С паном Беганеком по Эфиопии

Глава IV

Пан Беганек рассказывает об императорах Эфиопии — Наконец-то мы знакомимся с эфиопом, с которым можно поговорить — Как в Эфиопии производится отсчет времени — Город, который был построен ради женщины — Ужин у француза и деликатесы эфиопской кухни

На третий день снова лило с самого утра. Скверный эфиопский климат до такой степени вывел Павла из себя, что и он вдруг начал во весь голос ругать дождь. Грозя кулаками бушующему за окном ливню, он кричал, что такая погода — это издевательство над человеком, приехавшим сюда не отдыхать или писать очерки, как некоторые его знакомые, а налаживать важные торговые связи, что каждый день пребывания в Аддис-Абебе стоит больших денег в валюте — особенно, когда рядом такие моты и расточители, как мы, что он, Павел, больше этого дождя не выдержит… и т. д. и т. д.

Некогда персидский царь Ксеркс, рассердившись на море, приказал бить его железными цепями. Почему бы нашему другу Бване Кубве не покричать? Это его святое право. Жаль только, что дождь не был так послушен, как мы с паном Беганеком. Не обращая ни малейшего внимания на сердитые выкрики Бваны Кубвы, он преспокойно лил дальше. В конце концов нашего шефа утомила бесплодная борьба с дождем, и он с унылым видом стал бриться.

Зато пан Беганек спозаранку был весел и щебетал, как щегол. Лечение касторкой, по-видимому, подействовало на него наилучшим образом. Если не считать интересной бледности, ничто уже не напоминало его вчерашнего плачевного состояния. Бог знает, когда он успел встать, побриться и одеться. Во всяком случае, сейчас, свежий, застегнутый на последнюю пуговицу, Беганек радостно носился по комнате и мурлыкал какую-то песенку. Его птичье легкомыслие до такой степени действовало мне на нервы, что я не смог отказать себе в небольшом удовольствии и тихонько спросил:

— Пан Беганек, вы все еще мечтаете получить место рядом с гробницей Махди?

Надо было видеть, как он на меня посмотрел! Как на раздавленного таракана! С каким презрением! Он, дескать, совсем не понимает, о чем речь. И продолжал кружить по комнате и напевать. Это было непереносимо. Сжав зубы, я стал терпеливо дожидаться того момента, когда наш беззаботный щегленок столкнется с разъяренным Бваной Кубвой. Однако — вопреки моим ожиданиям — до стычки дело не дошло. Павел совершенно нал духом из-за дождя. Вместо того чтобы устроить грандиозный скандал, он вдруг предложил пану Беганеку рассказать нам что-нибудь интересное об Эфиопии. Это было так не похоже на Павла, что референт в первую минуту даже испугался и заподозрил подвох. Но желание порисоваться своими познаниями было так сильно, что он колебался недолго.

— А что бы вы хотели услышать? — спросил референт недоверчиво.

— Прежде всего покажите эту книжку с конституцией Эфиопии. Проверим, есть ли там что-нибудь о царе Соломоне и царице Савской.

— Сию минуту — радостно воскликнул позабывший об осторожности и недоверчивости референт. — Сейчас вы увидите собственными глазами.

Пан Беганек порылся в чемодане, довольно быстро нашел английскую книжку, о которой шла речь, и, открыв ее на нужной странице, подсунул под нос Бване Кубве.

— Пожалуйста, взгляните, — вот текст конституции Эфиопии, а вот соответствующая статья. Может быть, вы соблаговолите перевести вслух, чтобы пан редактор тоже послушал?

И Павел торжественно прочитал статью II эфиопской конституции:

…Титул императора во все времена должен принадлежать членам династии, которая происходит по прямой и непрерывающейся линии от Менелика I — сына царицы Савской, владычицы Эфиопии, и царя Соломона из Иерусалима.

— И правда, — удивился наш шеф. — Черным по белому: царица Савская и царь Соломон, ничего не скажешь. А я был уверен, что все это ваши выдумки.

— Я никогда ничего не выдумываю, пан директор, — обиделся Великий первооткрыватель. — Если хотите, я могу рассказать, как все было, так как читал об этом легенду.

— Давайте! Давненько мы не слышали ваших библейских легенд.

— Только прошу потом не насмехаться, как тогда, из-за Эфиописа.

Настроение нашего вождя понемножку исправлялось.

— Что будет потом — увидим. Я никогда не покупаю кота в мешке.

— Дело было так, — начал свой рассказ пан Беганек. — Три тысячи лет назад в Эфиопии жила прекрасная царица Македа, правительница древней провинции Сава. Прекрасная царица Савская, или, как ее называют в Эфиопии, ныгыст Азэб, пожелала непременно познакомиться с иудейским царем Соломоном, о мудрости которого она много слышала от купцов, побывавших на противоположном берегу Красного моря. Царь Соломон слыл в то время самым мудрым человеком на земле. Со всего света приезжали к нему люди, чтобы он разрешил их споры или дал совет. Не было загадки, которую царь Соломон не мог бы разгадать.

— А воду толочь в ступе он умел? — ядовито заметил Павел.

— Ну вот, вы опять…

— Ну ладно, ладно, валяйте дальше!

— Итак… На чем я остановился?.. Да!.. Так вот, однажды царица Савская со всем своим двором отправилась в Иерусалим, чтобы собственными глазами увидеть мудрого царя. Соломон принял царицу с большими почестями. А затем они стали обмениваться разными мудреными загадками. И случилось то, что должно было случиться: прекрасная царица Савская полюбила мудрого царя Соломона, а мудрый царь Соломон полюбил прекрасную царицу Савскую. Не забудьте, что царь Соломон был не только мудрецом, но и величайшим поэтом. В честь своей любимой он сложил восхитительную любовную поэму, прославлявшую ее красоту. Эта поэма, известная под названием «Песнь песней», сохранилась до наших дней и до сих пор считается самым прекрасным произведением о любви всех времен и народов[18]. Но царица Савская была так горда и вместе с тем так скромна, что под разными предлогами избегала встреч наедине с влюбленным царем. И он не мог пропеть ей «Песнь песней». Доведенный до отчаяния Соломон решил добиться любви прекрасной царицы, прибегнув к хитрости. Что же он сделал? Он пригласил царицу на ужин, состоявший из одних селедок…

— Ну, это уж извините! — возмутился Павел. — Никогда не поверю, что царский ужин состоял из одних селедок!

— Ну, возможно и нет, — уступил референт, — во всяком случае, из большого количества селедок и других соленых блюд, потому что Соломону надо было, чтобы его гостье ночью захотелось пить.

— Интересно, — недоверчиво буркнул Павел, — а зачем это ему?

— Не беспокойтесь, — многозначительно улыбнулся пан Беганек, — Соломон знал, что делал. Единственный путь к дворцовому колодцу шел через его личные апартаменты. Поэтому царица, когда ей захочется пить, должна будет пройти через спальню Соломона.

Павлу это не понравилось:

— Джентльменом вашего Соломона никак не назовешь. Женщина приезжает в гости, а он сначала кормит ее селедками, а потом блокирует дорогу к колодцу…

Но пан Беганек горячо вступился за честь царя Соломона:

— Когда человек по-настоящему любит, он не останавливается ни перед чем!

Референт произнес эти слова с видом такого тонкого знатока предмета, что мы не решились спорить.

— Таким образом, царица Савская вынуждена была пройти ночью через покои царя Соломона. А царь ждал ее, притаившись за портьерой. Увидев любимую, он упал перед ней на колени и одним духом пропел свою «Песнь песней». Царица была покорена силой чувства, о котором рассказывалось в поэме. С этого момента ничто уже не мешало счастью двух влюбленных. А позднее от союза мудрого царя Соломона с прекрасной царицей Савской родился маленький мальчик…

— Маленький мальчик, — захохотал Павел. — Вы, наверное, хотели чтобы сразу родился старичок!

Увлекшись своим рассказом, пан Беганек не обратил внимания на колкость.

— … родился мальчик, которого назвали Менеликом. Ребенок воспитывался при дворе матери, в Эфиопии, а достигнув совершеннолетия, отправился в Иерусалим навестить своего могущественного отца. Старый царь Соломон очень обрадовался приезду сына. Он решил помочь ему приобрести власть над всей Эфиопией. Старик щедро одарил Менелика всякими сокровищами и приставил к нему в качестве помощников большую группу мудрых иудейских советников. Юноша Менелик был очень алчен. Покидая Иерусалим, он прихватил с собой величайшую реликвию иудейского культа — Ковчег завета[19]. С ковчегом, отцовскими сокровищами и целым штабом опытных советников Менелик вернулся в Эфиопию и за короткое время завоевал всю страну. После этого он стал именоваться Менеликом I, Львом-победителем из племени Иуды, а также Божьим избранником. Менелик и положил начало династии эфиопских императоров.

Закончив рассказ, пан Беганек обвел своих слушателей гордым взглядом.

— А что было дальше? — с деланным равнодушием спросил Павел.

— Как что дальше? Это все. На этом легенда кончается.

— Очень короткая легенда, — недовольно пробурчал наш шеф, встав с кресла и широко зевнув. — Льет и льет, — грустно добавил он, подойдя к окну. — Что делать? Я договорился с мосье Бернаром на двенадцать, а тут даже такси не достать.

— Если хотите, я расскажу историю подлиннее. Например, об императоре Федоре II.

Павел быстро взглянул на пана Беганека. Казалось, он вот-вот взорвется. Но нет, покорившийся судьбе вождь тяжело опустился на стул:

— Рассказывайте, куда деваться.

— Об императоре Федоре?

— Все равно. Надо же как-то переждать дождь.

Референт просиял. Он устроился поудобнее и откашлялся:

— Это уже не легенда, а самая правдивая история. Император Федор царствовал в Эфиопии сто с лишним лет назад. Его путь к престолу был весьма необычным…

В этот момент в дверь постучали, и рассыльный сообщил Павлу, что его ждут в холле два господина.

Наш шеф вмиг переродился.

— Наверняка это мосье Бернар! — радостно воскликнул он. — Догадался, что я не могу выйти из гостиницы, и сам приехал. Ну, братцы, закрываем университет.

На радостях он хорошенько двинул меня в плечо и как на крыльях вылетел из комнаты.

— Всегда с ним так, — пожаловался пан Беганек. — Прервет на полуслове, поднимет на смех, а потом целую неделю будет делать из тебя дурака.

Мне стало жаль бедного референта. Но чем было его порадовать? Я сказал, что охотно послушаю историю про императора Федора, которую так грубо прервал Павел. Однако уязвленный пан Беганек заупрямился и ни за что не захотел рассказывать дальше. Впрочем, ему бы это все равно не удалось, потому что через пять минут вернулся Павел в сопровождении двух гостей. Одним из них был уже известный нам мосье Бернар, зато другой, к нашей великой радости, оказался самым настоящим эфиопом.

— Вам повезло, ребята! — загремел наш шеф. — Со мной не пропадешь! Вместо того чтобы брать интервью у чистильщика сапог, покупать разорванные шаммы и рассказывать библейские легенды, я занимаюсь делом. Вот вам эфиопский джентльмен, который говорит по-английски и по-французски гораздо лучше вас и знает Эфиопию лучше, чем об этом написано во всех книгах пана Беганека. Это господин ато Касса Амануэль, служащий здешнего банка и друг мосье Бернара.

После этого Павел церемонно представил нас по-английски: