В океане без компаса

Глава седьмая

Впереди над темным пляжем мелькнул огонек. Разговоры смолкли, и слышно было только, как шлепают по воде подошвы и негромко рокочет прибой, который в этот вечер прекратил свой обычный рев.

— Кто там может быть? — раздался вопрос, и я ответил, что не знаю, хотя на самом деле прекрасно это знал.

Огонек в отдалении продолжал то вспыхивать, то угасать, прочеркивая узкие полоски, словно огненосный щелкун, кружащий в ночном лесу. Так он плясал некоторое время, точно занимаясь каким-то тайным делом, а потом погас и больше уже не загорался. И мы продолжали идти сквозь тьму в полной тишине, нарушаемой только шлепаньем подошв и ритмичным шорохом волн.

Мы шли у самого края воды, и некоторые шагали босиком прямо по накатывающимся волнам, а другие держались чуть выше, стараясь не замочить ног. Ночь, несмотря на безветрие, была прохладной, и неторопливые, невысокие буруны прибоя фосфоресцировали так слабо, что их гребни не напоминали жидкого пламени, оставаясь просто белой пеной. Нас было много. Постоянные обитатели Черепашьего устья — Дэвид Эренфелд из Флоридского университета, Билли Крус из Сан-Хосе, моя жена Марджи, мой сын Дэвид и я; и еще Шелтон Мартинес, заведующий Станцией Зеленой черепахи. С нами шли и наши гости — Хосе и Карен Фигерес. Дон Хосе — бывший президент Коста-Рики, человек, пользующийся большим влиянием в стране, и нам всем очень хотелось, чтобы он, побывав с нами в эту ночь на пляже, пришел к заключению, что морским черепахам грозит большая опасность и их необходимо спасти. Если бы он встал на сторону черепах, это могло бы оказаться для них очень полезным.

Мы уже посмотрели, как несколько черепах мирно рыли гнезда, и продолжали прогулку главным образом потому, что ночь была очень приятной. Большая часть пляжа осталась позади, и от того места, где река поворачивает к морю, нас отделяло только полмили песка. И огонек, танцующий там, мог быть только фонарем браконьера. Я колебался, не зная, то ли предложить всем вернуться назад, потому что браконьеры, добывающие калипи, оставляют после себя жуткие следы, то ли сказать — посмотрите, браконьеры убивают черепах даже у самой станции!

Огонек опять вспыхнул и тут же исчез. И дон Хосе спросил — на этот раз так, что не ответить было нельзя:

— Кто это?

— Браконьер, конечно, — сказал Билли.

— Но какой смысл браконьеру убивать морских черепах? — спросила Карен. — Они же весят по триста фунтов. Такой браконьер должен быть очень сильным человеком.

Тогда Билли рассказал им про калипи — хрящ, который срезается с костей нижнего щита черепахи. С одного пластрона можно получить полдесятка кусков, которые вместе весят фунтов пять, а высушенные — и того меньше. Те дни, когда браконьерам приходилось тащить на рынок целую черепаху, давно ушли в прошлое. За калипи фабриканты черепахового супа платят больше, чем можно было выручить десять лет назад за целую черепаху.

— А что происходит с черепахой? — спросила Карен.

— Esa es la cosa, — сказал Билли. — Она достается сарычам.

Мы замолчали и пошли дальше. Огонек больше не вспыхивал. Я мысленно представил себе, как браконьер пробирается сейчас по кустам к лодке, спрятанной где-то на берегу лагуны. Я подумал о том, какие следы он оставил на пляже, и уже собирался сказать, что нам, пожалуй, следует вернуться, но тут мы увидели в белой пене убегающей волны темное тело. Предлагать вернуться было уже поздно.

Это была калипированная черепаха. Я подбежал к ней и потрогал неподвижный ласт — он не пошевелился, а голова животного безжизненно подпрыгивала на волне. Ну, во всяком случае, эта черепаха была убита. Но так случается далеко не всегда. Чаще можно наткнуться на черепаху, которая лежит на спине и судорожно хлещет ластами, а там, где был пластрон, блестят разноцветные внутренности, среди которых бьется сердце, способное биться так еще очень долго.

Все столпились вокруг мертвой черепахи. Свет карманных фонариков заскользил по развороченным внутренностям, и раздались возгласы, которых следовало ожидать. Потом остальные повернулись и пошли обратно, по двое, по трое, обсуждая сложную и печальную проблему спроса на калипи. А я поспешил в противоположную сторону и нашел еще двух черепах. Обе оказались мертвыми. На этот раз пляж посетил гуманный браконьер, но дело не в этом. Главное, что ради дюжины кусков твердой желатинообразной массы, из которых в нескольких тысячах миль отсюда будет сварен суп для кучки гурманов, были убиты и брошены на корм сарычам три взрослые самки зеленой черепахи, которые весили в среднем по триста фунтов. И это произошло на единственном гнездовом пляже зеленой черепахи, сохранившемся в западной части Карибского моря, на берегу, который находится под несравненно более надежной охраной, чем любой другой пляж, куда морские черепахи выходят откладывать яйца. Эти куски хряща будут высушены в потайном месте, а потом увезены в Пуэрто-Лимон или в Барра-дель-Колорадо, где никто не сможет отличить незаконно добытое калили от калили черепах, загарпуненных или пойманных в сети, как положено. И эта ночь принесет браконьеру гораздо больше денег, чем он мог бы получить за неделю любой работы, какую ему удалось бы найти.Проблема спасения морских черепах

Итак, ко всем прочим опасностям, которые грозят морским черепахам, теперь добавился зловещий промысел калили. Высушенное калипи весит очень мало и совершенно не портится. Операция сушки очень несложна, спрос на калипи огромный, цена высока, добывать его можно из любой морской черепахи, кроме кожистой, а отличить контрабандный продукт от законного невозможно. Промысел калипи стал настоящим золотым дном для бедняков, а их нельзя винить за то, что они голодны. Однако это новое расширение ловли черепах, несомненно, приблизит полное их исчезновение и бесконечно усложнит и без того трудную задачу их спасения.

Недавно я получил письмо от Питера Скотта[12] с напоминанием, что я обещал прислать ему сведения о перспективах выживания морских черепах. Питер Скотт возглавляет Комиссию по редким и исчезающим видам Международного союза охраны природы и природных ресурсов. Несколько лет назад он предложил мне стать членом этой комиссии и возглавить специальную группу, занимающуюся положением морских черепах. Сведения, за которыми он ко мне обратился, предназначались для издаваемой этим союзом «Красной книги», куда заносятся животные и растения, которым грозит полное уничтожение.

Мне нужно было решить, каким видам морских черепах в ближайшее время угрожает истребление, и сообщить все данные об их современном положении, которые мне удастся собрать. На первый взгляд задача казалась простой, но вскоре я убедился, что дать верную и полную оценку перспектив выживания морских черепах — дело крайне сложное. Во-первых, если не ограничиваться самым ближайшим будущим, выясняется, что в угрожающем положении находятся все виды морских черепах. Цель же «Красной книги» заключается не в том, чтобы оплакивать печальную судьбу дикой фауны и флоры, ее назначение — выявить среди гибнущих видов те, которые больше всего нуждаются в помощи. Для того чтобы этот выбор был обоснованным, требуется обладать необходимым запасом сведений по их биологии. Обеспечить реальное спасение каких-то видов животных или ландшафтов можно лишь хорошо разбираясь в биологии этих видов. Отдельные опасности могут быть устранены с помощью местного законодательства и строгого соблюдения определенных правил. Некоторые виды животных можно сохранить для потомства, разводя и охраняя их в заповедниках. Но составить стратегический план спасения данного вида в его естественной среде удастся, только если вы располагаете сведениями обо всем жизненном цикле этого животного.

Однако еще раньше следует установить, сколько существует подвидов животного, которое вас интересует, и как они распределены по поверхности Земли. Эти два вопроса тесно связаны между собой и имеют самое прямое отношение к любому плану охраны данного животного, но, когда речь идет о морских черепахах, ответить на них можно только приблизительно. Никому точно не известно, сколько подвидов имеется в настоящее время, и еще труднее определить подлинный ареал каждого из пяти родов морских черепах. Данные об ареалах, приводимые в справочниках и учебниках, представляют собой обобщения, которые были выведены кем-то на основе более или менее тщательных розысков, проведенных в музеях и в специальной литературе, с добавлением собственных наблюдений, если они были. В некоторых случаях такое определение границ ареала может дать много, но, когда дело касается морских черепах, оно не дает ничего.

Например, существует сообщение о биссе, обнаруженной в Шотландии, но ни один здравомыслящий шотландец не включит биссу в описание шотландской фауны. Одна-единственная черепаха, унесенная океанским течением далеко от мест обитания ее сородичей, не делает зоологической погоды. С другой стороны, имеются сообщения о кожистых черепахах в Новой Шотландии, и вот они, по-видимому, зоологически значимы. Кожистые черепахи появляются в Новой Шотландии довольно часто и в определенные сезоны. У пойманных экземпляров в желудке была обнаружена пища, а непойманные, вероятно, возвращаются для размножения на свой далекий гнездовой пляж в тропиках. Следовательно, Новую Шотландию, пожалуй, нужно включить в ареал кожистой черепахи, тогда как бисса ни в каком смысле не может считаться обитательницей Шотландии.

Это мое личное мнение в вопросе о шотландской бис-се. Но я могу и ошибаться. Такого рода неясности прекрасно иллюстрируют трудности, с которыми сталкиваешься при попытке четко определить области, где морские черепахи размножаются или ищут корм, и отличить их от местностей, куда черепахи попадают лишь изредка и случайно[13].

Но ведь еще недостаточно отличить нормальные странствия, за которыми следует возвращение в обычное место обитания, от блужданий черепах, навсегда унесенных течением вдаль. Необходимо критически отнестись к опубликованным сведениям. Интерес зоологов к морским черепахам всегда был довольно поверхностным. Даже наиболее надежная их классификация разрабатывалась по музейным экспонатам. Музейные же коллекции морских черепах далеко не полны и дают лишь относительное представление о существующих в настоящее время популяциях и подвидах. В опубликованных трудах нередко обнаруживаешь путаницу даже там, где речь идет о родах. Еще двадцать лет назад лишь немногие зоологи верили в существование атлантической ридлеи, и даже те, кто верил, далеко не всегда могли отличить ее от логгерхеда. Тихоокеанскую же ридлею постоянно принимали за логгерхеда, за биссу и даже за зеленую черепаху. Уж, казалось бы, весьма своеобразную кожистую черепаху ни с кем спутать нельзя, однако и ее нередко считали логгерхедом. Таким образом, одна из трудностей изучения ареала морских черепах заключается в том, что далеко нс все из опубликованных сведений заслуживают безусловного доверия.

И что еще хуже, точно определить ареал морских черепах вообще невозможно из-за того, что он безнадежно нарушен человеком. Все морские черепахи проявляют тенденцию собираться для откладки яиц группами: одни — очень большими, другие — незначительными. В то же время для всех них, за исключением атлантической ридлеи, в какой-то мере характерны одиночные кладки, когда на большом протяжении пляжа роет гнездо только одна самка. Многие из прежних мест массовых кладок полностью исчезли, а на берегах, где когда-то откладывали яйца одиночные особи, морская черепаха теперь вообще не встречается.