы видели уже сегодня?

— Да, Януш просто не мог понять, что тебя так заставило нервничать и попросил помочь понять тебя. Я посижу рядом, хорошо?

— Хорошо. Вот, — показала отцу — это если по отдельности. Так Дима выглядел до того как его убили и заменили ящером. Это так странно, я думала, что схожу с ума. Он вел себя так же как мой друг, те же жесты, мимика, слова. Я школу закончила с отличием, — похвасталась вяло — и поступила в тот университет, что хотела, — мне ласково улыбнулись. — А потом все изменилось в один день… Я тогда относила в школу книги, все что остались и потом, когда возвращалась домой, — я сглотнула вязкую слюну. — Переходила дорогу по всем правилам, а меня машина сбила. Я сознание потеряла в момент удара. Бабушка говорила, что калек убивают, их нет в том мире, где я родилась. Ни стариков, ни калек, ни каких-либо людей с отклонениями. Все кто начинают сдавать, исчезают. А меня зачем-то оставили, только спустя почти год поняла зачем… Только не знаю, можно ли было в той аварии ногу потерять.

Нарисовала как выглядела моя нога, когда я ее увидела. Тим сказал тихо:

— Иногда во время аварии от удара кости так сильно дробятся, что их нет возможности собрать обратно. А мышцы превращаются в кашу. Поэтому иногда проще отрезать и воссоздать конечность, чем восстановить то, что получилось после аварии. У моего близкого друга так было. Только ему руку так восстанавливали и часть мягких тканей. Даже шрамов не осталось.

— А мне штырь в кость вставили и сказали, если я хочу жить, то должна терпеть боль и учиться ходить с тем, что есть. Мне повезло, что это прижилось. Честно говоря было страшно и хотелось выжить.

Отец не смотря на мои отпирания затащил к себе на колени.

— Ты очень много эмоций и чувств проявляешь, это подкупает. Ты же не станешь как мои родители холодным и отстраненным?

— Нет моя хорошая, я очень хотел дочку и я ее получил.

— Чтобы не сойти с ума от всего, что случилось, плюс родители решили, что я должна жить отдельно. И под видом ты уже взрослая, школу с отличием закончила и наверное поступила, переезжаешь в квартиру бабушки, — ощутила как отец замер, а Тим сидит с ошарашенным лицом. — Я для стимула жить поставила сумасшедшую цель. Через полгода пробежать марафон десять километром. И я пробежала его. А потом через три месяца двадцать километров. Потом думала еще месяца через три или лучше полгода, пробежать большой марафон на сорок два километра. На него долго готовиться нужно. А преподаватель, — я быстро нарисовала ящера — записал меня и притащил на марафон через месяц после последнего. Я этот марафон едва осилила и с трудом добежала.

— Ты нарисовала ящера, а как его человеческая оболочка выглядит? — спросил Тим.

— Я не помню… Чем дальше, тем больше я видела именно их суть, а не оболочку. Научилась различать их мимику, ну, на ящерах. На пауках это сложно.

Нарисовала паука. Тим с Дином переглянулись.

— Видели таких?

— Нет, — сразу от обоих.

— Он, — показала на рисунок преподавателя-ящера — после марафона потащил меня на сцену. Типа пусть тебя поздравят. Вот тогда я увидела видеозапись моей аварии, хорошо летела кубарем. Много кто не поверил, что у меня протез. Пришлось расстегивать штанину и показывать. А потом меня обрадовали, что отправят в центр реабилитации. И я буду третьей, кому восстановят конечности. А потом меня отправят в гости в другой мир. Я про этот центр реабилитации слышала раньше мельком, в сети информации нет совсем. А в нем увидела медведя, он восстанавливал ногу.