Злодейка

Глава 14. Барашек

Мы с Пёткой развалились на траве и подставили свои бледные лица солнышку. Он — белобрысый, я — рыжая, сгорим быстро, но хоть погреемся. Мужчины собирали палатку и готовили место привала. За два дня похода все притомились, хотелось отдохнуть и набить желудки.

— Манька, — решил побеседовать Петро. Я молчу. Нет здесь никакой Маньки. — Ена, — быстро понял.

— Чего тебе?

— Ты же вспомнила свою жизнь?

— Ага.

— Есть у тебя родители?

— Да, мама с папой и сестра Анине.

— О, у вас зеркальные имена?

— Догадливый ты. Да, мама решила, что так будет интересно. Ведь мы — близнецы.

— Вспомнила, как сюда попала?

— Нет, Пётка! Чего привязался?

— Я не хочу, чтобы ты вспоминала.

— Это еще почему, — возмутилась я. Будь он более образованным магически, то мог бы такое устроить. Поэтому я даже струхнула.

— Тогда ты уйдешь домой.

— Конечно, уйду. Кто бы не пошел?

— Я бы с тобой остался, — Пётка очень проникновенно попробовал заглянуть мне в душу через глаза.

— Если я узнаю способ, как вернуться, могу забрать тебя с собой. Мои родители добрые, сдам тебя к ним.

— Правда, Енка? — ишь, сразу имя выучил.

— Да. Кстати, мать твоя — Оксенья. Она жива.

— Хорошо, — кивнул Петро, но радости особой не проявил.

— Не вижу счастья в глазах.

— Не хочу я к ней возвращаться.

— Это почему же?

— Да она будто душу мою высасывала, Енка. Тяжело с ней. Бывало утром встану, полон энергии, а она меня по макушке погладит, в глаза поглядит, а потом аж голова закружится, сил нет.

Я решила не скрывать от пацана истиной сущности приемной матери. На руку нам это его поведение. Но пока про его исключительные способности говорить не буду.

— Потому что Оксения — плохой человек. На самом деле ее зовут Нархаль. Это по ее душу мы в поход собрались.

Пётка молчал. Я и не настаивала. Улеглась поудобнее да уснула. Снился мне волнующийся Ольвин и опухшая от слез Анька. Привиделись даже обеспокоенные родители. И все на меня глядят. Жуткий сон.

Разбудил меня Марс, когда пытался положить мне на голову свою куртку.

— Ты чего делаешь, убить меня задумал? — разгневалась я.

— Гарелий с тобой! Еночка, я же лицо твое красное накрыть от солнца хотел, вон уже кожа ободралась. Того и гляди, волдырями покроется.

И правда. К лицу прикоснуться невозможно. Горячущая боль обжигала и пальцы и лицо. Вспомнилась охлаждающая помазка с уроков алхимии.

— Пётка, — позвала я пацана. — Хочешь же стать могучим волшебником?

— Ага, — кивнул Петро.

— Нужно мне несколько травок. Знаешь хоть какие-то?

— Ага, — снова кивнул пацан. Тоже, кстати, с красным лицом.

— Иди вон в тот лес и нарви травы, с запасом! Мало ли, пригодится. Нужна мята, по запаху приятно-острому поймешь, листья еще такие морщинистые у нее, уголки закругленные.

Пётка кивнул.

— Шалфей нужен. Полукустик с вытянутыми нежно-синими и фиолетовыми цветочками. Ищи именно молодую поросль. Понял?

Пётка кивнул.

— Тысячелистника побольше нарви. Растение с мелкими белыми цветочками в одном зонтике вместе собранные. Зонтиков много. Листочки на зазубренный меч похожи. Этого хватит. Запомнил?

Пётка кивнул.

— Что ты тут киваешь, шуруй давай бегом. Только на лихо лесное не наткнись!

— Там лихо лесное бывает?

— Меня же ты нашел.

— Ааа, — Пётка догадался, о чем я пошутила.

Стоило пацану скрыться из виду, как началась немая борьба за мое внимание меж полозом и носителем небесного имени.

Драк пытался покорить интеллектом, а Марс просто пытался.

— Енина, я бы хотел продолжить наши занятия по магии, я чувствую, что с тобой становлюсь сильнее.

— Это же только пока артефакт с тобой.

— Я тоже с тобой становлюсь сильнее, — Марс зачем-то поднял бревно, на котором недавно сидел Пётка, прямо над головой.

— Поразительно, — заявила я. Но Марс не понял сарказма и принял это за комплимент.

— Вот, а что бы ты без нас делала?

— Действительно, — даже обиделась я. — Как же без тебя-то я бы бревно над головой поднимать стала?

— Вот-вот, — заверил Марс. Драк откровенно смеялся. Видимо, уверился, что Марс ему не конкурент.

— А принеси еще бревен для костра, — уже ласково я попросила погарельца. Тот и рад услужить.

Остались мы один на один с полозом.

— Хитро ты их всех, Енина, разогнала, — он придвинулся ближе, томно проглатывая слова. — Знай я о твоих намерениях, все равно не поверил бы тебе. Чего хочешь, Ена? — уже с полуулыбкой и без томности в глазах спросил Драк.

— Я уж подумала, ты совсем пустоголовый, — я облегченно выдохнула. — Кто знает, где ты прячешь свой артефакт?

— Никто.

— Кто-то знает как он выглядит?

— Ни единой души.

— Я боюсь, что за нами будут охотиться. Вдвойне активнее, чем за остальными. У нас Пётка и твой артефакт.

— Пётку как нибудь защитим, а вот артефакт вряд ли кто-то сможет найти.

— Хм, да ты бросил мне вызов!

Мы немножко поулыбались друг другу.

— Знаешь что, Драк. Я Пётку с собой заберу, когда возвращаться буду.

— Нет, Енина. Я не позволю тебе забрать единственного нормального чародея, который живет в нашем мире. Это редкость.

— Хочешь под себя его воспитать? — разгневалась я. — И вить из него веревки, как заблагорассудится?

— Неужели ты другим заняться решила?

— Меня, в отличие от тебя, власть не интересует. Единственное, к чему я стремлюсь, величие, которого не достиг ни один волшебник. Я мечтаю владеть магией во всех ее проявлениях, чтобы волшебники разных направлений обращались ко мне за помощью. Чтобы мое имя произносили с благоговением не только люди и их короли, но и главные маги.

— Это ли не власть, Енина? — как у дуры спросил Драк.

— Я не хочу принимать мировых и правительственных решений. Я хочу просто быть важной! А у Пётки нет семьи! Я могу помочь ему. Научить колдовать, дать семью.

— Это ты-то семью можешь дать?

— А что не так? — мои глаза разгорались от злости.

— Во время гипноза ты разговариваешь иногда. Я слышу обрывки твоих фраз. Ты же не способна на любовь!

— Обрывки фраз? Серьезно? Это не отражает полной картины моей жизни! Да и кто ты такой, чтобы судить меня!

Мои руки заполыхали, волосы утяжелились, в них тоже разгоралось пламя. Я уже почти вся разгорячилась. Драк в бешенстве тоже притянул к себе природный мусор вроде ветвей, камней, листьев. Вот-вот на меня обрушит. Но я не боюсь, спалю это все к дреяггху!

— Бе!

На сцену вышел барашек. Маленький, жуткий, как будто бы знакомый мне. Стихии внутри нас потухли. Очень странный барашек сказал:

— Бе!

Драк стал превращаться в змея, огромного, глазастого, клыкастого.

— Ты хочешь сожрать этого барашка?

— С-странное животное, — снова зашепелявил полоз. Видимо, только в напряжении так разговаривает.

— Тебе тоже так показалось? Не пойму, что с ним не так.

— Глаз-за.

И правда. Баранов я в своей жизни насмотрелась, как-никак в деревне жила. Глаза у них круглые, глупые, а этот глядит на нас по-человечески и блеет.

— Бе.

— Пётка? — глупо предположила я. Барашек чуть не в пляс. Скачет вокруг своей оси. Радуется. А полоз совсем растерялся.

— Как такое может быть?

— Не знаю, — очень грубо говорю ему. — Я таких вещей еще не помню. Как расколдовать тоже не знаю.

— Ты уверена, что он это?

— Бе, — подтвердил барашка.

— Как пить дать! Гляди, глаза у него точно Пёткины. Человеческие.

— Бе, бе, бе, — подтверждал мои слова маленький баран.

— Что с ним делать-то?

— О, ужин сам нас нашел, — вот умеет же Марс браться откуда ни возьмись. Да еще и за лук сразу схватился. Пётка к земле прижался от страха, уши поджал, глаза зажмурил. Не помирать ребенку же, бросилась я на стрелу, быстро, не думая. Щит помнила как вызывать, да забыла применить.

Стрела воткнулась в бедро, кровища захлестала, как сумасшедшая. Я взвыла. Так и помереть недолго. Скорее, нужно вспоминать про целительскую первую помощь. Контроль. Беру себя в руки, неаккуратно плюхаюсь на траву. Драк и Марс ругаются. Пётка панически скачет вокруг меня и орет как резаный, будто не в меня, а в него стрела попала. Я закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. Осторожно изъять объект, сконцентрировать магию в ладони. Мысленно приказываю крови течь, как прежде. Если обнаружено повреждение, игнорировать его. Вторым потоком приказываю испорченным покровам, артериям и мышцам принять магическую материю и восстанавливаться. Вроде, получилось.

На семь часов моему здоровью ничего не угрожает. Затем нужно повторить заклинания, если не восстановится. Восполнить бы потерю крови винищем, да вот только тонкий шрам на запястье напоминает, что я еще учусь в академии, а, значит, клятва, данная Ольвину все еще работает. Пить нельзя.

— Заткнитесь вы уже, — крикнула я мужчинам, которые все еще напряженно спорили. Толку от вас никакого. Только и знаете, что орете друг на друга. Я тут, между прочим, чуть не умерла.

— Ты права, Еночка, — Марс подскочил, взял под рученьку и поднять попробовал.

— Уйди ты, — разозлилась я. — Больно мне стоять. Куда вот ты меня потащил?!

Драк демонстративно подошел ко мне, поднял на руки и уложил перед костром на плед.

— Отдыхай.

Вот лицемер.

Баран-Пётка подскочил ко мне и так преданно положил свою жуткую морду мне на здоровое бедро и смотрит так преданно-преданно. Ох, не в то животное ты превратился Пётка, ох, не в то. Стал бы собакой, так я и расколдовывать бы не стала. А тут зачем мне преданный баран?

— Как тебя, угораздило-то так, Петро? Еще и травок не принес.

Барашек посмотрел на меня виновато.

— Не знаю я пока, как расколдовать тебя. Если аспид раздобрится, завтра, может, еще чего вспомню.