Тайные общества смерти. Очерки истории террористических организаций

Крепость камней и сердец

Чашу терпения евреев переполнило известие о намерении Флора забрать себе за недоимки серебряную утварь иерусалимского Храма. Возмущенные горожане, наиболее активную часть которых составили все те же сикарии и зелоты, в 66 году перебили малочисленный по сравнению с ними римский гарнизон и захватили власть в столице. Тогда же сикарии Галилеи, руководимые Менахемом Бен-Йегудой — сыном вождя антиримского восстания 12 года Иуды Гавлонита, осадили отряд римлян, охранявших крепость Массаду (Мацаду) на западном побережье Мертвого моря. После ее непродолжительной обороны римляне сдались на милость победителей, но были перебиты ими до последнего человека. Массада стала главным оплотом сикариев — и оставалась им до самого конца восстания.

Получив от чудом сбежавшего из Иерусалима Гессия Флора известия о мятеже, охватившем всю Палестину, римский легат-наместник Сирии Цес-тий Галл лично возглавил карательную экспедицию. Руководимый Галлом XII легион двинулся к Иерусалиму, сжигая на своем пути все еврейские селения и уничтожая их жителей. Когда Галлу не удалось с ходу взять столицу штурмом, он начал правильную осаду, подтянув к стенам Иерусалима стенобитные и камнеметные машины. Однако собравшиеся в городе крестьяне из окрестных деревень под предводительством вождя тамошних партизан-зелотов Элеазара бен-Симона предприняли против римлян ряд удачных ночных атак. Потеряв многих солдат, Цестий Галл был вынужден снять осаду и отступил, преследуемый зелотами. После этого восстание охватило всю Иудею, Самарию, Галилею и часть Трансиордании.

После победы над Цестием Галлом на Храмовой горе в Иерусалиме было созвано народное собрание. Перед ним стояла задача избрания национального правительства, призванного возглавить борьбу евреев против римлян. Однако в результате выборов к власти пришли не радикалы, отличившиеся в боях против Цестия Галла, а представители умеренных кругов, склонявшиеся к примирению с римлянами на условиях снижения податей и уменьшения давления Рима на повседневную жизнь Палестины: «Выборы оказались весьма неблагоприятными для зелотов, несмотря на то, что они после победы над Цестием и изгнания римлян получили решительное преобладание как в столице, так и в провинции. Элеазар бен-Симон, победитель Цестия, был совершенно обойден на выборах; еще более могущественный в то время вожак зелотов Элеазар бен-Анания, чтобы удалить его из Иерусалима, получил начальство над второстепенной провинцией Идумеей. На самые же ответственные посты в Иерусалиме и Галилее были возведены римские друзья, которые раньше скрывались от преследования зелотов»[5].

В верховное правительство вошли первосвященник Анания бен-Ханан, которого библейские сказания именуют главным судьей и инициатором казни апостола Павла, и возглавивший Синедрион раввин Симон бен-Гамлиель. В свою очередь, они стали назначать руководителями в другие районы страны знатных людей с умеренными взглядами, что пришлось не по душе радикалам — сикариям и зелотам. Особую неприязнь к новым властям проявлял некий Симон бар-Гиора, также известный под прозвищем Абба Сикара — «Отец сикариев».

Сплотив вокруг себя иерусалимских «кинжальщиков», бар-Гиора начал конфисковать имущество столичных богачей, убивая тех из них, кто пытался сопротивляться. Когда первосвященник Анания послал против Аббы Сикары войска, тот со сподвижниками укрылся в крепости Массада у идейного собрата Менахема бен-Йегуды. Правда, вскоре сам Менахем отправился в Иерусалим, чтобы потребовать у Анании и бен-Гамлиеля более подходившей ему должности в центральном правительстве. Но едва бен-Йегуда по приезде в столицу собрался помолиться в Святой Храм, как по дороге туда его, к удовольствию того же первосвященника Анании, зарезал неизвестный сикарий. Или убийца, прикинувшийся сикарием…

Тем временем римский император Нерон отправил на борьбу с восстанием в Палестине опытного полководца, 57-летнего Тита Флавия Веспасиана. В его распоряжение были переданы три легиона, два десятка вспомогательных когорт, отдельные конные отряды и армии союзных Риму царей — всего 80 тысяч пехотинцев и всадников, что составило около половины всех тогдашних войск Римской империи. К концу 68 года Веспасиан планомерно подавил восстание в Галилее, служившей главным источником людских ресурсов повстанцев. Однако покончить с мятежом в Иерусалиме Веспасиану помешало известие о низложении императора Нерона, заставившее полководца приостановить военные действия и отправиться в Рим для участия в утверждении там новой власти.

Действия Веспасиана привели к тому, что к началу 69 года в Иерусалиме собралось много беженцев и бойцов из Галилеи и Иудеи, присоединившихся к вновь усилившейся радикальной партии сикариев и зелотов. Крайние круги, руководимые вожаком столичных зелотов и победителем легата Цестия Элеазаром бен-Симоном, обвинили правительство в неудачном ведении боевых действий и, как это часто бывает в дни революций, в сотрудничестве с врагами.

Как и в эпизоде с Симоном бар-Гиором, первосвященник Анания решил нанести своим идейным противникам упреждающий удар, призвав народ Иерусалима к борьбе против зелотов. Те были оттеснены на Храмовую гору и забаррикадировались в Храме, приготовившись к уличным боям. В это время Анании предложил свои услуги посредника в переговорах с «бунтовщиками» вождь союзного сикариям племени идумеев с юга Иудеи — некий Иоханан Гисхальский. На самом деле этот честолюбец и заклятый ненавистник римлян вел за спиной старого политикана Анании свою игру.

Подтянув к городу своих бойцов и убедив осажденных в Храме зелотов в том, что верховное правительство намерено сдать Иерусалим римлянам в обмен на выторгованное себе помилование, Иоханан во главе коалиции радикалов внезапно обрушился на «силы порядка» под началом Анании. Пошедшие за Иохананом сикарии сожгли дворец первосвященника. Тот пытался спрятаться от них в водосточной трубе, но был найден и убит. Во вспыхнувшей затем резне погибло более 12 тысяч сторонников «умеренного» правительства, а власть в Иерусалиме перешла к соперничавшим друг с другом радикалам Элеазару бен-Симону и Иохана-ну Гисхальскому. Однако личные разногласия этих вождей не помешали подчиненным им сикариям сжечь городской архив со всеми расписками иерусалимских должников, а затем разграбить и раздать всем желающим зерно с городских складов.

Немногие уцелевшие местные аристократы, рассчитывая, по пословице, «вышибить клин клином», упросили вернуться в Иерусалим Симона бар-Гиору, который вел в тот момент успешные партизанские действия против римлян на юге страны. Ночные вылазки и внезапные нападения на небольшие вражеские отряды сделали его очень популярным среди еврейского народа. Однако возвращение Симона лишь спровоцировало в столице вспышку гражданской войны между тремя группами радикалов. В итоге бар-Гиора захватил верхнюю и нижнюю части Иерусалима, Иоханан и его отряды укрепились в районе Храмовой горы, а внутренняя часть Святого Храма попала под контроль людей бен-Симона.

Тем временем римский полководец Веспасиан сам был избран в Риме императором, а его сын Тит отправился в Иудею добивать повстанцев. Больше пяти месяцев он осаждал Иерусалим, где в то время продолжали кипеть усобицы. Конец им положил лишь удачный штурм Храма сторонниками Иоханана Гисхальского, уничтожившего-таки группировку Элеазара бен-Симона. Под грохот римских таранов две оставшиеся партии радикалов наконец объединили свои усилия для защиты города от внешнего врага. Но внутренний кризис был преодолен ими слишком поздно. Летом 70 года легионеры Тита захватили один за другим все районы Иерусалима, сравняли город с землей и практически полностью уничтожили его население, насчитывавшее накануне осады вместе с пришлыми беженцами, по разным оценкам, от 600 тысяч до 1,1 млн человек.

После падения Иерусалима в Иудее продолжали обороняться три крепости: Геродион, Махор и Массада. Геродион продержался недолго и вскоре пал. В Махоре вспыхнула борьба между частью населения, готовой сдать крепость римлянам, и пришлыми сикариями, желавшими воевать до последней капли крови. В итоге в 72 году горожане сдали Махор римлянам. А сикарии геройски пробились сквозь ряды вступивших в крепость врагов и бежали в Массаду, остававшуюся последней твердыней повстанцев.

Крепость Массада занимала исключительно удобное положение. Еще во времена царя Ирода Великого на площадке размером 650 на 300 метров на вершине одинокой 440-метровой скалы на восточной окраине Иудейской пустыни был воздвигнут целый комплекс укреплений и дворцовых сооружений загородной царской резиденции. Сложенная из белого камня крепостная стена длиной в 1300 и высотой в 7–8 метров была укреплена 37 башнями, каждая из которых достигала 30-метровой высоты. За этими стенами был возведен дворец, напоминавший роскошные римские виллы, а также храм и ряд вспомогательных построек.

Жилые помещения для гарнизона Массады были пристроены к внутренней стороне крепостной стены. Вся незастроенная часть крепости была отведена под плодородные поля, которые предполагалось использовать для посевов на случай осады. Подземные водопроводы и вырубленные в скале цистерны и водоемы обеспечивали Массаде непрерывное водоснабжение. Обширные складские помещения хранили запасы продовольствия и оружия на десять тысяч человек, а также железа, меди и олова. Не случайно подробно описавший Массаду Иосиф Флавий так отозвался о ней: «Эта крепость-скала укреплена небом и людьми против любого врага, который может начать войну».

После убийства в Иерусалиме Менахема бен-Йегуды, отбившего Массаду у римлян, командование крепостью принял его племянник Элизер бен-Яир. После падения Иерусалима к нему присоединились немногие бежавшие оттуда сикариги зелоты. В 72 году, через 3 года после того, как сын римского императора Тит захватил Иepycaлим и разрушил Храм, войска римлян под руководством прокуратора Флавия Сильвы попытались захватить крепость. Они прибегли к длительной осаде, надеясь, что осажденные сдадутся, не выдержав голода и жажды. Силы Сильвы насчитывали от 10 до 15 тысяч воинов, в то время как в Массаде находилось всего 967 человек — мужчин женщин и детей.

Осада продолжалась несколько месяцев, за которые римляне возвели насыпь на западном склоне скалы, вкатили туда таран и пробили западную стену крепости. Однако осажденные зелоты соорудили позади каменной стены вторую, земляную ограду с деревянными подпорками. Тогда римлян обложили восточную стену Массады хворостом и подожгли ее. От жара огня камень дал трещину, и римские легионеры, подтянув к стене таран, стали готовиться к решающему штурму. И в этот трагический час еврейские защитники крепости, понимавшие, что бежать из нее невозможно, решили добровольно уйти из жизни, но не попасть в плен врагам.

Элизер бен-Яир произнес тогда свою, ставшую затем знаменитой, речь: «Лучше принять наказание не от руки смертельных врагов — римлян, а от самого Бога, ибо Божья десница милостивее рук врагов. Пусть наши жены умрут не опозоренными, а наши дети — не изведавшими рабства. Вслед за тем мы и друг другу сослужим благородную службу, тогда нашим почетным саваном будет наша сохраненная свобода. Но прежде мы истребим все наши сокровища и всю крепость. Я знаю хорошо: римляне будут огорчены, когда они не овладеют нами и увидят себя обманутыми в надеждах на добычу. Только съестные припасы мы оставим в целости, ибо это будет свидетельствовать после нашей смерти, что не голод нас принудил, но что мы, как и решились с самого начала, предпочли смерть рабству».