Лев Толстой против всех

После революции, так уж случилось, что все, кто дожил, за исключением Сергея, самого старшего, оказались за границей. И сегодня потомки Толстого в основном проживают за границей. Это произошло именно в силу революции и Гражданской войны. Его самую младшую дочь, Александру, два раза арестовывали. И вытаскивал ее как раз ученик и самый преданный друг Толстого Владимир Григорьевич Чертков, у которого были тесные связи с большевиками[4].

И поэтому Александра в конце концов эмигрировала в 1929 году.

Отношения с отцом, особенно у сыновей, были сложные. Очень трудно быть сыном гения. Именно мальчику, потом юноше, потом зрелому мужчине, потому что они все были самобытны, они все были индивидуалисты, все хотели как-то реализоваться в этой жизни. Больше того: например, Илья Львович был очень талантливым писателем, его талант признавал Иван Бунин. Он написал драму, повесть, несколько рассказов, но не стал писателем, причем сознательно, потому что понимал, что становиться писателем при таком отце невозможно: лучше отца ты не напишешь. Со Львом Львовичем в этом смысле произошла трагедия, потому что он тоже хотел стать писателем — и стал писателем. И вот представьте себе — еще имя у него было Лев, как ему подписывать свои произведения? Псевдоним придумать? Ну, все равно будут знать, что это сын Толстого, да еще и Лев Толстой. Поэтому он подписывал «Лев Толстой — младший». Но, конечно, гения отца у него не было. И это его мучило всю жизнь и, в общем, привело к тому, что в конце концов он просто возненавидел отца и вступил с ним в жесточайший конфликт.

Тем не менее Толстого дети, безусловно, любили, это видно по их мемуарам, по их дневникам. Почти все они оставили совершенно замечательные воспоминания об отце. Конечно, самой выдающейся личностью из всех стала Александра, которая организовала Толстовский фонд в Америке. Это совершенно грандиозная организация, которая помогала всем беженцам от разных войн, которые оказывались за границей, причем не только русским. К ней с невероятным уважением относились американские президенты, ей посылал поздравительные телеграммы с юбилеем Солженицын. Она дожила до 95 лет и была незаурядной личностью.

Лев Толстой и религия
Автор протоиерей Георгий Ореханов

Что составляло религиозное ядро личности Толстого? На эту тему написаны уже сотни тысяч работ на всех языках мира, но каждая эпоха требует еще раз вернуться к данной теме: такую большую актуальность для читателей она представляет. Ведь речь идет об отлучении от церкви гордости русской нации, самого известного русского человека начала XX века. И самое загадочное здесь то, что граф Лев Толстой последние 30 лет жизни постоянно подчеркивал, что является человеком религиозным, признающим необходимость жизни с Богом. За что же тогда его отлучать?

Было бы важно понять, какие события в молодости могли оказать решающее влияние на формирование сначала критического, а затем и гиперкритического отношения Толстого к Церкви. Многого мы здесь не знаем, но на один известный момент, о котором Толстой впоследствии неоднократно вспоминал, я бы хотел обратить внимание. Это своеобразное открытие, сделанное московскими гимназистами, друзьями Толстого, так потрясшее его в 11-летнем возрасте: Бога нет! Эта новость живо обсуждалась братьями Толстыми и была признана достойной доверия[6].

Толстой очень рано осиротел: уже в восьмилетнем возрасте он остался без матери и отца, и поэтому говорить о систематическом религиозном воспитании в его случае не приходится. Однако граф был одним из самых усердных читателей XIX века — как с точки зрения количества прочитанного, так и с точки зрения качества чтения. Этот вывод подтверждает его яснополянская библиотека. И Евангелие всегда играло значительную (может быть, решающую) роль в его жизни. Однако воспринимал он евангельский текст сквозь призму знаний и представлений европейского образованного человека того времени. В первую очередь здесь следует упомянуть о горячем увлечении идеями Жан-Жака Руссо, эпохи Просвещения. То есть времени, которое в основном приходится на XVIII век, когда французскими энциклопедистами был провозглашен призыв к прогрессу, знанию, науке, борьбе с абсолютизмом власти, невежеством, предрассудками — в первую очередь религиозными.

Так вот, из эпохи Просвещения писатель вынес три простые идеи. Первое — идея о том, что простое и естественное предпочтительнее культурного и сложного. Второе — идея о том, что носителем этого простого и естественного является русский народ. И наконец, третье — идея о том, что миром и жизнью человека управляет абсолютный и безличный Бог. Совершенно особое место в духовной биографии Толстого принадлежит, как я говорил, одному из главных деятелей французского Просвещения — Жан-Жаку Руссо. Его влияние прослеживается практически во всех сферах мысли, которые притягивали Толстого: воспитание, школьное обучение, история, наука, религия, политика, отношение к современности и так далее.

Я процитирую письмо, отправленное в 1905 году Толстым учредителям Общества Руссо в Женеве:

«Руссо и Евангелие — два самые сильные и благотворные влияния на мою жизнь. Руссо не стареет. Совсем недавно мне пришлось перечитать некоторые из его произведений, и я испытал то же чувство подъема духа и восхищение, которое я испытывал, читая его в ранней молодости».

И именно у Руссо Толстой нашел главную идею своего мировоззрения — критику цивилизации, то есть современного государства и общества, которые фактически подавляют человека, убивают в нем все естественное и при этом называют себя христианскими.

Особо нужно сказать об Оптиной пустыни в жизни Толстого. Оптина пустынь в XIX веке была крупнейшим духовным центром Русской православной церкви, монастырь этот начал возрождаться фактически в начале XIX века и привлекал к себе внимание на протяжении ста лет, до своего закрытия, потому что в этом монастыре проживали подвижники благочестия, монахи, которых в народе называли старцами. Примечательный факт: Толстой, воспринимавшийся монахами пустыни как отступник, отлученный от церкви, в Оптиной бывал чаще, чем любой другой русский писатель, за исключением философа Константина Леонтьева, одного из лидеров русского консерватизма. Леонтьев также после своего религиозного обращения часто бывал в Оптиной пустыни, а с 1887 года в течение последних четырех лет жизни проживал в монастыре.

Что же мы можем сказать о религиозных взглядах Толстого и их отличии от церковного христианства? Очень важным источником для понимания духовной конституции Толстого и эволюции этих взглядов являются своеобразные «символы веры», то есть краткие записи в дневнике, которые появляются достаточно рано и в которых писатель излагает нечто самое важное в области его личной веры.

Вот самый известный отрывок такого рода, который датируется 1855 годом:

«Вчера разговор о божественном и вере навел меня на великую, громадную мысль, осуществлению которой я чувствую себя способным посвятить жизнь. Мысль эта — основание новой религии, соответствующей развитию человечества, религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, религии практической, не обещающей будущее блаженство, но дающей блаженство на земле. Привести эту мысль в исполнение, я понимаю, могут только поколения, сознательно работающие к этой цели. Одно поколение будет завещать мысль эту следующему, и когда-нибудь фанатизм или разум приведут ее в исполнение. Действовать сознательно к соединению людей с религией — вот основание мысли, которая, надеюсь, увлечет меня».

В этом тексте мы видим все самое главное, что есть в «религии Толстого». Она должна соответствовать интеллектуальному развитию человечества, в ней нет места таинственности и сказкам, нет места блаженству после смерти, но в ней очень силен момент практический — строительство Царства Божьего здесь, на земле. Причем, как дальше будет писать Толстой, фундаментом этой практической религии становится не вера и не Церковь, и не Воскресение Христово, а моральные заповеди.

Если изучать ранние дневники Толстого, поражает количество всевозможных правил морального порядка, которые предписывает себе писатель. Эти правила призваны регулировать его жизнь, сделать ее чистой и праведной, помочь преодолеть свои недостатки. Но это не всегда получается. И Толстой постоянно ломает себя, кается в распущенной жизни и лени, создает новые правила, планы и графики жизни, снова их нарушает, снова кается. Титаническая моральная работа, которую ведет над собой достаточно молодой человек, действительно впечатляет и имеет в духовной истории XIX века мало аналогов. Граф Толстой последовательно и упорно занимается той «рубкой леса», о которой он писал в одном из ранних рассказов, только теперь это просека в чаще неверия, греха в «лесу», который представляла собой религиозная жизнь его современников.

Результаты размышлений над прочитанным писатель заносил в дневник. Первая запись здесь относится к 1847 году, а последняя сделана в 1910-м, за несколько дней до смерти. Таким образом, Толстой вел дневник 63 года с некоторыми не очень значительными перерывами. Это уже необычно даже для усердных обитателей XIX века. Дневники Толстого — это действительно лаборатория, полигон, собрание набросков, причем не только в области, как сам Толстой говорил, художества.

Уже в этом последнем отношении записи Толстого очень интересны. Читая их, понимаешь, почему русский философ Серебряного века Дмитрий Мережковский назвал Толстого «тайновидец плоти». Но важно, что этим же методом Толстой пытается анализировать и законы духа. Те определения веры, Бога, «я», своего места в мире, которые он сегодня дает в дневнике, а завтра может радикально отвергнуть, превращают дневник Толстого в совершенно особый документ по истории религиозности и духовной мысли XIX века. Именно этим путем Лев Толстой приходит к конфликту с церковным христианством. Он отвергает Церковь, таинство, молитву в ее традиционном понимании; отныне для него Церковь — историческая форма тонкого обмана, угодничества перед имущими классами и государственной властью.

Нужно заметить, что в своих воспоминаниях все близкие Толстому лица подчеркивают очень неожиданный характер переворота, совершившегося в писателе в конце 70-х годов XIX века. В частности, его двоюродная тетка, фрейлина двух императриц, одна из самых проницательных русских женщин XIX века графиня Александра Андреевна Толстая указывает в своих воспоминаниях, что вдруг в 1878 году ее племянник является проповедником чего-то совершенно нового, с чем она никак согласиться не может, — это отрицание божественности Христа и искупительного характера его подвига. Другими словами, Христос теперь для Толстого только человек, который никого не спас и не может спасти своим рождеством и воскресением, но который проповедовал божественное учение своего отца.

Обычно принято считать, что духовный кризис Толстого приходится именно на конец 70-х — начало 80-х годов. Действительно, в этот период писатель пережил глубокий мировоззренческий перелом, приведший к изменению его отношения к Церкви и появлению в следующие 30 лет жизни ряда произведений религиозно-философской направленности. В этих сочинениях Толстой предпринял попытку теоретически обосновать свои новые взгляды на религию, нравственность, искусство, политику, цивилизацию, крестьянский вопрос — практически на все актуальные вопросы русской жизни.