Besotted (Одурманенный)

— Продолжай в том же духе, — съязвил он, притягивая ее к себе, и поцеловал.

Когда он, наконец, отстранился, у Гермионы перехватило дыхание и ей пришлось вцепиться в раковину, чтобы не упасть. Теперь она поняла, каково это, когда от поцелуя подкашиваются ноги.

— Так, выходит, мы встречаемся? У нас отношения? Или ты планируешь спать с другими женщинами? — спросила и затаила дыхание, ожидая ответа.

— С твоим либидо я вряд ли смог бы потянуть двоих, — бросил он, усмехаясь.

Поймал выбившийся непослушный локон и заправил ей за ухо.

— Я серьезно, — отрезала Гермиона, глядя на него снизу вверх.

— Я тоже, — произнес Том, вздохнув. — Насколько я понимаю, нам суждено либо влюбиться друг в друга, помоги мне Мерлин, либо я умру через пару недель. В любом случае, боюсь, тебе от меня так просто не отделаться.

Она усмехнулась, несмотря на мрачность его слов, и обняла, втягивая в еще один поцелуй.

— Допустим, мы найдем информацию и выяснится, что ты не умираешь, а нам суждено быть вместе. Что мы в таком случае будем делать? Вряд ли хоть одна из сторон просто смирится с этим, — проговорила Гермиона.

Том снова вздохнул. Он и сам задавался схожим вопросом. Сомневался, что Пожиратели Смерти вдруг согласятся с тем, чтобы их Лорд женился на грязнокровке.

Стоп, что? Жениться? С каких это пор он стал задумываться о подобных вещах?

Кроме того, он ведь убил родителей ее лучшего друга; Том был совершенно уверен, что близкие Гермионы тоже не одобрят ее выбор.

Почему все всегда так сложно? Если бы у него была возможность воскресить Дамблдора только для того, чтобы ударить старика по лицу и убить снова, он бы это с удовольствием осуществил. Чертов Дамблдор. Наверняка он злорадствовал где-то там, наверху; Том ни секунды в этом не сомневался.

-

Быстро перекусив, они отправились в библиотеку и нашли тихий уголок в маленькой нише, которая оказалась довольно уединенной. Гермиона опустила целую стопку книг по приворотным зельям на стол, взяла одну и принялась листать. Том превратил маленький кусочек пергамента в очки для чтения в темной оправе и тоже опустил взгляд в текст.

— Не знала, что у тебя проблемы со зрением, — бесцеремонно заявила Гермиона.

Откровенно говоря, в очках он выглядел потрясающе.

— Иногда, когда читаю, я надеваю очки, — рассеянно ответил Том, переворачивая страницу.

Грейнджер усмехнулась и заставила себя сосредоточиться на книге.

Прошло целых два часа, когда она, наконец, заговорила:

— Том… кажется, я что-то нашла! — В фолианте, который она изучала: «Люби сильнее всего» — был целый раздел, посвященный Амортенции. — Согласно тексту, эффект Амортенции, даже при употреблении в самом незначительном количестве, может сохраняться в течение нескольких недель. Однако, если ведьма или волшебник поцелует истинного суженого, находящегося под действием темного проклятия, оно будет снято, потому что сила поцелуя истинной любви способна разрушить даже самую темную магию. Если же два человека, предназначенные друг другу судьбой, разлучатся после поцелуя настоящей любви, оба умрут от разбитого сердца. А если ведьма или волшебник примут зелье и окажутся не с тем, кто предназначен судьбой, эффект Амортенции продлится несколько недель, а после обоих настигнет быстрая смерть, — прочитала она и подняла взгляд. — Разве ты не понимаешь? Действие зелья прошло практически сразу после того, как мы поцеловались. Это означает…

— Ты моя суженая, — закончил за нее Том и откинулся на спинку стула.

Он снял очки и помассировал переносицу.

— О, не сойди с ума от радости, — саркастично протянула Гермиона.

Том пристально посмотрел на нее.

— Я думаю, ты и сама прекрасно понимаешь, насколько это серьезная проблема.

— Ну, да. Но я уверена, что с этим вполне можно разобраться, — бросила она, поднимаясь и левитируя книги по местам.

— Оптимистка, — саркастично произнес он.

Гермиона, закатив глаза, ушла к дальним полкам.

-

Выйдя из библиотеки, они направились обратно в гостиницу. Как только они оказались в безопасности номера, а Том снова запер дверь, Гермиона плюхнулась на кровать и вздохнула.

— Итак, что будем делать дальше? — поинтересовалась она.

— У нас не очень много вариантов, — заявил он категорично. — Если мы попытаемся вернуться к прежней жизни — нам придется разделиться, а это значит, мы умрем. Если же объявим о том, что мы теперь вместе, нас могут попросту убить.

— Ну, выход кажется довольно очевидным, нет? — спросила Гермиона, и Том посмотрел на нее.

— Ну? — поторопил, явно не понимая, к чему она клонит.

Гермиона вздохнула.

— Мы должны рискнуть. Если мы расстанемся — смерть неминуема. Если же предадим огласке наши отношения, совсем не факт, что умрем. Да, это весьма вероятно, но не гарантированно. Я готова испытать этот шанс.

— Хорошо. Допустим, мы сделаем это… — протянул Том. Он не мог сдержать ухмылки, продолжив: — Что ты скажешь Поттеру?

Гермиона метнула в него сердитый взгляд. Конечно, ему по-прежнему доставлял извращенное удовольствие тот факт, что Гарри снова будет страдать.

— Пожалуй, я расскажу всю правду. Несомненно, он разозлится. Но в конце концов Гарри все поймет. Я не жду, что он когда-нибудь простит тебя, но он любит меня, поэтому… — Она запнулась, заметив, как изменился взгляд Тома на словах, что Гарри любит ее, и быстро исправилась: — Как сестру! В совершенно платоническом смысле. — Она выдохнула, когда он расслабился. — А ты что собираешься сказать Малфою и всем остальным? О, не сомневаюсь, у Беллатрикс пена изо рта от ревности пойдет. Думаешь, она раньше меня ненавидела? Просто подожди! Мы выйдем на новый уровень ненависти.

— Ну, для начала, я полагаю, мне придется найти способ доказать, что я — Темный Лорд, а потом, конечно, я заставлю всех дорого заплатить за то, что они в этом сомневались. И после всего никто не посмеет задавать мне вопросы. Они — сборище бесхребетных подхалимов.

— Так зачем ты держишь их при себе? — искренне недоумевая, спросила Гермиона. — Почему бы тебе не отказаться от всех них и не завести настоящих друзей?

— Обладать властью — значит утверждать свое положение выше остальных, — небрежно бросил Том. — У тебя не может быть истинной власти, если ты не готов стоять на спинах тех, кто помог тебе подняться.

Гермиона сильно ударила его по руке и фыркнула.

— Эй! Ты что? — спросил он, потирая плечо в том месте, куда она его толкнула.

— Ты такой придурок! Знаешь, у тебя ужасные социальные навыки! — упрекнула она.

Он усмехнулся. Ему нравилось, какой у Гермионы становится забавный вид, когда она злится. Не обращая внимания на незначительное сопротивление с ее стороны, Том притянул девушку к себе на колени.

— Ты меня научишь, да? — спросил с усмешкой.

— Не уверена, что это возможно, но я попробую.

Том поцеловал ее и положил обратно на кровать, а сам забрался сверху.

— Это немного забавно, — внезапно заявила она, когда Том поцеловал шею и потянулся к пуговицам рубашки.

— Что? — пробормотал между поцелуями.

— Когда все началось, ты цитировал мне строчки из «Ромео и Джульетты», и вот мы в Вероне.

Он фыркнул.

— Встает любовь из ненависти грозной… — прошептала Гермиона, когда он оставил дорожку из поцелуев на ее коже.

— Твои уста с моих весь грех снимают, — на выдохе произнес он, едва касаясь ее губ своими.

— Так приняли твой грех мои уста? — процитировала она, пытаясь снова поцеловать его.

— Верни ж мой грех… — прошептал он и захватил ее губы своими в требовательном поцелуе.