Дорога на Майдан. Причины украинского кризиса

В последнюю треть XIX в. на землях Новороссии начался настоящий промышленный бум. В 1871 г. англичанин Джон Юз построил в бассейне реки Северский Донец металлургический завод и рядом поселок Юзовку (ныне Донецк). Началось стремительное развитие Донбасса, где к началу XX в. добывалось ⅔ российского угля и почти весь кокс. В 1881 г. в Криворожье начали добывать железную руду, и уже к началу следующего века Кривбасе давал почти 60 % всей добываемой в России железной руды. Под Никополем началась добыча марганцевой руды. В районах добычи руды стали строиться большие металлургические заводы. Одесский порт соревновался с Петербургским за право называться крупнейшим портом в империи. Пестрый этнический состав населения Одессы и дух торгового капитализма, заносимый сюда иностранными кораблями и морским ветром, делали ее почти европейским городом. В течение 1880-х годов число предприятий в Одессе выросло со 159 до 322 (среди них 14 мощных паровых мельниц и 11.питейно-механических заводов). В Харькове активно развивалась металлообрабатывающая и машиностроительная промышленность. В 1900 г. два завода — Харьковский и Луганский — производили 23,3 % всех построенных в России паровозов. Интенсивно (хотя намного медленнее, чем в Западной Европе, велось строительство железных дорог). Именно на восточные области Украины приходилось 69 % общероссийского производства чугуна, 57 % стали, 58 % проката, более 20 % продукции машиностроения и металлообработки.

Естественно, что индустриализация сопровождалась быстрым ростом населения городов Восточной Украины. Население это в большинстве состояло из украинцев, но жизнь здесь была не совсем украинская. Администрация была русской, язык социальной сферы — русский, обучение, общее и профессиональное, — на русском языке, культурное влияние — тоже в основном русское.

На бывших польских землях все менялось гораздо медленнее. Индустриализация никогда не достигала здесь такого уровня, как на востоке. Доля сельского населения была значительно выше. Промышленный прогресс, конечно, имел место, но совсем в иных масштабах. Здесь по-прежнему господствовали аграрный сектор и связанное с ним промышленное производство с низким уровнем концентрации труда. Большинство городов развивались как бы в замедленном темпе, крупных предприятий было немного. Соответственно, технической интеллигенции и квалифицированных рабочих в этих городах было относительно мало, общественные вкусы были достаточно консервативными и определялись в основном интересами торговой буржуазии и мелкого чиновничества. Для большей части городов центральной и западной Украины типичным было функционирование сразу трех языков. Евреи, составлявшие в этих городах от 20 до 50 и более процентов населения, жили обособленной от украинцев жизнью и между собой говорили на идиш. Служилые люди и почти все, кто учился в гимназии или реальном училище, предпочитали русский язык (польский язык в городах российской Украины после подавления восстания 1863 г. стал стремительно терять позиции). Но большинство мещан говорили по-украински или на русско-украинском суржике. Соответственно, уровень русификации был здесь намного меньше, чем в восточных регионах. И характер у местных украинцев отличался большим, по сравнению с южанами, постоянством, приверженностью традициям, консерватизмом.

В Австро-Венгрии после 1848 г. и особенно после принятия конституционных законов 1860-х годов украинцы имели гораздо больше политических свобод, чем в Российской империи, но в экономическом отношении «пасли задних». Достаточно сказать, что в конце XIX в. в украинской Галиции, входящей в состав Австро-Венгрии, в сельском хозяйстве было занято 75 % населения, в промышленности, — менее 10 % (еще столько же в торговле и на транспорте), тогда как в Нижней Австрии, что окружает Вену, сельскохозяйственные работники составляли всего 25 % населения, а те, кто был занят в промышленности — 42 %, в торговле и на транспорте — 17 %. В Закарпатье и того хуже: в сельском хозяйстве было занято 85 %, в промышленности, торговле и на транспорте — 10 %. Индустриализация Австро-Венгрии как бы обходила украинцев стороной. Украинцы жили и трудились не просто на окраине капиталистического мира, а у самого его края, почти за пределами этого мира. Из-за малоземелья и долгов по кредитам украинские крестьяне (т. е. подавляющее большинство населения Галиции, Буковины и Закарпатья) не выдерживали конкуренции на сельскохозяйственном рынке и массово разорялись. В Галиции бедняками были ⅔ крестьян, в Закарпатье — три четверти, на Буковине - 87 %[26]. У разорившихся украинцев не было иного выхода, как за ничтожную плату идти работать на нефтепромыслы Борислава или же рубить и сплавлять карпатский лес. Другой промышленности здесь почти не было. Как только появилась возможность искать счастья в Америке, все, кто мог, отправлялись туда. Могли, правда, немногие. Так и оставались украинцы Галиции в большинстве своем аутсайдерами западного мира.

Не стоит, однако, сбрасывать со счетов общие экономические и связанные с ними культурные преимущества Австро-Венгрии, которые особо выразительно проявлялись в крупных городах Галиции, Буковины и Закарпатья с их этническим многообразием. Львов со своим университетом, основанным еще в конце XVIII в., был одним из важных культурных центров всей Восточной Европы. Хотя по составу населения это был скорее польский, чем украинский, город, местные украинцы наряду со всеми втягивались в общий культурный прогресс. На Буковине был свой культурный центр — Черновцы. Тоже интернациональный город, где с 1875 г. работал пользующийся авторитетом университет. Очень важно, что украинцы Австро-Венгрии, в отличие от украинцев Российской империи, имели, пусть и ограниченные, политические права. С середины XIX в. преподавание в народных школах здесь велось на украинском языке, а в некоторых гимназиях украинский язык преподавался в качестве одного из предметов. Без особых препятствий со стороны властей работали украинские просветительские организации. Австрийское правительство в своих постоянных конфликтах с польской шляхтой Галиции время от времени делало ставку на украинцев. Оно поддерживало некоторые из их требований, касающихся самоопределения, и гораздо либеральнее, чем правительство России, относилось к украинской печати.

Печать же в условиях капитализма (который в Австрийской империи XIX в. интенсивно развивался) была, по мнению Бенедикта Андерсена, важнейшим средством формирования националистических настроений в обществе[27]. В России капитализм был развит в ту пору куда слабее, и, главное, режим там не был склонен идти на компромиссы с украинофилами и всячески их преследовал. Многие из деятелей украинофильского движения в результате оказались в более свободной части Украины — Галиции и развернули там национально ориентированную, а потом и просто националистическую пропаганду. В Галиции же возникли первые украинские политические партии.

Таким образом, к началу XX века на территории нынешней Украины сформировалось целых три культурно-исторических пласта:

1) экономически быстро развивающийся «русский» (условно говоря) юго-восток;

2) гораздо медленнее развивающиеся бывшие польские земли центра и правобережья Днепра со смешанными историческими и культурными традициями;

3) земли, оставшиеся в Австро-Венгрии, а значит, в сфере западной цивилизации, хотя и на самом ее краю, — Галиция, Буковина и Закарпатье.