Заначка из прошлого

Заначка из прошлого

Холодная жижа из снега и грязи хлюпала под ногами. Впереди смутной тенью маячила спина Тины, а Глеб, точно последний лох, болтался позади неё на ремне, который она сунула ему в руку в последний момент, сказав:

- Не хочешь утопнуть, держись крепко.

Когда они оказались на краю этого чертова болота, Тина сказала, что дорога займет минут двадцать. Но уже вскоре Глебу показалось, что они никогда не выйдут из этого гиблого места. Времени прошло не меньше часа, а они все тащились по грязи, цепляясь за кусты. Вокруг не видно не зги. Вообще удивительно, как уверенно девчонка находит очередную кочку, отыскивая её практически на ощупь под снегом в кромешной тьме.

Уже не раз за этот час Глеб проклял тот день, когда решился на этот поход в никуда. Нет, не так. Вообще-то, он знал куда и даже знал в когда. Но теперь все планы, так тщательно продуманные им за последний месяц, казались никуда не годными и абсолютно невыполнимыми. В этом Глеб всё больше убеждался, всматриваясь в серую тень впереди.

«Она меня кинет. Точно кинет. Как только получит то, что ей нужно», - эта мысль настойчиво билась в мозг.

Все началось, когда он узнал, что Тина настоящий таймер. Это слово Глеб слышал впервые. То, что к слову таймер прилагалось ещё одно - «черный», его тогда не смутило. Есть же черные археологи? О морали тех и других Глеб не думал. Может быть увидеть истину сразу помешало то, что почти две недели они провели в постели.

С Тиной Глеб познакомился в компании Юза, давнего приятеля, водившего дружбу со странными личностями. Делать в тот день было абсолютно нечего. Предки с утра грызлись из-за очереди на поездку в интернат, а потом затеяли его воспитывать. Мать закатила истерику. Оправдываться ему давно надоело, поэтому тупо молчал, дожидаясь конца очередного приступа педагогической лихорадки. Ну не виноват он в том, что не может нигде найти работу. Не виноват, что директора фирм все поголовно тупые и увольняют сотрудников за малейшую провинность. То, что Глеб по жизни "опаздун", виноваты гены, а не он.

Истерика затянулась надолго, и Глеб не выдержал - сбежал от предков, решив словить двух зайцев сразу – убить время и потолкаться среди народа у Юза, у которого что ни день - вечеринка. Юз считал, что активное общение с потенциальными клиентами гарантирует хорошие барыши в будущем. Возможно, именно сегодня Глебу повезёт, и он найдёт тёпленькое местечко на месячишко-другой.

Тину Глеб заметил сразу. Первой мыслью было – очередная неформалка. Компашка этих придурков давно уже мозолила ему глаза во дворе. Называли они себя по-всякому. Ни в одном из названий он не разбирался. Знал только, что любимый цвет у них - черный. И красят они им все – волосы, глаза, прикид, разбавляя чёрное красным, розовым и белым.

Эта девчонка, в отличии от остальных, выглядела какой-то настоящей что ли. Даже тёмные круги под глазами смотрелись естественно. Чёрные блестящие волосы поначалу он принял за крашеные. Но Тина продемонстрировала корни и сказала, что никогда не красится. Глаза у нее тоже были черные, блестящие, с поволокой, и Глеб поначалу боялся заглядывать в эти глаза. Он словно смотрел в бездну. Особенно, когда девушка злилась. Антрацитовые глаза сверкали в унисон с маленькой брильянтовой каплей, висевшей у неё на пирсинге под правой бровью.

План возник, когда Тина призналась, что она таймер и ходит в прошлое. Показала несколько антикварных вещиц. После этого как-то сразу всё сошлось. И фото из старого семейного альбома, на котором был запечатлён его прапрадед - циркач и состоятельный человек. И тайная мечта детства - попасть в прошлое и...

Тина резко остановилась и Глеб ткнулся в затылок с волосами, забранными в тугой пучок.

- Тихо, - прошипела девушка, приложив палец к губам. - Пришли.

Она достала из рюкзака тонкий гимнастический коврик и расстелила прямо на земле под небольшим снежным пригорком. Затем полезла в тощий рюкзак, из которого извлекла небольшой термос и пару пластиковых стаканов.

- Приземляйся, путешественник. Кофе будешь?

Глеб кивнул, не надеясь, что она увидит, и опустился рядом. Почти сразу ему в руку воткнулся горячий разовый стаканчик, источающий дивный аромат.

- Пей быстро. Ещё примерно полчаса есть, но запах должен развеяться. Иначе нас учуют и плакали твои сокровища.

Глеб поспешил последовать совету и обжегся, зашипев от боли.

- Да что ж ты неуклюжий такой, - тихо рассмеялась Тина, вытирая салфетками его куртку. И посетовала. - Эх, теперь за километр вонять будешь.

Через полчаса, лёжа на сложенном в валик ледяном коврике, Глеб чувствовал, как выстывают ноги и живот. Вглядываясь во тьму, он уже не надеялся дождаться чуда, когда в кустах, метрах в пяти, заколыхался воздух и появились двое. Глеб тщетно вглядывался в смутные фигуры на сером снежном фоне, но так и не смог разглядеть их.

Незнакомцы прошли совсем близко. Тина прильнула к земле, рукой придавив его за шею и заставив прижаться щекой к обледеневшей верхушке пригорка.

Звуки шагов удалялись, растворяясь в тумане. И когда всё стихло, Тина внезапно вскочила и опрометью кинулась в кусты, бросив за спину:

- Не отставай!

Пройдя несколько шагов, девушка вынула банку из-под колы и бросила её в жухлую траву рядом с кустом.

- Маяк, - пояснила она.

Если бы Глеб не знал заранее, что они идут в прошлое, ни за что бы не ощутил различие между "там" и "здесь".

Болото закончилось внезапно, и они пошли вдоль леса по широкой просеке. Здесь тоже была поздняя осень. С неба валил мокрый снег вперемешку с дождем.

Вскоре показались низенькие постройки. Это были невзрачные, грубо слепленные, деревянные лачужки. Они теснились вдоль узкой улицы с канавой, через которую можно было перейти по узким дощатым мосткам. Под ногами шуршала обледенелая булыжная мостовая. Из-за низких скривившихся заборов лениво тявкали собаки. Прохожих было немного. Присмотревшись, Глеб понял, зачем ему велели надеть робу. Пожалуй, эта одежда больше соответствовала той, что носили местные.

Шли довольно долго, пока лачуги не сменились добротными домами из камня. Эти дома за чугунными решётками явно принадлежали более высокому сословию. Да и прохожие тут выглядели внушительнее - на мужчинах пальто и шляпы, дамы в платьях в пол. Навстречу то и дело попадались извозчики.

Глеб засмотрелся на мальчишку, тянувшего за собой санки с непомерным грузом. Полозья страшно скрипели по мостовой и парню за это достался не один подзатыльник от встречных прохожих.

- Не зевай, - Тина дернула его за рукав. - Ищи свой дом.

Всматриваясь в подсвеченные газовыми рожками номера домов, Глеб пытался найти тот, который помнил с детства. Где впервые увидел ту странную фотографию. На ней хорошо одетый господин во фраке с бакенбардами и тщательно завитыми усами бережно держал на коленях уродца-фрика без рук и ног. На торчащей из мешка голове топорщились редкие волосы. А глаза смотрели на мир с живым любопытством.

На его вопрос "Кто это?" мать ответила, что на фотографии её прадедушка, владелец циркового балагана. И ещё она рассказывала, придав голосу таинственности, что по семейному преданию прадед был эксцентричен и хранил драгоценности в цветочных горшках. «Если бы не революция, - горестно вздохнула женщина, - у нас теперь с благосостоянием было бы всё прекрасно».

Новые власти прапрадеда не пожалели, и горшки с драгоценностями достались им. «А мы вот теперь не можем концы с концами свести». На этом месте мать тяжело вздыхала и трагически заламывала руки.

Ничего, теперь то уж Глеб поправит семейное благосостояние. Для этого надо всего лишь найти знакомый с детства дом.

Небольшой особнячок под номером пятнадцать нашелся довольно скоро. Он приветливо манил Глеба светом из окон, и даже чугунная решетка с вензелями не изменилась. Опознав знакомые литеры на воротах, Глеб дёрнул Тину за рукав, давая понять, что они пришли. Та кивнула и подтолкнула Глеба в темный переулок.

Обойдя вокруг дома, они нашли самое низкое место в деревянном заборе, который скрывался с обратной стороны помпезного зарешеченного фасада, перелезли через него и нырнули во тьму двора.

Тина велела ему не высовываться и ждать сигнала. А сама растворилась во тьме. Прошло довольно много времени. Глеб уже начал подумывать о том, что его таки кинули. Но вскоре во тьме вспыхнул светлый прямоугольник открывающейся двери. По-видимому Тина обнаружила черный ход. Недаром они вчера битый час слонялись по улице, изучая двор и прилегающие к дому постройки.

Глеб видел, как Тина порылась в рюкзаке, и в руках у нее вспыхнул небольшой огонек. Открыв дверь пошире, девушка кинула огонь внутрь и, прикрыв за собой дверь, кинулась в тень. И вовремя. В доме послышались крики «Пожар!», дверь распахнулась и из нее с воплями "Горим!" посыпал народ.

- Хватит глазеть! Ходу! - раздался голос Тины совсем рядом, и Глеба потянули за рукав в темноту.

Пока народ выбегал в одну дверь, таймеры воспользовались другой.

Глеб шел по комнатам, разглядывая старинные интерьеры. В доме, пропахшем дымом и пшённой кашей, было уютно. На окнах полно горшков с цветами, которые Глеб принялся лихорадочно вышвыривать на пол. Но все они оказались пустыми. Никаких сокровищ в горшках не находилось. Глеб метался от окна к окну и всё больше приходил в отчаяние. Неужели мать всё придумала? Неужели семейное предание оказалось всего лишь мифом или шуткой?

В одной из комнат взгляд задержался на полупрозрачном пологе, и там явно кто-то копошился. Ребёнок? Странно, что домочадцы, спасаясь от пожара, оставили в горящем доме ребёнка.

Глеб отдернул полог и встретился с глазами, полными паники. Которая очень быстро сменилась живым интересом. Теперь большие карие глаза из-под густых ресниц смотрели на него внимательно, даже насмешливо и... чертовски узнаваемо. Это были мамины глаза! А также его собственные. Такие же карие глаза смотрели на Глеба каждое утро из зеркала.

Но то, что было ниже, повергло Глеба в ужас. Голова с ежиком непослушных, таких же как у Глеба, волос торчала из мешка, в котром ни рук не ног не угадывалось вовсе.

- Ты? Это ты?! - растерянно спросил Глеб, не в силах постичь открывшейся ему тайны.

Голова радостно улыбнулась и закивала.

- Но как? - все, что смог вымолвить потрясенный Глеб.

Это было не мыслимо. Если верить семейному преданию, этот обрубок был хозяином цирка, состоятельным человеком. Но еще более невероятным казалось другое. Как этот обрубок смог зачать его прабабку?

"Впрочем, как знать, что там у него в мешке", - с ужасом подумал Глеб.

Мысль прервал возбужденный голос Тины:

- Всё! Уходим!

- Сейчас! - прокричал Глеб и принялся лихорадочно осматривать комнату. На его счастье у стены обнаружилось бюро с письменными принадлежностями.

Писать гусиным пером было непривычно.

Закончив послание закорючкой, в которой навряд ли и современный человек смог бы угадать фразу "Твой правнук Глеб", он сунул записку под мешок, в последний раз взглянул на чудо из прошлого и отправился искать выход.

Тина ждала у входной двери с довольно плотно набитым рюкзаком.

- Ну что, нашёл что искал?

Глеб отрицательно помотал головой. Тина в ответ хмыкнула и прислушалась к звукам, доносящимся с улицы. Судя по выкрикам, народ собирался тушить пожар. Глеб гадал, чего они застряли в пыльном душном коридоре с запахом потных портянок. Но тут со стороны фасада раздался хлопок, и шум с улицы усилился, а Тина воскликнула "Пора!", и они рванули во тьму.